Язык времени

В команде же Майка кроме него самого был только один разработчик – Святослав, большой дока в компьютерном зрении.

Святослава между собой, а иной раз и очно Виктор и Майк называли Свят, предавая этому некоторый сакральный смысл в том числе, так как он, будучи, очевидно, гениальным разработчиком от природы, мог предложить настолько неординарные решения и подходы, что пару раз удостаивался внимания самого научного совета. Святослав предпочитал, чтобы его называли просто Слава, но, чего только не простишь друзьям. Кстати, по образованию Святослав был медиком, но медицина не стала его призванием. Иногда в кругу друзей он делился весьма специфической информацией медицинского характера, от которой некоторым становилось даже не по себе, в особенности девушкам. Со временем он переквалифицировался в разработчика ПО, и не прогадал. Однако, обо всем по порядку.

В ходе работы все трое достаточно крепко сдружились и стали проводить много времени вместе помимо работы и проекта, обменивались взаимными визитами друг к другу домой, Виктор и Майк даже праздновали дни рождения и праздники, Слава же, будучи человеком немногословным и довольно застенчивым и скромным, редко проявлял какую-то инициативу, но всегда поддерживал друзей своим пусть и молчаливым присутствием. Хотя, как сказать, молчаливым… во время одной из встреч на семейной даче Майка этот шаблон был разорван им в клочья, когда речь в компании зашла о сложности получения истинно случайных чисел.

Слава оказался непреклонен, отстаивая свою точку зрения, состоящую в том, что случайные числа, полученные посредством компьютерных алгоритмов, не являются истинно случайными, так как любой алгоритм, даже самый сложный, предсказуем, а также, в том, что случайность есть непознанная закономерность, выражением чего являются, среди прочего, законы распределения случайных величин. По его мнению, истинная случайность, по сути, невозможна, так как она не поддаётся каким-либо законам вообще. Когда, казалось бы, что все доводы и доказательства спорящих сторон уже были исчерпаны, палочку первенства в нем переняла Надя, высказавшая в качестве аргумента аналогию со спортивными результатами:

– Слава, я правильно понимаю, что ты продолжаешь утверждать, что истинной случайности не существует?

– По сути, да, так и есть, – ответил Слава.

– Ну хорошо, – не сдавалась Надя, – взять, к примеру, результаты спортивных состязаний. Ведь никто не может со стопроцентной вероятностью предсказать все дальнейшие результаты, скажем, бегунов, следовательно, никакого закона у результатов нет, и по твоей же логике получается, что это и есть истинная случайность. Разве нет?

– Так, да не так, Надежда, – ответил Слава.

– Ну а как, объясни!

– Я порядком устал от этой темы, – Слава действительно выглядел утомлённым, – тем более, вижу, что я один в своём окопе, скажу лишь, что любой спортивный результат, тем более в регулярных видах спорта, предсказуем с довольно высокой степенью вероятности, истинная случайность же непредсказуема в ста процентах случаев.

– Эх, и хороша же твоя диалектика, – возмутилась Надя. – Получается, что вся наша Вселенная, вся наша жизнь, весь хаос, происходивший, творящийся и будущий на Земле и во Вселенной вообще, есть совершенно предсказуемые явления?

– В определённой степени – да, вопрос лишь в том, способен ли человек постичь всё до уровня понимания непознанных сегодня закономерностей.

В компании наступила тишина. Теперь устали все. Тему бы и оставили, если бы не вернувшийся с кухни Майк, отошедший на время диалога Славы и Нади, но услышавший последние доводы сторон:

– Ах, вы уже до Вселенной и хаоса добрались. Делаю ставку, что Славка замахнулся на них неспроста.

– Майк, да никуда Славка не замахнулся, довод про Вселенную и хаос привела я, ему до них, как до Луны пешком его методами, только и знает, что аналогии отвергать.

– Отвергать аналогии? – задумался Майк. – Надя, аналогии нельзя отвергать, они либо есть, либо нет, они ничего не доказывают и не опровергают сами по себе.

– Нет, Майк, ты не понял, – не сдавалась Надя. – Он, не смотря на наличие факта, пусть и единственного, но противоречащего его логике, продолжает настаивать на том, что никакого противоречия нет.

– Да нет, здесь, по-моему, всё ясно – ты приводишь аналогию, как доказательство, но этого делать в принципе нельзя, ввиду того, о чём я только что сказал. Аналогия – не есть доказательство.

