Лики

Лики
Максим Станиславович Милькин

Лондон, 1888 год. Киллер Артур Коэн, придерживающийся странного кодекса чести, ввязывается в интриги влиятельных мафиозных кланов. Артуру придётся противостоять тайной организации "Лики", целью которой является устранение мафии. Коэн попадёт в круговорот хитрых предателей, убийственного азарта, неимоверной жестокости.Историю можно прочесть как остросюжетный детектив, триллер, философскую повесть о поиске жизненного пути. Роман исследует самые низменные, тёмные стороны человеческой души. История окунает в свой холодный, мрачный мир, не отпуская до конца…

Максим Милькин

Лики

Пролог. Пришедший по душу Смерти

Кто я?

Вечный вопрос, которым мы задаёмся с раннего детства. Всю жизнь ищем ответы, страдаем от тщетных попыток, но находим ли истину? Ту самую, единственную истину, а не выдуманные горячим мозгом сладкие иллюзии. Проделав тернистый путь, дойдя до пика изнурительных скитаний, осознал…я без понятия, кто такой. Будто призрак, наблюдающий с высока за жалкой марионеткой, её муками, достижениями, болью, радостью. Будто никакого «меня» никогда не существовало, столько лет бродила лишь безвольная кукла да незримый дух летал над ней. В чём был смысл пребывания на бренной земле, будет ли на той стороне ожидать награда или кара за каждое деяние, или придётся встретить безразличную пустоту? А может, ничего не изменится, рожусь заново кем угодно, где угодно, когда угодно. Ответы откроются совсем скоро, совсем скоро…

Умирая быстро, не успеваешь испытать что-либо, кроме страха. Умирая медленно, можешь вдоволь насладиться последними минутами. Говорят, последняя сигарета всегда самая вкусная, ведь именно тогда человек начинает ценить мир вокруг. Именно тогда обретает душевный покой, к которому монахи стремятся десятилетиями. Вдруг мир наполняется яркими красками, воздух становится свежим. Каждая секунда на вес золота, это отлично чувствуется. Вместе с прекрасным приходит сожаление об упущенных возможностях, воплотить которые уже никогда не выйдет. Вот так и отправляются на тот свет, счастливые, но с ложкой дёгтя.

Приходим сюда одни, полностью голые, уходим тоже. Материальное с собой не заберёшь, людей тоже. Всё нажитое не принадлежит тебе. Даже тело не твоя собственность до скончания времён, нет, кожа сгниёт, а черви пожрут органы. Каждому царю да каждому рабу суждено познать смерть. Смерть разную, мирную и истязающую, одинокую и при близких людях. Но…какая, чёрт побери, разница? Никакая боль не вечна, счастье тоже оборвётся. Может хорошо, что мы не бессмертны. Иначе пришлось бы испытывать вечную боль, которой обернётся вечное счастье.

Вокруг – пустота. Лишь безмолвная глушь. Никто не придёт помочь или добить, кричать бесполезно. Забавно, что человек, за головой которого столькие гонялись, умирает в полном одиночестве никому не нужным. Никакой феерии, никаких вражеских ликований, героического самопожертвования, нет, только успокаивающая тишина. И хорошо, это – лучшая награда.

Вроде бы жизнь коротка, но я не помню, как детская кожа на моих руках очерствела, засохла, покрылась пятнышками. Не помню, как чёрные волосы начали оборачиваться предательской сединой. Не помню, в какой момент звонкий голос стал хриплым, жёстким. Но знаю, как зрение мутнело, мышцы ослабевали, а огонь в сердце потухал. Удивительно, будто «тот» я был совсем другим человеком, который не думал дойти до этого этапа. Не думал полюбить, быть готовым умереть ради любви.

