Тонкая чёрная линия. Повесть. Стихи

– Ты – несносная девчонка, Ева! Зачем так торопиться? Скоро, завтра, наверное, у тебя появится достаточно времени для чтения. И потом, мы же договаривались!

– О, простите, мой Адам! – с надрывом провинциальной актрисы воскликнула Юлия и чмокнула Писателя в щёку. – Я хотела прочесть всего несколько страничек, но не смогла остановиться. Окончание Вашей книги повергло меня в ступор. Что там редактировать?! Не понимаю, как Вам это удалось, но прочитанный мною текст – прыжок вверх, на новый уровень!

– Так и должно быть, – с удовольствием усмехнулся Писатель и пояснил: – Автор растёт вместе с героями книги. Но скажи мне на милость, ты совершенно не в состоянии работать? Я настроился, а завтра… Завтра всё будет сложнее.

– Да? Что за странные разговоры о завтрашнем дне? Почему всё станет сложнее, и у меня появится время на чтение? Вы что-то не договариваете!

– Извини, Юленька, но я чувствую, что завтра меня ожидает новый приступ болезни, – неожиданно признался он, – но пусть это останется между нами.

– Я – Ева! – снова повторила Юля, но теперь её слова прозвучали задумчиво и печально. – Не знаю, откуда у Вас подобные предчувствия, но готова просто поверить. Короче говоря, сейчас я пью кофе, и мы занимаемся работой по плану. Затем Вы берёте короткий отпуск на борьбу с болезнью, после которого мы продолжаем работать. Я правильно поняла Вас?

– Абсолютно точно! Пей свой кофе, Ева…

Сиделка заварила себе крепчайший кофе. Писатель сначала с удовольствием принюхивался, затем постарался занять максимально удобное положение на своей больничной койке, и через несколько минут оба были готовы к работе. Ева открыла ноутбук и включила диктофон, её новоиспечённый Адам начал диктовать. Говорил он негромко, но внятно, сначала медленно, с паузами, а затем, поймав ритм и мелодию, всё живее и ярче.

«Решительные перемены в жизни давались Адаму с трудом».

– Адам? Почему Адам? – удивилась Ева. – Вы решили писать о себе?

– В каждой книги есть частица автора, но это не значит, что он всё время пишет о себе. Имя главного героя пришло мне в голову только сейчас… Откуда оно взялось, ты не знаешь? Почему бы ему не быть Адамом? В конце концов, я – не Адам, точнее – не совсем Адам. Да, пусть даже я и Адам, но лишь рядом с тобой, моей Евой! Так почему бы нашему герою не называться Адамом? – эффектно жестикулируя, со смехом проговорил Писатель и продолжил диктовать текст.

«Люди подобного склада, начиная с определённого возраста, медленно, но верно привыкают к однажды заведённому образу жизни, размеренности, стабильности, комфорту. Интересно, что степень комфорта при этом не имеет решающего значения. Комфортные условия такой человек создаёт себе сам. Для одного необходим особняк вдали от любопытных глаз или, по крайней мере, просторная, со вкусом обставленная квартира с домовитой женой или опрятной служанкой. Для другого достаточно тщательно охраняемой от посторонних ушей и глаз комнаты, а лучше, скромной, но комфортабельной квартирки, где каждый предмет интерьера, не говоря уже о мебели, имеет свою историю, своё значение и смысл в жизни хозяина.

Владельцем подобного уютного логова может оказаться крайне неряшливый человек, регулярно позволяющий своим сокровищам покрываться толстым слоем пыли. Встречаются и отчаянные чистюли, для которых каждое пятнышко на полировке стола, на благородно поскрипывающем паркете и даже на сверкающем утренней свежестью унитазе – повод для серьёзного расстройства.

Наш герой возлюбил комфорт, уют, стабильность и размеренность жизни с раннего детства. В возрасте мальчишеской безалаберности он, конечно, мог позволить себе безоглядные шалости в уличных играх на открытом пространстве, но только не дома. Приятели, норовящие скинуть со стола конфетный фантик или, паче чаяния, разбить блюдце в родительской квартире, вызывали в нём тревогу и недоверие. В последующей жизни Адам старался тщательно выбирать спутников на своём пути, отстраняясь от сомнительных друзей и легкомысленных женщин. Впрочем, подобная избирательность в людях, как и в предметах обихода, не уберегла его от ошибок и удручающих неприятностей.

Надо сказать, что и профессию Адам выбрал в соответствии со своим характером. Он получил экономическое образование и работал бухгалтером. В лихие годы многие его коллеги, оказавшись заложниками ситуации, норовили выловить жирную рыбу в мутной воде хаоса и беззакония. Их судьба в те времена напоминала русские горки, а иногда и русскую рулетку. Они сказочно богатели, но часто теряли всё: материальные блага, семьи, свободу, а порою, и жизнь. Благоразумный Адам ловко преодолел соблазны смутного времени, не вляпался ни в одну криминальную историю и, разумеется, не приобрёл ни высокого положения в обществе, ни великих материальных благ. Он жил в своей скромной однокомнатной квартире в спальном районе и нисколько не переживал по этому поводу. Адам сам создал неповторимый уют своего жилища, которое не променял бы на замки и дворцы.

Однако и затворником в собственном логове он не стал. Упрекать Адама в закрытости и нелюдимости было бы несправедливо. Время от времени он выбирался в театр, кино или на выставки и концерты, отправлялся в гости к родственникам и друзьям. Впрочем, в своё логово Адам пускал только избранных. С самыми близкими друзьями ему случалось засиживаться дома до утра, углубившись в обсуждения, воспоминания и даже мечтания. Увы, с каждым годом такие встречи происходили всё реже и реже. Друзья становились старше, серьёзнее, трезвее и скучнее. Как любил с улыбкой повторять Адам: «Не жизнь такая, мы такие!»

Появлялись в квартире Адама и женщины. Отношения с противоположным полом складывались у него сложно. Вероятной причиной тому было его отношение к подругам, как к проблеме, как к чрезвычайно серьёзному, прямо таки фундаментальному делу. Ошибочно считая себя малопривлекательным в женских глазах субъектом, лет до тридцати пяти Адам откровенно побаивался милых дам, что не могло ни сказаться на образе его жизни. Ближе к сорока он неожиданно обнаружил, что пользуется успехом у женщин. «Самостоятельные и холостые мужчины в моём возрасте – редкость, вызывающая повышенный интерес», – удивляясь своему открытию, размышлял Адам. Отчасти он был прав, но лишь отчасти. За несколько лет зрелости скромный бухгалтер пережил такие романтические истории, какие в молодые годы ему и не снились. Казалось бы, он не совершил никаких героических поступков, не слетал на Марс, не стал ни биткойновым миллиардером, ни личным другом дяди Вовы, даже пластическую операцию себе не сделал, а женщины принялись осаждать его с настойчивостью, достойной лучшего применения. Словно сговорившись, они поджидали Адама за каждым углом.

В качестве характерного примера можно привести его «театральный роман». Стоило Адаму однажды выбраться в театр на спектакль любимого актёра, как к нему приклеилась одинокая театралка средних лет, весьма привлекательной наружности. За бурным обсуждением совместно просмотренной драмы она довела его до дверей своей квартиры, напоила кофе с коньяком, а через несколько часов накормила завтраком. У Адама сложилось впечатление, что поток театральной информации, гипертрофированных эмоций и высоких чувств прелестной женщины продолжал изливаться на него без перерыва, чем бы они ни занимались. Нашему герою стало казаться, что экзальтированная дама перепутала его с широко известным в узких кругах актёром третьего плана, провинциальным режиссёром или исписавшимся критиком. Но он не был завзятым театралом, и отношения с неожиданной поклонницей медленно угасли, несмотря на её сексуальную внешность и далеко идущие намерения. В свой милый дом театралку Адам, разумеется, не допустил.

Не имела возможности попасть туда сразу и молоденькая, близорукая девушка, после окончания института взятая на работу в бухгалтерию коммерческой фирмы, в качестве помощницы Адама. Очарованная умным, уверенным в себе шефом, она присохла к нему с первых же дней совместной работы, но он долго не замечал этого, пока не почувствовал на себе любопытствующие взгляды сотрудников и шушуканье за спиной. Оказалось, что за несмелыми потугами девушки обратить на себя внимание начальника давно наблюдают и тихо посмеиваются. Никто не верил, что она сможет перевоспитать старого холостяка, но вечно краснеющая в присутствие шефа помощница не отступалась. Убедившись в правоте сослуживцев, обескураженный Адам начал присматриваться и обнаружил незамеченные им ранее достоинства подчинённой: стройную фигурку и симпатичное личико под очками. Умудрённый жизнью бухгалтер желал годившейся ему в дочери помощнице только добра и решительно не собирался пользоваться служебным положением. Однако время шло, а поведение девушки не менялось. Адам замечал, с какой непреклонностью его помощница отказывается от сближения с молодыми сотрудниками фирмы, несомненно, положившими на неё глаз, и однажды решил поговорить с ней начистоту.

Он не придумал ничего лучшего, чем остаться на работе в пятницу сверхурочно. Наш бухгалтер неторопливо приводил в порядок необязательные, неделями копившиеся дела, пока около восьми часов вечера в закрытую дверь его кабинета не постучали. «Может быть, сварить Вам кофе, Адам Христофорович?» – словно извиняясь, тонким голоском поинтересовалась помощница, даже не приоткрыв двери. Через четверть часа они пили кофе вдвоём. Ещё через несколько минут Адам начал произносить заранее заготовленный монолог. Не исключено, что он взялся за дело излишне круто, сразу заговорив о том, что не давал указаний помощнице оставаться с ним в бухгалтерии после окончания рабочего дня. Вполне спокойно и доброжелательно, по собственному мнению, Адам настаивал на том, что у молодой, привлекательной женщины наверняка имеются занятия, гораздо более интересные и полезные, чем высиживание на рабочем месте без особой надобности. Вероятно, тон начальника оказался слишком строг. Одним словом, он добился того, чего не ожидал вовсе. Подобного слёзопада видеть Адаму прежде не доводилось. Остановить поток девичьих слёз не удалось ни в кабинете, ни в вызванной к офису машине такси. Помощница успокоилась только в своей маленькой уютной квартирке, покрывая поцелуями лицо и тело своего возлюбленного Адама Христофоровича…

Пробудившись утром, бухгалтер с удивлением обнаружил, что обитель его помощницы весьма напоминает логово самого Адама, с поправкой на возраст и половую принадлежность хозяйки. Абсолютно счастливая барышня буквально запеленала своего шефа заботой и лаской, наотрез отказавшись отпускать его из нежданного и нежного плена. Впрочем, он и не возражал.

Положа руку на сердце, Адам признавал, что никогда не встречал подобной женщины. Она не досаждала ему мелкими проблемами, рассудительно поддерживала разговоры почти на все интересующие его темы, разделяла вкусы мужчины во многих областях жизни от еды и развлечений, до искусства и прочих высоких материй. К тому же, при ближайшем рассмотрении и тактильном контакте, помощница оказалась без преувеличения очаровательной девушкой и неопытной, но изумительно нежной любовницей. Ко всему прочему, она ничего не требовала у своего шефа, не рвалась познакомиться с его роднёй, друзьями и, что произвело на Адама большое впечатление, не стремилась попасть в его квартиру. Помощница предпочитала встречи у себя дома в те часы, когда у любимого начальника, а теперь и обожаемого любовника, появлялось время и желание. Впрочем, редкая возможность не расставаться с ним несколько дней подряд, вызывала у помощницы бухгалтера нескрываемую радость.

