Ищу жизнь. Чужую не предлагать

По тону Якова Владиславовича, манере разговора, общему виду чувствовалось, что он здесь главный – хозяин этого яхт-клуба и этой таверны, этого берега и этого ветра. Хозяин всех этих просторов.

Мы присели на открытой веранде под навесом за столик с видом на воду и на качающиеся паруса, белеющие на рейде. Солнце играло бликами на небольших волнах, отчего на поверхности воды пробегали целые вереницы веселых искорок. Шлепала вода о борта лодок.

Потягивая из трубочек молочные коктейли, взятые в баре, мы продолжили разговор.

– Мы с Андреем ходили на «Ирбисе» несколько лет. Участвовали в соревнованиях, в многодневных походах. Попадали в шторма. Он умелый матрос: умел правильно поставить паруса и правильно галсировать. Не трусил, когда налетал шквал. Не жаловался, когда приходилось заниматься ремонтом судна или латать порванный парус. Да вообще, собственно говоря, не чурался тяжелой работы – вспоминал капитан.

Я не вмешивался в его рассказ, только молча цедил коктейль.

– Только в последнее время, часто был «в себе», в своих мыслях. Реагировал на разные события слабо. Улыбнется чуть-чуть и все. Или наоборот. Другие матом кричать готовы, а он лишь рыкнет недовольно и все. Разом охладел, что ли. Стал ворчать часто, к людям придираться. В общем испортился характер.

Капитан отвернулся к озеру и замолчал. Через десяток секунд повернулся ко мне и продолжил:

– А тут стали менять мачту на «Ирбисе». Так он весь изнылся. «Это ж какие деньжищи! Это ж какая-то одна мачта „несчастная“ тридцать штук стоит. Охренеть!»

Тут пришла очередь удивляться мне.

– А что? Действительно так дорого?

– Молодой человек – несколько покровительственно обратился ко мне капитан – парусный спорт вообще не из дешевых.

– А разве он не знал это раньше?

Мимо нас прошли морские скауты к выходу из таверны. Яков Владиславович снова заулыбался, по-отечески глядя на детей. Ребята покинули столовую. А мой собеседник ответил:

– Знал, конечно. Просто никто из нас ранее не придавал этому значения. Все прекрасно знают, содержание яхты – удовольствие дорогое. Но оно того стоит.

А вот Андрея «жаба задавила».

В общем, через какое-то время он перестал появляться на базе. Мы ему звонили поначалу, спрашивали, звали. А он отказывался под какими-то надуманными предлогами. Ну и перестал я ему названивать. Думали, депрессия – обычное дело. У всех бывает. Пройдет – сам вернется.

Только вот так он так и не вернулся.

Яков Владиславович вздохнул.

– Сколько времени прошло с тех пор, как он перестал появляться на базе? – уточнил я.

– Года два—три назад.

– А где он сейчас, знаете?

– Слухи ходили, что в торговлю подался. Магазин открыл – Яков Владиславович недовольно поморщился – а большего я и не знаю.

Мы распрощались с капитаном, и я пошел к оставленной перед входом в клуб, машине.

– Даааа! И из школы он ушел, и из клуба он ушел. Простым опросом свидетелей здесь не обойтись.

– А ты что думал, Леха? Сыскарю побегать надо, чтоб хлеб свой заработать. Не как попало!

– Пора поднимать мои старые связи.

– Работай, сыщик, работай!

За спиной осталась парящая белая чайка на синем фоне – для кого-то символ продолжающегося настоящего, а для Андрея Петровича – увы, прошлое.

– На что же ты поменял паруса и театр Андрей Петрович?

3

На открытой веранде кафе «У фонтана» не многолюдно. Середина недели. Разгар рабочего дня. Иногда заглядывает сюда офисный люд на бизнес-ланч, но долго не задерживается. Надо бежать по неотложным делам.

У меня сегодня «офис» здесь. Важная встреча, от которой зависит: успешны ли будут мои поиски. И все-таки в плохое верить не хочется.

У входа в кафе тормознула полицейская машина. Человек, вышедший из нее, практически ничем не отличался от других работников многочисленных офисов, находящихся в округе. Черные туфли, аккуратные брюки, светлая рубашка с короткими рукавами – ничего особенного. Мужчина поднялся на веранду и стал оглядывать кафе в поисках нужного человека.

Я подошел к нему сзади и приставил к спине вытянутые два пальцы, на подобии револьвера:

– Не меня ли ищешь, гражданин начальник!

Старый друг уже наизусть знал мои шуточки, поэтому спокойно в тон мне ответил:

– Именно вас, гражданин дезертир! Сдаваться будем?

– Будем – согласился я – но только не здесь. За столом удобнее протоколы писать.

Сергей развернулся. Мы крепко пожали друг другу руки и пошли к столику. Фигуристая официантка принесла нам ароматные шашлыки из телятины, овощи «на гриле», зелень, по большому бокалу черного, как смола, пива и молча удалилась.

Пару дней назад я позвонил своему бывшему сокурснику и попросил «не в службу, а в дружбу» посмотреть, есть ли какой-нибудь материал по Андрею Петровичу – может «засветился» он где-нибудь в наших правоохранительных органах в качестве свидетеля, подозреваемого или потерпевшего, может мельком, где фигурировало его имя. Найдется такой материал или нет, какого характера будет этот материал (если будет) – от этого зависело и направление моих дальнейших поисков.

Мой собственный поиск по интернету, к сожалению, ничего не дал. Несколько давних упоминаний о школьном театре, возглавляемым Андреем Петровичем поиску помочь не могли.

– Ну что, сразу к делу? – произнес Серега, задумчиво глядя на обтянутые юбкой крутые ягодицы удаляющейся официантки.

Я «сделал стойку»

– Что? У вас есть материал?

– Тебе повезло. Оказывается, даже было заведено дело.

Сергей замолчал, засунул в рот хороший кусок шашлыка и сделал большой глоток пива.

Вот зараза! Любит помурыжить.

С Серегой мы учились в одной группе в университете. Вместе готовили «шпоры» к зачетам, сдавали экзамены. И, конечно, вместе ухаживали за однокурсницами. Он прослыл любителем поинтриговать, создать эффект.

Вот и сейчас он выдерживал, прямо-таки, мхатовскую паузу. Эта пауза ему частенько помогала охмурить очередную пассию. А после университета это умение Сергей с успешностью применял во время допросов.

После очередного ответа подозреваемого «идущего в несознанку», выдержать паузу, а потом сразу атаковать лобовым вопросами с предъявлением доказательств.