– О, Боже мой! Да про какое ты еще доказательство! – негодовала Надя. – Я не могу доказать человеку, который не может сам себе доказать верность своей теории, я просто говорю, что есть некие противоречия его утверждениям. Например, спортивные результаты.

– Спортивные результаты? – недоумевающе возгласил Майк. – Надя, где логика-то? Где Вселенная с хаосом и где спорт?

– Стоп, стоп, стоп, – возгласил Виктор, встав в полный рост и вытянув правую ладонь вперед. – Стоп, стоп, стоп, друзья, вижу, из этого спора живыми выйдут не только лишь все. Майк, Надя действительно ранее привела свои соображения, вступающие в некие противоречия с логикой Славы. Давайте все вместе назовём это той самой «непознанной закономерностью» и продолжим поиски решения, когда отдохнём и наберёмся сил. Идёт?

– Идёт! – выкрикнул Майк. – Надя, прости, дорогая, спорил о другом!

Вечер продолжился после недолгого молчания и закончился мирно. Пострадало лишь немного останков одного дерева в виде углей, затраченных на приготовление шашлыка.

Так шли дни, недели, месяцы. Тем временем задачи перед командами Виктора и Майка стояли неординарные, да и перед коллективом всего проекта в целом. В частности, Святославу и Майку пришлось опробовать разные языки программирования и фреймвёрки[2 - Буквально – структура, каркас. В программировании представляет собой инструментарий (библиотеку, расширение), реализующий концепцию, абстракцию для решения определенных задач разработки ПО.], но всякий раз они упирались в невозможность загрузить мощности Нэвм более чем на 40—60% при удовлетворительном в целом результате. Так, нейросети, построенными ими достигали показателей обученности в немыслимое число раз быстрее и качественнее, чем это было возможно с применением целого ряда самых передовых современных подходов на доступных суперкомпьютерных платформах, однако, уровень загрузки ресурсов Нэвм говорил о том, что задачи выполняются, как они говорили между собой «не на полную мощность», а значит есть резерв для улучшения показателей как скорости, так и качества. Для поставленных задач был опробован весь передовой арсенал Java, C++, Python, библиотек и программных платформ, в итоге предельных 60% загрузки им удалось достичь лишь при какой-то неимоверно кипучей и гремучей смеси технологий.

? Первая идея Славы

Однажды на одной из тех самых вечеринок Виктор поделился с Майком и Славой некоторыми проблемами, возникающими с сегментами Нэвм, с которыми они пытались бороться пробуя также массу подходов, но одним из интереснейших и странных наблюдений, о котором рассказал Виктор, было то, что при выходе из строя или преднамеренном выводе из эксплуатации одного или нескольких сегментов, нагрузка, приходящаяся на выведенные сегменты перераспределялась довольно неожиданным образом. Так, например, параллельные расчеты, распределенные на выводимые сегменты, в конечном итоге выполнялись с ожидаемым результатом в ожидаемое время, как если бы были задействованы все сегменты, однако, общая нагрузка на остающиеся ресурсы при этом никак не скакала, то есть производительность Нэвм в целом соответствовала моменту, предшествующему отключению сегментов и оставалась таковой до полного завершения запущенных до этого момента расчетов. Картина нагрузки менялась только после запуска совершенно новых расчетов.

Тогда Слава заметил, что этот процесс чем-то напомнил ему компенсаторный механизм живого организма:

– Виктор, а ведь то, что ты говоришь чем-то напоминает, во всяком случае мне, то, как при фактической утрате возможностей выполнять привычные действия управляемым и контролируемым, то есть осознанным образом, наш организм перераспределяет нагрузку на другие свои части. Пожалуй, это свойство любого живого организма.

– Чем именно наша ситуация напоминает тебе всё это?

– Ну, вот, например, мы можем выполнять подъем груза с уровня пола до уровня, положим, стола, как за счет мышц ног, так и за счет мышц спины, а можем регулировать, то есть распределять нагрузку между ними в необходимой и желаемой пропорции, исходя из состояния организма, но результат от этого не меняется – груз поднят и поднят в среднем за одно и тоже время на нужную высоту. В данном случае это сознательно управляемый процесс, но также в случае получения травмы или выходу из строя одних мышц, организм бессознательно переносит соответствующую нагрузку на другие мышцы, насколько это возможно.

– Так. Внешне, вроде, всё гладко. Вот только это пока лишь аналогия, притом не полная и не прямая. И… что ты предлагаешь? – спросил Виктор.

– Да ничего не предлагаю, скорее, предполагаю, – задумчиво произнёс Слава. – Что, если в Нэвм образовались компенсаторные механизмы, схожие с живыми организмами?

– Так-с… только мистики нам ещё не хватало, – недоумевал Виктор. – А как нам в этом убедиться? Или, наоборот, убедиться, что это не так?

– Думаю, что никак. Пока никак. Пока мы наблюдаем, если можно так выразиться, симптом.

– Слушай, ну хорошая гипотеза, что делать, совершенно не ясно, но хоть что-то. – проникновенно сказал Виктор, показав поднятый вверх большой палец на руке.

Это была первая идея Славы, которая достигла научного совета проекта, что послужило почвой для появления в обороте всей команды проекта, прилипшего к нему второму имени – Свят.

Идею Славы на совете озвучил Виктор, ознакомившись с нюансами компенсаторных механизмов организма, пытаясь доступными средствами примерить их на модель сегментов Нэвм.

Впоследствии идею развили учёные мужи с познаниями в нейрохирургии и биологии, дело дошло до научных работ и диссертаций, результатом которых явилось открытие квантового конденсатора мощности, а также выдвижение гипотезы о квантовом компенсаторе мощности, однако, выявить все детали полной компенсации выведенных из работы сегментов Нэвм при распределения нагрузки ученым по сей день окончательно пока не удалось.

? Начала

В ходе непрекращающихся обсуждений наработок и достигнутых результатов Майк и Слава всё ближе приходили к тому, что они действуют достаточно прямолинейно, пытаясь решить каждую задачу, каждую проблему, что называется «в лоб», хоть и подходя творчески, с упорством и отвагой, но находя «старые» решения для новых проблем, то есть, применяя свои знания в рамках традиционных подходов. В какой-то момент Майк вспомнил свой давний спор с Надей, в котором он голову готов был отдать на отсечение за свою правоту, в корне не понимая то, что он не учёл тождественность и не тождественность обсуждаемых явлений. В том и другом случае, имело место не то, чтобы самоуверенность, хотя, быть может и она, но точно была не подвергнутая критике уверенность в незыблемости и действенности знакомых шаблонов. В результате они пришли к выводу, что описательной мощности применяемых ими языков просто-напросто недостаточно, чтобы описать такие явления, как то, не прямые смыслы, необъяснимые обстоятельства, художественность и тому подобное. Да, им удавалось построить модели, в рамках которых, скажем, работа с теме же непрямыми смыслами были построены на довольно примитивной логике формирования своего рода словаря соответствия смысловых фраз, делающих лексикон более разнообразным, но не придающей ему свойств естественного в его истинном смысле, даже если размерность таких моделей стремилась к бесконечности, что, впрочем, как мы уже знаем, даже тогда не задействовало более 60% мощности Нэвм.

После очередного научного совета, на котором Майка сделал доклад о сложившейся ситуации с достигнутым «потолком» производительности, чему было уделено особое внимание и большинство обсуждений состоялись именно вокруг этого, между ним и Славой состоялся разговор уже в лаборатории:

– Слушай, Свят… прости, Слава, – оба захихикали, – а ведь мы с тобой бьемся как птица о стекло окна, не видя разницы между стеклом и открытой форточкой.

– Ты это к чему? – спросил Слава.

– Я это к тому, что нам нужно найти форточку, понимаешь?

– Открытую?

– Ну разумеется, – рассмеялся Майк, – разумеется открытую.

– Надеюсь, ты это в переносном смысле всё… впрочем, расшифруй, когда и если будет время, сейчас давай запустим нашу финальную модель на исполнение и отправимся отдыхать, если ты не против, а-то научный совет выбил из меня все слова, которые я планировал произнести в ближайшие тысячу лет.

– Да, ты прав, Слава, это разговор либо долгий, либо бессмысленный, нужно все обдумать. Как же был прав Парето.

– Что? Кто?

– Вильфредо Парето с его принципом[3 - Эмпирическое правило, названное в честь экономиста и социолога Вильфредо Парето – «20% усилий дают 80% результата, а остальные 80% усилий – лишь 20% результата»].