Путешествие в Страну мудраков. По следам Гулливера

Я отдраил люк и выглянул на палубу. Зрелище, представшее передо мной, было ужасным.

Шторм унес мачту и разбил все, что можно было разбить на палубе. Не было штурвала, от руля остались только обломки. Серьезно пострадали все механизмы.

Я спустил в каюту паруса и весь такелаж, однако без мачты толку от них не было.

Каким-то непостижимым для меня образом на палубе удержался маленький челнок, закрепленный в носовой части. Это была большая удача. Я тут же спустил челнок в воду и решил держать его, привязав к корме шлюпа. Все последствия шторма могли сказаться не сразу, и если судно вдруг начнет тонуть, я успею пересесть в челнок.

Теперь оставалось только довериться морскому течению и воле волн.

Приближалась ночь и мне хотелось определить свое место нахождения. И тут я вспомнил, что по глупейшей невнимательности забыл на палубе компас и секстан. Их поглотило море во время шторма.

Итак, я остался в открытом море без руля и без мачты, я не мог ни вычислить курс, ни даже узнать свое местонахождения. Положение было безнадежно. Еще несколько часов назад я был уверен в своей гибели и она не страшила меня. Но сейчас мне вдруг захотелось жить. Этот шторм словно всё перевернул во мне. Я перестал думать обо всех людях, как о мерзких еху и даже вспоминал, то хорошее, что видел в некоторых из них. Такова уж человеческая натура.

Ночь была звездная. Лежа на палубе, я рассматривал созвездия. Судя по их расположению, шлюп находился где-то в Тихом океане. Ураган пронес меня мимо мыса Горн и выбросил где-то в Полинезии. Было большой удачей, что шлюп не разбило о скалы и рифы этого самого опасного для моряков места.

Я размышлял о тех изменениях, которые произошли во мне за время путешествия и добровольного одиночества.

«Возможно, – думал я, – мне повезет, и я доберусь до Новой Голландии или других островов. Может попадется навстречу какой-нибудь торговый корабль».

Еще совсем недавно я больше всего на свете ненавидел людей, а теперь был бы рад встрече с самым последним из рода человеческого.

От этих мыслей меня оторвал страшный треск, я почувствовал, как кренится палуба – сомнений быть не могло: судно село на мель, а значит рядом земля.

Я быстро спустился в каюту и понял, что «Радостный» уже не спасти. Скала, на которую он наткнулся, пробила брешь ниже ватерлинии, киль, скорее всего, был разбит. Прибывала вода.

Я быстро направился к корме, чтобы пересесть на челнок и перенести на него все самое необходимое. Но челнока не было….

Вода между тем все прибывала, оставаться на шлюпе было опасно.

Я спустился в воду и поплыл в сторону видневшегося вдали берега. Очень скоро я, к своему удивлению, обнаружил под ногами дно. Дальше можно было уже идти.

Я брел по воде часа полтора, пока, вконец обессиленный, ни выбрался на берег. Нетвердо сделав с десяток шагов, я рухнул на песок.

Глава XI. Западня

Очнулся я, когда солнце стояло высоко. Отовсюду слышался какой-то странный звук, похожий на стрекот тысячи кузнечиков.

Я приподнял голову, чтобы посмотреть, откуда идет этот странный звук. Но ничего не увидел. Тогда я начал медленно вставать на ноги. Вдруг стрекот кузнечиков превратился в какой-то невыносимый писклявый вопль.

Я посмотрел на землю и остолбенел. Вокруг меня были тысячи маленьких человечков, тех самых лилипутов, о которых я когда-то так много слышал от Гулливера. Маленькие человечки вдруг замолчали и уставились на меня. Однако тишина продолжалась лишь несколько мгновений. Они тут же потеряли ко мне интерес и начали с жаром обсуждать что-то между собой. Я сел на песок, озадаченный поведением человечков. С трудом вспоминая язык лилипутов, которому учился в детстве я начал вслушиваться в то, о чем они говорят.

Меж тем лилипуты образовали небольшие группы по 50—60 человек. В центре каждой группы стоял один оратор и что-то говорил. Говорили ораторы все вместе, иногда их слова прерывались хлопаньем в ладошки и криками, поэтому разобрать, что именно они говорят, было трудно. Я мог разобрать лишь обрывки фраз.

– Это тот самый Человек-Гора, о котором написано в наших книгах, он бежал от бывшего тирана-короля в свободную страну, – говорил один оратор. Он был явно настроен дружелюбно.

В другой толпе кривлялся какой-то бесноватый:

– Посмотрите на него, – визжал он, брызжа слюной.? Это очень опасное существо низшего разряда. Посмотрите, какие у него уши? Разве вы не видите, что это уши дикаря? (Много позже я узнал, что размер ушей имеет для лилипутов очень важное значение). А вы видели его зубы? Такие зубы могут быть только у людоеда. Его нужно немедленно заковать в кандалы, а еще лучше бросить в море.

– Кто ему разрешил высадиться на берег Лилипутии? Он должен немедленно покинуть нашу страну, – выступал другой оратор.

Остальные тоже что-то говорили, но понять их было чрезвычайно трудно. Самое удивительное, что они, при этом, словно меня не замечали. Они защищали меня или сыпали в мой адрес угрозами, и в то же время не обращали на меня никакого внимания!

Я вспомнил, как связали Гулливера в его приезд, как чуть не выбили глаза своими стрелами. А сейчас, несмотря на все эти страшные угрозы, меня никто не удосужился даже связать. Я не заметил и никаких военных отрядов.

«Тот, кто много говорит, мало делает», – подумал я и решив, что пока мне ничего не угрожает, осторожно, чтобы никого ненароком не задавить устроился поудобнее. Я ждал, к какому решению придут лилипуты.

Однако час шел за часом, оратор сменялся оратором, но никакого решения они принимать не собирались. Мне очень хотелось пить и есть, но когда я попытался их попросить об этом, никто даже не обратил внимания на мой голос, который им должен был показаться громом небесным!

Я встал и направился к ручью, который приметил неподалеку. Надо сказать, лилипуты подняли из-за этого страшный гвалт. Они кричали друг другу что-то невообразимое. Одни говорили, что я нахожусь в свободной стране и волен поступать, как хочу, другие кричали, что ручей является собственностью Лилипутии и никто кроме лилипутов не может пользоваться водой из него.

Особенно выходил из себя Бесноватый:

– Я же предупреждал, – кричал он противным визжащим голосом, – немедленно утопить мерзавца и всех мерзавцев которые его защищают.

Однако, другие лилипуты хоть и поддакивали ему и громко хлопали в ладоши, но не предпринимали никаких попыток привести эти угрозы в исполнение.

Неожиданно все лилипуты, как по команде, замолчали. В наступившей тишине можно было услышать только звук, напоминающий карканье вороны. Я увидел, что через почтительно расступающуюся толпу ко мне приближается запряженная четверкой лошадей карета. Карету сопровождала кавалькада всадников. Ехавшие впереди непрерывно дудели в какие-то странные дудочки, которые и издавали эти противные каркающие звуки. В такую же дудочку дудел и кучер. На самой карете горел фонарь красного цвета.

Много позже я узнал, что красный фонарь на крыше кареты означает, что она принадлежит знатной особе, которой по законам Лилипутии разрешается задавить любого, кто попадется ей на пути. Надо сказать, лилипуты очень дорожат таким правом и пускаются на всяческие ухищрения ради этой особой привилегии.

Когда карета приблизилась ко мне, из нее вышел серьезного вида лилипут. Его тут же окружили вооруженные алебардами стражники. Некоторые из толпы пристроились к его свите. Стража, видимо имея инструкции на этот счет, им не препятствовала. В свите знатного лилипута оказался Бесноватый и некоторые другие ораторы из толпы.