Крутая фишка

Крутая фишка
Максим Анатольевич Шахов

Крутая фишка выпала на долю компьютерщика Евгения Иванова. Мирный человек – он попал в самое пекло нескончаемых мафиозных разборок. На него охотятся и киллер Клоун, и авторитет Киргиз со своими братками, и менты, которые используют его как приманку. Так что он постоянно оказывается на волосок от гибели. Волосок тонок, но Евгений – парень не промах. Он смог уйти из-под носа почти у всех, да только теперь ему предстоит поквитаться с самим Клоуном...

Максим ШАХОВ

КРУТАЯ ФИШКА

Глава 1

Прошлым летом я купил детектив – в пестрой обложке, с каким-то жутковатым названием, короче – такой же, как и этот. И только начал его читать в сквере на скамейке, как передо мной словно из-под земли возник этот громила с перебитым носом и начал палить в меня из пистолета… Хотя, наверное, будет лучше, если я вернусь немного назад и расскажу все по порядку – чтобы вы хотя бы приблизительно представили мое состояние в тот момент.

Дело было на Пушкинской – напротив девятиэтажки НИИ прикладных исследований. Сейчас там куча всяких фирм, и приехал я туда на собеседование, потому что уже третий месяц куковал без работы. Собеседование мне назначили на десять, но секретарша сказала, что Роланд Альбертович «серьезно задерживается».

Секретарша была не в моем вкусе – одна ее блузка наверняка стоила больше, чем я заработал за прошлый год. И, чтобы не травить себе душу, я решил подождать этого гуся Альбертовича внизу. Прикатить он должен был на белой «Лянче», правда, неизвестно когда. Потоптавшись на крыльце, я посмотрел на часы и вздохнул. Было жарко, а «Лянча» и не думала показываться на горизонте.

И тогда я решил совместить полезное с приятным. Купил на книжном развале на углу самый дешевый детектив и приземлился на скамейке в сквере напротив НИИ. Парковочная площадка оттуда была как на ладони, и весь вопрос заключался в том, причалит ли Альбертович к ней на своей «Лянче» хотя бы к концу рабочего дня.

Совсем забыл сказать – со скамейкой мне сперва не повезло. На той, что была повернута к НИИ, сидел какой-то прикинутый тип в темных очках. Скамейки там узкие, и мне поначалу пришлось сесть на ту, что стояла напротив «удобной». Все бы ничего, но к НИИ то и дело подкатывали машины, и мне каждый раз приходилось оглядываться через плечо.

А тут еще откуда-то из кустов вылез бомж в огромном замусоленном дождевике и с бородой, как у Карла Маркса, он принялся выкладывать из урны на мою скамейку всякие объедки. Я, конечно, брезгливо отодвинулся и тут же услышал:

– От тюрьмы да от сумы не зарекайся…

– Что? – растерянно спросил я.

– То, что слышал… – продолжая копаться в урне, сказал бомж.

Голос у него был какой-то странный – не хриплый и скрипучий, а наоборот – чистый и звонкий, как если бы он пел в церковном хоре мальчиков. Тут к НИИ подкатила очередная иномарка, и я снова оглянулся. Само собой, это была не «Лянча».

Стало ясно, что спокойно почитать мне навряд ли удастся. Во всяком случае, пока этот тип не освободит скамейку. Он пару раз поглядел на часы, но уходить пока что не собирался. Тем временем бомж закончил копаться в урне, сгрузил объедки в сумку и поковылял по аллее дальше.

Машин пока что не было, и я в пятнадцатый раз прочитал первую строчку детектива. И тут у типа на поясе запиликал телефон.

– Алло!.. – проговорил он, приложив трубку к уху. – Что?.. Блядь!.. Я понял! Все…

На стоянку завернула «Мазда», я проводил ее тоскливым взглядом, а когда повернулся, увидел, что тип наконец-то сматывается. Я тут же пересел на его место и снова принялся за детектив. На этот раз мне удалось прочитать целую страницу, и отвлекся я только на «Запорожец», задымивший всю улицу. «Запорожец», не сворачивая, прогромыхал дальше, и я увидел, что тип в темных очках как раз миновал таксофон на углу и сворачивает на Воропаевскую.

