Ген разведчика

– Вот именно, – ухмыльнулся директор. – С молодых лет я запомнил одну восточную притчу. На холме сидели два беса – старый и молодой – и наблюдали, как по дороге бредет путник. Неожиданно тот споткнулся о камень и упал, а поднявшись, стал неистово ругать чертей. Тут молодой бес и спрашивает у старого: «Отец, за что он нас проклинает? Мы же сидим далеко от дороги». – «Далеко, – согласился с сыном старый бес, – но только возле того камня путник увидел мой хвост». Ты что, думаешь, после нашего союзнического акта в КГБ (российскую безопасность он называл по старинке) не разглядят хвост ЦРУ? И тогда получится перезагрузка «холодной войны» между спецслужбами.

– Значит, Лоуренса придется отправлять из Египта… – Начальник ближневосточного отдела сообразил, что патовая ситуация пресечена, что называется, в зародыше. В противном случае могла быть проведена зачистка причастных.

– Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Любая операция требует серьезной подготовки и обеспечения, и чем значительнее предстоящая акция, тем основательнее проводятся сопутствующие мероприятия. Операция, которую замыслил генерал-полковник Журавлев, ничем не отличалась от тех, что готовили государственные спецслужбы. Старый разведчик мысленно назвал ее «Внук». Сообщение Элеоноры Веретенниковой, мягко говоря, вышибло его из «седла», и как после ушиба приходит боль, так и на него накатывало осознание услышанного.

Андрей Андреевич побывал в МИДе – конечно же, инкогнито, – и посмотрел на своего биологического сына. Роман Семенович Веретенников не имел ничего общего с генералом. Типичный чиновник среднего ранга, ухоженный, румяный, стильно одетый, довольный жизнью, он больше смахивал на породистого кота при хорошем хозяине, чем на человека из плоти и крови, имеющего страсти и пороки, дышащего полной грудью. Веретенников-старший существовал в своем собственном мирке, куда не пробивались переживания за судьбу исчезнувшего сына.

«Этот человек не имеет ко мне никакого отношения, – решил генерал, покидая помпезное здание на Смоленской площади, – и к его жизни я имею отношение, как сказали бы прагматичные американцы, лишь в качестве спермодонора».

А относительно похищенного внука он нисколько не сомневался в словах своей бывшей возлюбленной, что мальчик с детства хотел стать разведчиком. В его официальной семье никто из потомков никогда даже не заикался о профессии бойца тайного фронта, они, как и Роман Веретенников, были стерилизованы сытой жизнью, и служение Родине для них заключалось в собственном благополучии. Совсем другое дело – этот молодой человек (Журавлев в глубине души все еще оставлял местечко для женского коварства), его тезка, Андрей. Этот едва ли не с пеленок видел себя рыцарем плаща и кинжала, а значит, был его духовным наследником. Даже если не по крови. Впрочем, что такое кровь? Одна из субстанций, несущая, кроме нумерации группы и резуса, еще ген наследственности. Хотя настоящая наследственность содержится не в крови, не во внешности, а в духе. Как часто случалось в истории, мастера передавали свое дело не бездарным потомкам, а талантливым ученикам.

«Андрюха – мой наследник, – пребывал в приятных размышлениях генерал-полковник, он ни на миг не засомневался, что юноша жив, только нуждается в помощи. – И я тебе помогу, внучок».

Пользуясь положением сдающего дела отставника, но все еще имеющего полномочия, власть и обширные влиятельные связи, к тому же помноженные на никем не учтенные финансы, Андрей Андреевич развил бурную деятельность. За рубежом задействовалась агентура, закупалось через посредников необходимое оружие, экипировка, оборудование. Подготавливались базы данных, арендовалось жилье, транспорт. Отрабатывались пути отхода в случае непредвиденных обстоятельств, также просчитывались и возможные варианты форс-мажора. Журавлев отслеживал каждое действие, каждый шаг подготовительных мероприятий; он, как неутомимый паук, ежедневно, ежечасно плел свою паутину для акции спасения. Но работа шла не только за рубежом, в самой России полным ходом шел подбор кадров для обеспечения плодотворной работы старшего оперативного сотрудника, полковника Донцова…

По итогам флотских учений группа Сергея Севрюкова, прозванного из-за его гигантского роста Сервантом, получила оценку «отлично», и это было первое место среди подразделений специального назначения. Вернувшимся в расположение диверсионным группам отдельного офицерского отряда предоставили три дня отдыха. На второй день в доме Виктора Савченко сработал зуммер служебного телефона. Звонил дежурный офицер.

– Срочно к командиру отряда.

– Кажется, награда нашла своего героя, – натягивая бушлат, пробормотал Стрелок.

В полковничьей приемной он столкнулся с командиром своей группы. Как всегда, выбритый до синевы, в идеально отглаженной форме, гигант Севрюков сидел в кресле, закинув ногу на ногу, проводил время ожидания в праздном трепе с адъютантом.

– Здорово, – диверсанты обменялись крепким рукопожатием.

– Начальство вызвало, чтобы за ушком почесать? – расплылся в ухмылке Сервант и машинально провел ладонью по выбритой голове.

– Мне бы как отличнику боевой и специальной подготовки хватило и десяти суток отпуска. – Савченко широко улыбнулся и мечтательно закатил глаза.