Начинаю забывать, кем являюсь. В расплывающимся изображении перемешиваются события, места, даты, товарищи и враги. Остались лишь блеклые силуэты, вспыхивающие на границе сознания. Хочется вспомнить напоследок всё произошедшее, но…почему это так трудно сделать? Почему-то вижу какие-то обрывки, но совсем не понимаю, что их связывает друг с другом. Разум хочет спать, голова плохо справляется с простыми вещами, что ей дело до минувших приключений? Жизненный пазл постепенно разрушался, пропадали детальки, без них уже не вспомнить полную картину. Остаётся додумывать, фантазировать местами, дабы дорисовать.

С чего-бы начать вспоминать пережитое…наверное, с имени. Самое простое, что можно вспомнить…Жаль, но прямо сейчас я забыл, как меня зовут. Вроде что-то на «А» было, в честь рыцаря или короля, который ещё меч из камня вытащил. Как же легенда эта называлась…о короле Альберте? Нет, Альбертом был кто-то другой, брат, наверное. Да, брата старшего так звали. А Меня…

«Молодец, Артурушка!» – громким эхом раздался чей-то знакомый голос в голове. Мужской, старый мягкий голос. – «Я не сомневался в тебе. Но рано мне ещё в загробный мир уходить, это только начало нашего пути. Как умру, мой неуспокоенный дух продолжит следовать за тобой до самого конца». Странные чувства он вызывал, любовь и неприязнь одновременно. Но слушая его, становилось спокойнее. Этот человек из прошлого точно принёс больше добра, чем зла. Сознание прояснилось, имя удалось узнать – Артур. Ударение на «А». Вот только не до конца уверен, моё оно или нет, но звучит красиво. И в груди трепет откликнулся, когда голос произнёс его. Буду считать, моё. Фамилию вспоминать не нужно – Коэн. Почти каждого бывший босс звал по фамилии.

Чувствую, есть ещё несколько минут перед уходом. Славно, вполне хватит для воспоминаний. Ведь когда по душу Смерти приду, надо будет всех перечислить, у кого жизнь отнял. Пусть удивится бледная старуха, какими люди бывают! Детство пока слабо всплывает, может, по мере рассказа прояснится. Ночной ливень, с которого всё началось, норовит начать с него. Что ж, он послужит отличной отправной точкой для долгой истории о стойком киллере, сломить которого смогло лишь бессмертное время…

Глава 1: Путник

Британская империя, Лондон. 1888 год.

Ноябрьские грозовые тучи скапливались над ночным Ист-Эндом, под рычание грома выстреливали краткие вспышки голубой молнии. Диск бледной луны освещал зловещие улицы. Начинающийся дождь барабанил по старому цилиндру одиноко идущего прохожего. Широкоплечий человек среднего роста, лет двадцати пяти с виду, был облачён в тёплый чёрный фрак, местами поношенный. Дождевые капли уже начинали стекать по шершавой коже чуть загорелого лица, попадали на густые тёмные бакенбарды, переходящие в растрёпанные усы. На щеках проступала частая щетина, скорее всего молодой человек не посещает цирюльника. Что странно для возраста, под глубоко посажеными глазами имелись выраженные морщины, будто их обладатель прошёл не одну войну. Большие грубые ладони были укрыты кожаными перчатками, левая рука держала интересную трость – верхняя часть изделия напоминала позолоченную рукоятку кинжала. Владелец не опирался на трость, а нёс её, взявшись за длинную часть. На толстый ремень из крокодильей кожи крепилась небольшая стальная фляга для алкоголя. Она была покрыта множеством царапин, чуть выше середины в стали виднелась вмятина от пули. Человек ускорился, почти переходя на бег, ведь не желал сильно промокнуть. Высокие сапоги отчеканивали каждый широкий шаг, жидкость во фляге чуть плескалась. Изо рта выходил пар, изумрудно-зелёные глаза исподлобья смотрели вперёд. Хищный и одновременно мудрый взгляд излучал холодную решимость. Такой взгляд можно сравнить с орлом, парящим над добычей.

Восточная часть столицы, Ист-Энд, прослыла самой криминальной, ввиду расселения здесь бедноты. Повсюду разбросаны заводы, где впахивают за гроши. В мрачных кирпичных домах с вечно заляпанными окнами обитали несчастные работяги, мигранты, бандиты всех сортов, да и просто пьяницы. Здесь ошивались вечно больные какой-то заразой проститутки, стояли притоны, нелегальные игры. Одним словом, вся красота Викторианской Англии. Постоянно происходили вооруженные стычки местной мафии, добропорядочному гражданину гулять в такую погодку было особо невыгодно. Ливень, к которому вероятнее всего дело шло, способен заглушить всевозможные звуки и смыть следы преступления. Но активно ступающий по хаотично выложенной брусчатке мужчина вовсе не был порядочным гражданином.

Зеленоглазый пересёк печально известный Уайтчепел-роуд, где совсем недавно серийный убийца Джек-Потрошитель совершил кровавую расправу с невинными жертвами. Печать газет в Лондоне активно развивалась и пресса кишила заголовками об этой загадочной персоне, которую побаивались даже некоторые люди из местной мафии. С наступлением темноты ближайшие улицы пустели, ведь горожане не хотели случайно нарваться на знаменитого маньяка. Поэтому путник во фраке шёл в полном одиночестве, разве что редкие уличные фонари составляли компанию. Для идущего встреча с Джеком не была бы ужасна, он даже в какой-то степени желал узреть неуловимого преступника. «Кожаный фартук», как прозвали маньяка, имел склонность вынимать органы жертв. Окажись потрошитель перед зеленоглазым, тот бы непременно спросил, зачем ему эти органы, что он с ними делает? Любопытство заставляло кровь закипать, а воображение работать как никогда прежде!

Человек с бакенбардами спустился вниз от ужасающей Уайтчепел-роуд и достиг небольшой дороги Гринфилд, соединяющей Филдгейт-стрит и дорогу Коммершиал. Затем подошёл к трёхэтажному жилому дому из красного кирпича, в окнах которого, чуть выглядывая из за штор, на незнакомца смотрели жильцы. Физиономии их выражали осуждение, страх, в некоторых квартирах гас свет. Не повезло этим бедолагам жить прямо над местом, куда стекаются преступники различных группировок дабы выпить, насладиться покером, совершить сделку, а также закупиться всем необходимым. Этот чудесный клуб имел название «Ликорис», в честь пёстрого красного цветка, вход туда был доступен не каждому.

По левую сторону от парадного входа с лестницей в жилой дом, располагалась железная дверь с небольшим окошком, которое можно было открыть с обратной стороны. На ней был нарисован логотип клуба – цветок с закручивающимися вниз лепестками, посреди которого находился череп. От растения вверх отходили продолговатые стручки с шариками на конце.

Мужчина подошёл к двери, после чего дважды постучал, одновременно проверяя наручные часы. Спустя пару секунд окошко открылось, оттуда показались два серых глаза местного громилы, готового сделать отбивную из всех непрошенных.

– Зацветёт. – сказал кодовое слово человек в цилиндре.

Голос путника был басистый, слегка прокуренный, но совсем не как у отъявленного негодяя. Скорее его тон имел мужественные героические нотки, отражал отсутствие надменности, показывал простое отношение к жизни.

После кодового слова послышался звук отодвигания перегородки, стоящий по ту сторону почти безволосый громила с рассечённой бровью открыл дверь. Затем этот охранник уселся на покосившийся деревянный стул в углу комнатки, пропуская гостя вперёд. Мужчина оказался в небольшом узком помещении с одним лишь подсвечником на стене. Сняв цилиндр, начал спускаться по выстланной пыльным бардовым ковром лестнице. Гость был здесь столько раз, что наизусть запомнил громкость скрипа каждой ступеньки. Года шли, лидеры преступного мира менялись, а грёбаный скрип оставался прежним. Впрочем, это грело душу.

Один пролёт и перед взором предстал «Ликорис» во всей своей красе. Освещение было приглушённое камерное. Слева находилась барная стойка с импортной выпивкой, сотни стеклянный бутылок отражали свет винтажных канделябров. Этот чарующий свет рассеивался в клубнях табачного дыма. Слева – роскошный бильярдный стол, прямо сейчас двое участников клуба в голубых жилетах играли партию, мастерски обращаясь с киями. Разноцветные пронумерованные шары катались по зелёному бархату и падали в лунки. Пол выложен досками из тёмного дерева, по бокам от пары остроугольных кирпичных колонн стояли небольшие папоротники с резными листьями. За баром и бильярдом были роскошные мягкие диваны, на которых разместились бандиты. Они выпивали вместе, курили сигары, особые эстеты наслаждались трубками. Шутили, ржали, обсуждали недавние события по типу: кто кого грохнул, какие новые персоны появились в их кругах, с кого можно поиметь бабла на этом свете. Некоторые совершали обмен плотно запакованных товаров, в дальнем углу вообще вкалывали себе какую-то дрянь. Территория «Ликориса» нейтральная, переделки между группировками здесь под запретом. Разборки – дело улиц, а здесь только дипломатия с отдыхом. Глоток свежего воздуха среди пучины дерьма, в которую погряз город.

Неподалёку находился длинный стол, где лежала стопочка ежедневных газет «Ликорис». Газеты были тонкие, на несколько страниц, но информация в них содержалась весьма полезная – список людей, за убийство которых можно получить награду. Слева направо в таблицу заносились: имя, вознаграждение, а также тот, к кому обращаться за выплатой фунтов. Перечень жертв начинался с самой высокой суммы, заканчивался мелкими сошками на последних страницах. Частенько люди самых разных кланов подрабатывали охотой за головами, но были и те члены клуба, которые работали сами на себя. Их не интересовало выполнение приказов вышестоящих лиц, головорезы жили только за счёт устранения людей из перечня. Причём запрещалось назначать награду за голову того, кто состоит в каком-либо клане. Иначе вся экономика преступного мира, их нейтралитет рухнули бы мигом. Поэтому простые наёмники без босса за спиной рискуют сами быть внесёнными внутрь таблицы, это побуждает их присоединяться к семьям. Также человек из списка жертв не может претендовать на награду, ведь сам является изгоем криминального мира.

Посетитель подошёл к сидящему за дубовым столом полному лысому человеку лет пятидесяти пяти. На его макушке виднелись пигментные розоватые пятна, толстые, как сардельки пальцы украшало множество колец. Рубины с сапфирами, обёрнутые золотом, переливались при таком освещении. На значительно расстоянии от сидящего улавливался дорогой древесно-лимонный аромат одеколона. Мужчина был одет в бледно-бежевую полосатую рубашку, рукава закатаны на массивных руках. Нос маленький, выделяющиеся скулы. Голубые глаза, один из которых чуть косился в сторону, излучали доброту да лёгкость. Из всех собравшихся здесь этот гость выглядел безобиднее всего, хотя нотка чего-то дикого, отчуждённого от приличного общества отражалась от этих небольших глаз. Казалось, будто они стеклянные, ненастоящие. Но кто именно скрывается за ними прочесть было очень сложно.

– Артур, ты ли это? Вот так радость увидеть тебя здесь! – приподнял тонкие брови толстяк, широко улыбаясь.

– Взаимно, Жорж. – ответил посетитель всё таким же чуть прокуренным голосом, слегка улыбаясь давнему знакомому.

– Какими судьбами заглянул? Ты присаживайся, присаживайся, родной! Виски будешь? Первоклассный! – на слове «первоклассный» толстяк хлопнул в ладони да так, что кольца звякнули друг о друга.

– Хотел бы, но я здесь по делам Мендельсонов. – вздохнул путник, почёсывая затылок и оглядываясь по сторонам в поисках кого-то. – Поручили мне одного паршивца припугнуть, уже какой месяц не платит.

– Что за паршивец? – поинтересовался Жорж, разрезая свою толстую кубинскую сигару специальной гильотиной.

Шляпка сигары ударилась о стол, после чего знакомый достал из кармана серых брюк коробок с толстыми кедровыми спичками. Сидящий чиркнул спичкой, серная головка загорелась, можно было прогревать табачное изделие.

– Да этот, как его…Дэйв. Дэйв Бригл. – ответил Артур. – Знаком с ним не был, но видимо свободных людей не нашлось. Внешность знаю, да и босс в поручении написал, что персонаж этот здесь по вечерам обитает.

– А, Дэйви! – вспомнил лысый, изображая специально звонкий наивный голос. – Да-да-да, знаю такого. Помню, когда тот ещё под стол ходил. Опиумом и другой парашей сопляк торгует, Мендельсон ещё его отца под крылом держал во время войны опиумной. Много бабок они тогда сколотили, много…И всё-таки бабки бабками, а будь моя воля, я бы запретил торговать дурью! Эта зараза однажды убьёт нацию…

– А что у них пошло не так? – спросил молодой, барабаня по спинке дивана пальцами.

Перед тем, как ответить на вопрос, собеседник сделал для прогрева пару быстрых вдохов пряной ароматной сигары, после чего один глубокий для удовольствия.

– Да умер его отец, сам подсел на эту дрянь и загубил себя пару лет назад. Конторы по производству дерьма перешли к сынишке, он пару лет добросовестно исполнял, а потом…

– …А потом зажрался и решил не платить. – подытожил человек с бакенбардами. – Ну понятно. Ладно, я пойду найду ушлёпка, потом может отдохнём. Ты же не уходишь ещё?

– Нет, у меня выходной сегодня, могу позволить. Эх, Альберта только не хватает. Любили мы вместе тут собираться, помнишь?

– Да как такое забыть… – помрачнел молодой человек, вжавшись в трость. Его окутали болезненные воспоминания.

Лысый с кольцами увидел, что друг его погрустнел, поэтому решил не продолжать тему. Воспоминания об Альберте, старшем брате, всегда загоняли в тоску. У братьев Коэн имена начинались на ударную «А», что делало их схожими по звучанию.

– Кстати, Бригл этот сейчас, наверное, за покером смотрит, он же ставочник, весь в батьку. – указал путь Жорож. – В общем, удачи тебе, Артурушка!

Так Жорж Кингсборо называл Артура, когда тот был ещё сопляком. Они оба являются членами крупного мафиозного клана, принадлежащего семье Мендельсонов. Кингсборо – один из приближённых главы клана, старого Мальтрома Мендельсона. В своё время Жорж обучил Артура всему, что знает, но это отдельная и очень долгая история. История трагичного прошлого путника, а сейчас его волнует только настоящее.

Гость направился в следующий зал «Ликориса», где располагалось два игральных стола для покера и блэкджека. Здесь уже царила тишина, все присутствующие были погружены в процесс. Вокруг, у стен, стояли небольшие круглые столики с резными ножками, где на одиночных сиденьях наблюдали за игрой букмекеры. Это слово появилось совсем недавно, не все его использовали, но здесь делающих ставки называли именно так.

За дальним столом сидел тридцатилетний Дэйв, попивая лимонный коктейль на основе водки. Наследник некогда почитаемого в криминальных кругах наркобарона выглядел жалко: круги под покрасневшими тусклыми глазами, обвислые щёки, сутулая спина, маленькие плечи. На тощем теле с выпирающим пивным животом надета рубашка с бардовым жилетом. Из кармана пиджака свисала цепь миниатюрных золотых часов. Пальцы с волосами на костяшках тонкие, как у скелета. Перед мужчиной стояло традиционное английское тёмное пиво – Браун Эль.

Артур вальяжно швырнул свой насквозь промокший цилиндр на стол Бригла. После этого вошедший, посвистывая, уселся в мягчайшее кресло напротив наркобарона. Тот в свою очередь встретил его напряжённым, слегка испуганным взглядом. Дэйв ждал, пока незнакомец начнёт говорить, но вместо этого путник сверлил орлиным взглядом жертву.

– …Да? Чем могу быть полезен? – тихим жестким голосом спросил сидящий, покосившись сначала в сторону выхода, а потом на незнакомца. Глазёнки бегали, а пальцы начали нервно перебирать большую тканевую салфетку.