Правда, тогда мне было на него наплевать, и я уже чуть было снова не уткнулся в книгу, как вдруг тип неожиданно резко оглянулся. Но смотрел он не на меня, а вдоль улицы, хотя ничего подозрительного на той стороне Пушкинской не происходило. По крыльцу НИИ и тротуару туда-сюда сновали люди, продавщица за книжным прилавком, опустив голову, читала свой дамский роман, а какой-то мужик в светлой рубашке как раз повесил трубку и вытаскивал из таксофона ЧИП-карту.

Я пожал плечами, а тип тем временем исчез за углом. И я снова погрузился в детектив. Дело там происходило в публичном доме, главная героиня как раз должна была пройти «посвящение» в путаны, и ее отдали на растерзание трем неграм.

Начали они традиционно, потом пару раз поменялись местами, а потом один негр залез на другого, а другой – соответственно – на главную героиню. Что делал в это время третий негр, я так и не понял, потому что в этот момент все и началось…

Глава 2

Чуть раньше я уловил сбоку в кустах приглушенный треск, но не обратил на него внимания. А потом оттуда кто-то выпрыгнул, я поднял глаза и буквально оцепенел, потому что какой-то громила с перебитым носом уже целился в меня из пистолета. В последний момент я чисто инстинктивно успел поднять перед собой книжку, и тут грохнул выстрел.

Один и сразу – второй. Книжку вырвало из моих рук какой-то неведомой силой, вторая пуля впилась в скамейку совсем рядом, и я вдруг понял, что мне – крышка. И только после этого прыгнул в сторону. Громила выстрелил в меня третий раз и снова не попал. Нас разделяло всего метра четыре, и как это он умудрился не попасть – мне неведомо и по сей день. Он рыкнул и промахнулся в четвертый раз – то ли от нервов, то ли оттого, что я снова прыгнул в сторону.

– Ну, с-сука!.. – прошипел громила, хватая пистолет двумя руками.

– Ты че?.. Обалдел? – сдавленно вскрикнул я, бросаясь в кусты за скамейкой.

Наверное, это смешно, но покинуть место происшествия я решился только после того, как он выстрелил в меня четыре раза. Подлетая к кустам, я услышал сзади еще один выстрел и инстинктивно пригнулся. На этот раз пуля прошла совсем рядом – у самого уха – и срезала ветку. Это придало мне сил, и я буквально перелетел через кусты.

Громила явно замешкался. Наверное, он не ожидал от меня такой прыти и теперь, матерясь, продирался следом. Я бросился вправо – к Воропаевской. Несколько прохожих испуганно смотрели оттуда в мою сторону, но мне было на них наплевать. Вообще в тот момент мне было наплевать на все. И именно поэтому я не заметил, что в игру включился еще один стрелок.

Я просто сломя голову мчался по газону, с ужасом ожидая очередного выстрела. И дождался. Только не одного выстрела, а целой канонады. Правда, громила с перебитым носом поучаствовать в ней так и не успел. Но это я понял немного позже. А в тот момент я услышал, как что-то грохнуло справа и чуть сзади, и быстро оглянулся.

Из-за кустов, высунувшись по пояс, палил из пистолета толстый плешивый мужик лет сорока. С виду и по одежде он совсем не походил на бандита. Скорее на какого-нибудь мелкого предпринимателя. Словно в подтверждение этого на левой руке у него болталась барсетка. И вздрагивала при каждом выстреле. А разошелся плешивый не на шутку.

Самое главное, что палил он не в меня, а в громилу. От неожиданности я даже слегка притормозил. Мелькнула мысль, что это случайно оказавшийся в сквере милиционер. Я никогда особо не любил нашу доблестную милицию, но тут вдруг воспылал к ней такими чувствами, что готов был расцеловать плешивого в макушку.

Правда, этот прилив верноподданнических чувств длился недолго. Точнее – до третьего выстрела плешивого. Уже вторая пуля угодила громиле в ногу, и тот, жутко матерясь, рухнул на землю. Я остановился окончательно, решив, что сейчас плешивый достанет наручники и потащит нас с громилой в отделение, где какой-нибудь опер вымотает мне всю душу.