– Товарищи офицеры, командир вас ждет, – вставил свои «пять копеек» адъютант. Будучи одного роста с Савченко, на диверсанта он умудрялся смотреть по-лакейски, снизу вверх. Но такова планида штабных: истина древних римлян «кто рискует жизнью, главенствует над всеми» осталась неизменной и в наши дни…

– Здорово, головорезы! – Полковник Волин при виде офицеров вышел из-за стола, его левая рука в черной перчатке по привычке зацепилась за офицерский ремень. – Небось думаете, что после учений начну петь оду в вашу честь? – после приветствия диверсантов в шутливом тоне заговорил Железный Коготь. – Не дождетесь даже элементарной благодарности. У нас ведь как? Кто везет, того и погоняют. Так что впереди новое задание…

Оба диверсанта одновременно вздохнули, но ни слова не произнесли. Да и кто они такие? Командир это коротко, но доступно пояснил.

– В общем, ждет вас командировка, причем сегодня, – проговорил уже серьезно Волин, пристально вглядываясь в лица морпехов. – Едете в Москву.

Здесь Савченко не удержался – посмотрел на Севрюкова и многозначительно подмигнул. Сервант также не удержался от улыбки.

– Направляетесь в распоряжение генерал-полковника Журавлева.

Улыбки с лиц офицеров тут же сползли. Командировка явно обещала быть увлекательной…

Почти в то же самое время в Питер прилетел начальник внутренней безопасности «Комитета информации» генерал-майор Зимогляд. Главный «особист» прилетел в колыбель трех революций военным бортом. На аэродроме его уже ждала машина Областного управления ФСБ, которая доставила его в неприметную гостиницу «Теремок», спрятавшуюся среди бесконечных проходных дворов исторического центра города.

Расположившись в номере, генерал набрал номер телефона и коротко приказал:

– Привезите ко мне Христофорова и Лялькина из «Каскада».

Самая крупная охранная фирма Санкт-Петербурга «Каскад» была одной из конспиративных точек «Комитета информации», и полторы дюжины оперативников были скрыты в недрах детективного отдела «Каскада», прикрывшись «корочками» частных сыщиков. Большая часть времени отводилась оперативной работе (методы слежки и скоростного допроса, иностранные языки, практическая стрельба, рукопашный бой и экстремальное вождение). При необходимости «Комитет» выдергивал нужное количество специалистов и пускал их в дело, а после выполнения задания возвращал обратно в «Каскад». В служебных документах оперативники проходили под шифром «Пинкертоны». Все они в прошлом служили в органах госбезопасности и разведки и по разным причинам оказались на «свободных хлебах».

Среди этих законспирированных оперативников находились и двое бывших сотрудников ФСБ центрального аппарата полковник Христофоров и капитан Лялькин.

Невысокий, широкоплечий, с мощной шеей борца Владимир Николаевич Христофоров с начала девяностых служил в подразделении по разработке и внедрению в руководство организованной преступности. Когда подразделение расформировали, перевелся в контрразведку. Кирилл Лялькин – молодой человек спортивного сложения – попал в бригаду Христофорова с момента получения лейтенантских погон. Бригада участвовала в нескольких спецоперациях против террористов, неоднократно выезжала на Северный Кавказ, иногда приходилось отправляться за рубеж.

…Через час к служебному входу подкатила неприметного вида «девятка», из салона выбрались Христофоров и Лялькин.

– Номер триста тридцать три, третий этаж, – произнес мрачный тип, сидящий рядом с водителем. Оперативники не удостоили его ни ответом, ни взглядом.

По технической лестнице они поднялись на нужный этаж и, бесшумно пройдя бесплотными тенями по коридору, постучали в дверь.

– Входите, не заперто.

Входили по старшинству, первым Владимир Христофоров, за ним Кирилл Лялькин.

– Садитесь, – предложил Степан Алексеевич.

Оба офицера сели в кресла у журнального столика со стеклянной столешницей.

– В общем, поедете в Египет, – объявил генерал-майор.

– В Шарм-эль-Шейх! – едва не подпрыгнул на месте Лялькин, невзирая на предостерегающий жест генерала.

– Не зарывайся, сынок. Летите вы в Каир, там тоже есть на что посмотреть, – на стеклянную поверхность стола генерал выложил два загранпаспорта с вложенными внутрь авиабилетами. – Вылет завтра. Не забудьте выучить свои новые имена – на них в гостинице «Хилтон-Холл» забронированы номера.

– Пароли, явки? – спросил Владимир Николаевич. Матерый опер уже прикинул, какое путешествие им предстоит.

– На второй день после того, как поселитесь, пообедаете в ресторане «Парадиз», для вас будет забронирован столик. Все остальное узнаете на месте.

Зимогляд говорил с оперативниками открытым текстом, не боясь прослушки или чужих ушей: в гостинице «Теремок» со дня открытия посторонние не селились. Для них просто не было мест, а дезинфекцию против «жучков» и других электронных паразитов проводили каждый день.

– А пароль?

Генерал покачал седеющей головой и развел руками:

– Пароль не нужен…

Глава 5

– Кофе, сок, минеральная вода…

Приятный девичий голос бесцеремонно вырвал Олега Донцова из дремы. Он открыл глаза. В узком проходе стояла миловидная блондинка в белоснежной форменной рубашке и голубом жакете с вышитой на лацкане золотом эмблемой «Аэрофлота». Девушка толкала перед собой тележку с напитками, на пассажиров смотрела большими голубыми глазами пугливой, но чрезвычайно любопытной пичуги, при этом растягивая рот в неестественной улыбке и обнажая жемчужные зубы. Не дождавшись ответа, стюардесса добавила:

– Шампанское или чего-нибудь покрепче? В бизнес-классе это разрешается.

«Да, проводницы в авиации и на железной дороге – это небо и земля, вот уж действительно», – почему-то подумал сыщик, а вслух произнес: