Зов пустоты

Ни в чем не было логики, ничто не имело смысла. Необычайная дотошность с примесью странных вспышек фантазии.

Чем дальше, тем сильнее Людивина чуяла жуткий ритуал. Не инсценировка, призванная одурачить следователей, а поступок, продиктованный личными нуждами. Интимная связь с телом. Это привело Людивину к мысли, что убийца был один. Невозможно так полноправно распоряжаться умершим и давать волю своему воображению, если рядом находятся другие люди.

Трое жандармов сидели за крошечным столиком кафе на площади Порт-де-Баньоле в компании Марка Таллека, не вынимавшего рук из карманов зеленой парки. В кабинете было слишком тесно, Людивине хотелось проветриться, и она организовала эту встречу за стенами казармы.

– Дело не связано с наркотиками, – подытожила она, изложив все, что им удалось узнать.

– Почему вы так считаете? – спросил Марк.

– Не сходится. Это преступление совершил больной человек, а не дилер.

– Разверните мысль…

Людивина поставила локти на стол и наклонилась к коллегам:

– Убийца с полдня продержал у себя труп и лишь потом положил его на рельсы.

– Потому что не хотел, чтобы его заметили средь бела дня, – прервал ее Сеньон. – Он дожидался темноты.

Людивина подняла большой палец:

– Вполне возможно, вот только за эти полдня он наклеил Лорану Браку куски ногтей, которые неизвестно где взял, и впутал ему в волосы чужие пряди.

– Думаешь, это пряди других жертв? – уточнил Сеньон, слишком хорошо знакомый с жуткими делами, которые расследовал ПО.

– Надеюсь, что нет! Судмедэксперт считает, что эти пряди срезаны ровно, как в парикмахерской.

– То есть наш убийца роется в помойках при парикмахерских и маникюрных салонах, – без тени улыбки пошутил Сеньон.

– Кстати, о маникюре: не нашли ли чего-нибудь под настоящими ногтями жертвы? – спросил Гильем.

– Нет, – ответила Людивина, – судмедэксперт выразился ясно: ногти тщательно вычистили, а тело полностью вымыли с хлоркой. Мы имеем дело с преступником, помешанным на деталях. Он обо всем подумал.

Сеньон, хорошо знавший коллегу, испытующе взглянул на нее:

– У тебя явно есть какая-то версия.

Людивина медленно кивнула.

– Место преступления имеет значение, – проговорила она. – Убийца выбрал его, потому что там безлюдно, никто не увидит, как он выбрасывает труп, но при этом он хотел, чтобы труп обнаружили. Ему важно, чтобы его действия не остались незамеченными. На путях полно мусора, который пассажиры выбрасывают в окна, который приносит ветром… это помойка, настоящая свалка, там куча потенциальных улик, и преступник это знает. У него есть пунктик: он помешан на уликах, в том числе и на ДНК.

– Вы поняли это по месту преступления и протоколу вскрытия? – удивился Марк Таллек.

– Это не примитивное преступление. Преступник – сложный человек с тонко организованной психикой, именно поэтому он и убивает. Его преступление говорит само за себя. Если дилер не хочет оставлять на теле ДНК, он, может, и вымоет труп с хлоркой, но большинство попросту сожгут тело – это гораздо проще и эффективнее. Однако напоминаю, что он полностью отдраил тело, а затем снова его одел. Одно это уже ненормально. А еще эти ногти, волосы… К тому же он тщательно продумал, как избавиться от трупа. Говорю вам, он хочет, чтобы о преступлении узнали. Дилер бы действовал быстро и скрытно. Он не стал бы возиться со всей этой инсценировкой, чтобы убить конкурента или стукача. Нет смысла.

– Тогда почему там было столько товара? – спросил Таллек.

– У меня есть только одно объяснение: чтобы сбить нас со следа. Скажем прямо, товара чересчур много. Убийца хотел, чтобы мы думали, будто дело в наркотиках.

– Но ты же считаешь, что он хочет, чтобы мы знали о его преступлении. Тогда зачем направлять нас по ложному следу? Совсем не логично! – возразил Сеньон.

Людивина откинулась на спинку стула:

– Да, кое-что от меня пока ускользает…

Марк Таллек залпом выпил кофе и внимательно посмотрел на руководительницу группы:

– По-вашему получается, что это преступление совершил извращенец. Лоран Брак оказался не в том месте и не в то время, и все.

– Надо проверять, но мне кажется, да. Правда, это не означает, что он не был знаком с убийцей…

Марк Таллек со вздохом постучал пальцем по краю чашки.

– Что ж, значит, я не слишком долго буду вам надоедать.

У Гильема зазвонил телефон. Он встал и отошел, чтобы ответить. Разговор был коротким, и Гильем тут же вернулся к коллегам.

– Это был Ив. Я попросил его помочь разобраться с абонентами из детализации звонков нашей жертвы, на случай если кто-то из них связан с продажей наркотиков.

– И? – чересчур громко спросила Людивина.

– Он опознал одно имя. Последним, кому позвонил Лоран Брак, был дилер…

14

Мелкий дождь наложил на окна казармы фильтр размытия, словно стараясь отгородить от внешнего мира этот оплот изучения насилия, поисков горькой правды.

Людивина склонилась над экраном компьютера. Она читала файл АСИОП о дилере, которому Лоран Брак звонил перед смертью. Настоящий отморозок. Он пророс в ядовитой почве, глубоко укоренился в ненависти и наркомании. По словам Ива, который пообщался с полицейскими из округа, где жил дилер, подозревали, что тот держит в кулаке свой городок в департаменте Сена-Сен-Дени. Наркоман, стремщик, посредник, дилер, привлекался за оскорбления личности, нападения, незаконное владение оружием – этот человек обладал всеми признаками будущего генерала, которого похоронят с почестями за то, что отдал себя без остатка своей войне.

Ив рассеянно погладил черные усы.

– За ним никто не следит, – признался он. – Я не знаю, где он был в пятницу вечером, и коллеги, с которыми я успел поговорить, тоже не знают. Мы можем запросить геолокацию его мобильного, чтобы получить представление о перемещениях, но такой человек не пошел бы на дело с телефоном в кармане. Тем более личным. Он же не идиот.

– Может, он заказал убийство? – предположил Сеньон.

Ив кивнул.

– Имени дилера нет в НБПН[15 - Национальная база данных подозреваемых, связанных с оборотом наркотиков, общая для жандармерии, таможни и полиции, позволяющая координировать действия органов при работе с подозреваемыми, относительно которых ведется судебное расследование в связи с оборотом запрещенных веществ.], это нам на руку, – удовлетворенно заметил он.

– Почему? – удивленно спросил Марк Таллек.

– Если имя внесено в НБПН, мы не имеем права продолжать работу, не связавшись с отделом, который его туда внес, чтобы не мешать расследованию. А наши друзья-полицейские страшно любят вносить туда всех своих информаторов, чтобы их защитить. Порой это парализует нашу деятельность.

– Получается, мы вернулись к наркотикам, – подвел итог Гильем, взглянув на Людивину.

– Они еще когда-нибудь общались? – спросила она, не отрываясь от экрана.

Гильем пощелкал клавишами и покачал головой: