Ралли Родина. Остров каторги

«И о чем с ним говорить? – вдруг мелькнула в моей голове крамольная мысль. – Тридцать лет прошло…»

Но просто развернуться и уйти мне не позволили детские воспоминания – чего стоила только история с ловлей корюшки на реке Хомутовке, когда нас, мокрых и замерзших, застукали у костра сотрудники рыбнадзора. К счастью, вид наш оказался настолько жалким, что сдавать «нарушителей» родителям не стали – только пожурили немного и, забрав Серегин рюкзак с уловом, ушли.

«Точней, с половиной улова».

Свой ранец я предусмотрительно спрятал в лопухах, чтобы рыба на солнце не заветрилась. В общем, повезло так повезло: и в опалу не попали, и при «добыче» остались. В итоге, как и положено настоящим друзьям, оставшуюся корюшку мы разделили поровну и, довольные, отправились по домам, пока рыбнадзор не вернулся.

– Может, вечером пересечемся? – спросил я у Сереги.

– Да можно, – неуверенно пожал плечами он.

– Давай номер, я наберу, – сказал я, вытащив из кармана мобильник.

Он продиктовал, я сбросил ему вызов, и мы, пожав друг другу руки, разошлись.

– Наберу, – повторил я, будто пытался сам себя убедить.

– Слушай, мы, может, в гостиницу пока пойдем, – сказал Ребе, когда Серега ушел. – А то твои друзья детства чего-то смущаются нашей компании. Да и устали мы малость после перелета.

– Ну, как хотите, – ответил я. – Вам, наверное, тут и вправду скучно, а у меня воспоминаний гора.

Распрощавшись с друзьями, я пошел через двор к подъезду, где жил Андрюха Ермаков, мой старый школьный товарищ. Сколько историй нас связывало!.. Именно с Андреем мы в четвертом классе собрали первый мотоцикл из хлама, который нашли на охраняемой его дядей свалке (как я с того «чуда техники» навернулся – мама не горюй, ободрался весь буквально…). Именно Андрей преподал мне важный жизненный урок, что за свои слова ты должен отвечать только сам: будучи пятиклассником, я зацепился языками с парнем на два года старше и по наивности решил, что Ермаков за меня вступится.

– Э, нет, Макс, – покачал головой Андрей. – Если кто-то из его дружков полезет, я тоже ворвусь, а так – один на один, все по чесноку.

Мне, конечно, тогда наваляли по полной, но главное я запомнил: будь готов отвечать за свои слова и никогда не перекладывай ответственность на других. Андрей был правильным и порядочным парнем, и я много хорошего у него перенял.

«Как, надеюсь, и он у меня».

Шагая к дому Ермакова, я озирался по сторонам, пытаясь понять, что за странная метаморфоза произошла с этими местами: все, кроме разросшихся деревьев, теперь казалось маленьким, почти игрушечным. Вот площадка, где мы гоняли в футбол и хоккей; по ощущениям из детства – самое настоящее спортивное поле, а на деле такой крохотный пятачок… и совершенно не понятно, как мы все на нем умещались? Вот там, на старом каштане, мы строили шалаш – а ведь на этих ветках, кажется, даже крохотная стайка птиц не уместится…

«Кукольный город… из которого я, похоже, вырос».

Ныне даже расстояние между моим и Андрюхиным домами выглядело совершенно смешным: пара минут – и я уже у него в подъезде. Первый этаж, дверь слева. Старый звонок с оплавленной кнопкой – местная шпана постаралась. В остальном подъезд почти не изменился – разве что стал малость поопрятней.

Открыли мне не сразу: пришлось звонить раза три, прежде чем изнутри донесся звук шагов. Наконец дверь распахнулась. На пороге стояла худая женщина лет шестидесяти с ребенком на руках.

«Бабушка и внучка?..»

– Добрый день, – с улыбкой сказал я. – Я ищу Андрея Ермакова, он жил здесь тридцать лет назад.

– Ого, как вы долго… не заходили! – удивилась женщина.

– А я тут не был много лет, – признался я. – Жил в другом городе. На материке.

– Ну, тогда я вас расстрою: мы эту квартиру купили еще пятнадцать лет назад и не у Ермаковых, а у совсем других людей. Так что помочь вам, к сожалению, не смогу.

– Что ж, тогда извините за беспокойство, – сказал я. – До свидания.

– Да ничего. Удачи вам, молодой человек, в поисках друга.

Она кивнула на прощанье и закрыла дверь, а я пошел к выходу из подъезда, с улыбкой на лице переваривая ее причудливое обращение. «Молодой человек»… Не слишком ли лестный комплимент для человека, который тридцать лет спустя ищет школьного друга?

Я решил побродить по окрестностям еще. Вдруг в этом крошечном городе мне свезет встретить Андрея на улице? С Серегой же получилось… Однако чем дольше я ходил по району, такому знакомому и одновременно совершенно чужому, тем больше уверялся в том, что Ермаковы, подобно нашему семейству, переехали с Богом забытого острова куда-то в иное место. По крайней мере, мне хотелось верить, что Андрюха не позволил рутине съесть себя…

«В отличие от Сереги».

Вспомнив про Олифиренко, я тут же позвонил ему и спросил, все ли в силе на вечер? Он, отчего-то вздохнув, сказал, что да, в силе, и мы условились встретиться около семи в небольшом ресторанчике и за ужином с каплей ароматного коньяка обсудить дела минувших дней.

Убрав мобильник в карман, я тоскливым взглядом окинул окрестности. У меня имелось еще одно дело, которое я запланировал давным-давно, но не очень-то хотел выполнять. Точней, вроде бы и хотел, но как-то неосознанно до последнего оттягивал этот момент.

«Даже хорошо, что парни уехали в гостиницу», – думал я, подъезжая к кладбищу.

Стоять у могилы моего отца было безумно странно. Я не знал его толком – он покинул семью до того, как мне исполнилось три. И тем не менее он был моим отцом, тем, без кого меня бы не случилось. Со сводной сестрой, Таней – его дочерью от второго брака – мы с некоторых пор поддерживали связь, переписывались время от времени. От нее же я узнал, где его могила, и теперь, положив на плиту цветы, стоял и разглядывал серую гранитную поверхность с металлической табличкой.

Его фамилия, инициалы, две даты – жизни и смерти.

Он умер, когда мне только-только исполнилось шестнадцать. Тане было еще меньше.

Что я испытывал в те странные минуты, проведенные рядом с надгробьем? Сложно сказать. Внутри меня была какая-то глухая пустота. Этот человек не сделал для меня ровным счетом ничего, кроме одного, пожалуй, самого важного – дал мне жизнь. За это я был ему благодарен. И только за это.

Покидая кладбище, я испытал несказанное облегчение. Пока от поездки на Сахалин было больше негатива, чем позитива. Единственное светлое пятно – встреча с Серегой Олифиренко, и я очень надеялся, что вечер в компании друга детства поднимет мне настроение. Что мы погрустим немного об ушедшем, обсудим нынешнее, может, коснемся будущего…

К сожалению, тем вечером я понял, что Серега потерян для меня практически так же, как Андрей, только не физически, а эмоционально. Никаких общих тем, кроме погоды и природы у нас не осталось. Серега трудился на поприще мелкого бизнеса, жена его преподавала в школе, так что жили они небогато, но на хлеб с маслом вроде бы хватало. Рассказывать про свою работу Олифиренко не особенно хотел, а мои истории про сигары и мотоциклы после пары рюмок коньяка стали вызывать у него зевоту. К слову, даже алкоголь не помог с коммуникацией: я едва успел поведать ему про идею «Ралли Родина» и только-только заговорил о кругосветном путешествии на «Харлеях», когда Сереге позвонила супруга, и он резко засобирался домой.

– Давай я приду вас проводить? – предложил он, пожимая мою руку. – Во сколько вы отъезжаете?

– Утром. В девять, – сухо ответил я.

– А старт где?

– Я же сказал: площадь Ленина. Дед в шестьдесят седьмом оттуда же отправлялся.

– О, здорово, я как раз там неподалеку буду, – вымученно улыбнулся Олифиренко. – До завтра, Макс.

– До завтра.

Он выпустил мою руку и пошел к выходу. Я допил коньяк и позвал официантку, чтобы принесла счет.

– Ну, и как встреча? – спросил Лама, когда я, мрачнее тучи, вернулся в гостиницу.

– Никак, – ответил я со вздохом. – Совсем мы изменились – и я, и он. Сейчас уже и не поймешь, что нас только объединяло?..

– Ну, тогда что-то объединяло. Теперь – ничего. Бывает.

– Ну а как же твой пресловутый кармический след?

– А он-то тут при чем? – невозмутимо пожал плечами Боря. – Серега-мальчишка – вот часть твоего кармического следа. А этот Серега – взрослый, и стал таким без тебя, так что его ты встретил впервые. Поэтому и нет тут никакой привязки. Это все равно, как если бы твой дом снесли и вместо него построили торговый центр: воспоминания вроде бы есть, но места, с которым они связаны, уже не существует. Понимаешь?