Перспектива была не из приятных, но все же это намного лучше, чем валяться под кустами с дыркой в голове. Но плешивый и не думал останавливаться. Он всадил в громилу еще три пули и наверняка не пожалел бы и четвертой, но тут справа – не от Воропаевской, а с противоположной стороны – заработали сразу два пистолета.

Одна пуля срезала ветку возле плешивого, вторая взбила фонтанчик земли у моих ног. Я напрочь перестал понимать происходящее, зато на этот раз очень быстро сообразил, что мне делать. Разворачиваясь и бросаясь наутек, я услышал сзади матерные выкрики, новые выстрелы и вой сирены. Все смешалось в кучу, где-то рядом свистели пули, а я несся напролом – уже не к Воропаевской, а куда-то в глубь сквера, подальше от всего этого кошмара.

А сзади происходило что-то невообразимое. Раскатисто разносились автоматные очереди, раздавались жуткие вопли и одиночные выстрелы, а поверх всего этого кто-то кричал дурным голосом в мегафон: «Бросай оружие!»

А потом я уловил сзади чей-то тяжелый топот и с ужасом оглянулся. Меня нагонял плешивый. Пистолет по-прежнему был у него в руке, но плешивый, как и я, оглядывался на бегу через плечо. И я вдруг понял, что стрелять в меня он не собирается. По крайней мере – пока. В следующую секунду плешивый повернул ко мне свое разгоряченное лицо и крикнул:

– Влево! К музею!

– Ага! – кивнул я, послушно заворачивая.

Кем был этот человек и при чем тут музей религии и атеизма, я не имел понятия, а спросить мне и в голову не пришло. Главное, что он в меня не стрелял, и мне очень не хотелось, чтобы он передумал.

Четыре сотни метров до примыкавшего к скверу музея мы преодолели молча, если не считать сопения и хрипов. Музей от сквера отделял узкий, утопающий в зелени переулок. Так же молча мы перелетели через него и нырнули в приоткрытые ворота стройки.

Музей религии и атеизма в духе времени уже год реконструировали в церковь какой-то богородицы. На воротах было написано какой, но в тот момент мне было не до уточнения. Вой сирены становился все слышнее. Было, однако, яснее ясного, что плешивый не горит желанием предаться в руки родной милиции, а спорить с ним мне как-то не хотелось. И не только потому, что в руках у него был пистолет. Как ни крути, именно плешивый спас мне жизнь. И я решил во всем положиться на него. Тем более что ничего другого мне и не оставалось.

Глава 3

Едва мы нырнули в ворота, как на нас попер мужик со связкой ключей. Конечно, это был не апостол Петр, а сторож. С очень большого бодуна и оттого шибко агрессивный:

– Куды в святой храм претесь? И так все пообссы…

На этом месте сторож наконец разглядел в руках плешивого пистолет и осекся. Наверное, он сообразил, что мы заглянули в святое место не по малой нужде, а по очень большой. Он подался в сторону и что-то испуганно промычал, но плешивый был не в том настроении, чтобы вступать в богословские дебаты. Коротко взмахнув правой рукой, он с хрустом вонзил рукоятку пистолета в висок сторожа и тут же метнулся обратно к воротам.

Я в ужасе замер, а плешивый быстро прикрыл створку ворот. Странно квакнув, сторож кулем рухнул набок, со всего маху ударившись головой о железобетонный столб. По его испитому лицу пробежала тень, слюнявый рот дернулся, и он замер – с приоткрытым правым глазом.

Я быстро перевел взгляд на плешивого. Он возился с засовом и успел задвинуть его еще до того, как сирена завыла уже в переулке.

– Сматываемся! – повернулся плешивый и наткнулся глазами на сторожа. – Ты его пришил? Тоже правильно… Давай в подвал! Там должен быть выход на Цветочную!

Он первым бросился к черному зеву хода в подвал, и я пришибленно последовал за ним. Мыслей у меня не было уже никаких. То есть, были, конечно, но не мысли, а какая-то каша. Я вдруг вспомнил, что с Цветочной раньше действительно был вход в музей. Вернее, не в сам музей, а в его подземную часть – с мумиями, мощами и гробницами… А потом я снова подумал о стороже и о странной фразе плешивого… И вспомнил скорчившегося в предсмертной судороге под кустом громилу…