Их безоблачный роман длился более года, пока Адам серьёзно не задумался о будущем. Он понимал, что готов до бесконечности продолжать отношения с помощницей именно в том виде, в котором они существовали на данный момент времени. Однако такой подход к доброй и нежной, любящей девушке казался Адаму вопиющей несправедливостью. Он знал, что она мечтает родить и вырастить их общего ребёнка. Пусть помощница ни разу не заговаривала с ним об этом, Адам точно знал, чувствовал, но не мог сделать шаг навстречу прекрасному существу, которое объединило бы мужчину и женщину в одну семью. Почему? У него имелась тысяча отговорок по выводившей из равновесия теме: неготовность к обязанностям отца, недостаточно высокое материальное положение, сложившийся образ жизни, наконец. Наш герой долго не решался признаться в уже осознанном им факте, прямо сказать себе: «Я не люблю её так, как любит меня она!» Но однажды засевшая в голове мысль терзала его, и Адам решил, что продолжать пользоваться любовью девушки – значит, со временем превратить её жизнь в убогое существование. Он принял крайне неприятное для себя решение – сменить работу, но прежде убедить начальство в необходимости утвердить помощницу на занимаемую им должность. Адама услышали, с ним согласилось руководство, но не помощница. Однако именно в этот момент он почувствовал себя настоящим мужчиной: решительным и ответственным за свои слова и поступки человеком. На прямо высказанное ему горячее желание женщины сопровождать своего мужчину повсюду, куда бы ни забросила его судьба, Адам не стал придумывать несуществующие отговорки. Он приехал к ней в выходной день, посадил женщину на колени и мягко, искренне поделился с ней своими мыслями, не давая усомниться в серьёзности выстраданного им решения. К удивлению и радости Адама, в этот раз выяснение отношений обошлось без слёз. Неведомо, что творилось в душе его помощницы, но она приняла позицию мужчины и попросила только о том, чтобы он не пропадал из её жизни насовсем. Адам согласился, но порог столь похожей на хозяйку, милой квартирки он более не переступал, ни разу.

Наш герой устроился на работу в солидное государственное учреждение на должность заместителя главного бухгалтера, своего давнего знакомого. Редкий случай, когда перемена далась Адаму без особого напряжения. Хорошо знакомые ему профессиональные обязанности, спокойная обстановка, приличная заработная плата, что ещё нужно для того, чтобы достойно встретить старость? Спутница жизни? Женщины продолжали расточать на него свои чары, некоторые даже появлялись в его логове на день-другой, но не более. Адам не искал в них изъяны, просто короткого знакомства оказывалось достаточно, чтобы понять: «Барышня, Вы прекрасны, но мне с Вами не по пути».

Лишь однажды за долгие годы его укололо в сердце острейшее чувство влюблённости, но «дама сердца» боялась перемен больше самого Адама, и отношения закончились, едва начавшись. Несбывшиеся надежды он переживал остро, но недолго. Жизненный опыт позволяет контролировать безвыходные эмоции.

А жизнь продолжалась, дробясь на отрезки вынужденного и необходимого, и ускоряя бег времени. С возрастом начинает казаться, что в сутках осталось по восемнадцать часов, в неделе – не более четырёх дней, в месяце около трёх недель, а в году – от силы девять месяцев. Не доставлявшая былого удовлетворения, работа стала вынужденной частью жизни, наравне со сном и прочими потребностями человеческого организма. Но имелась и необходимая часть, без которой жизнь Адама потеряла бы смысл. Помимо общения с дорогими и милыми его сердцу людьми, в этой части присутствовало творчество, с каждым годом приобретавшее для нашего героя всё большее и большее значение.

Возможно, кому-то покажется удивительным тот факт, что у бухгалтера имелось серьёзное увлечение, а может быть, полнокровная вторая жизнь, в которой он был художником».

– На сегодня, пожалуй, достаточно, — устало проговорил Писатель. Несмотря на паузы, необходимые для отдыха, еды и медицинских процедур, к вечеру он утомился.

– Да-да, конечно! – воскликнула его сиделка. — Но, быть может, Вы ответите на накопившиеся у меня вопросы?

– Конечно. Особенно, если ты позволишь мне выпить немного чая с лимоном, – улыбнулся он…

– Во-первых, хочу сразу сказать, что весьма удивлена темой Вашего рассказа. Жизнеописание бухгалтера? Как это на Вас не похоже! Но я заинтригована и жду продолжения работы, – заговорила Юлия, когда её подопечный утолил жажду чаем, а она влила в себя очередную порцию крепкого кофе. – Во-вторых, если Вам захотелось назвать главного героя Адамом, то почему бы не дать имя «Ева» его помощнице, которой Вы уделили повышенное внимание? Иначе получается, что у Вас есть только Адам, да ещё и Христофорович, а вокруг него сплошь безымянные люди. Ну и, наконец…

– Подожди-подожди, Юленька! Дай мне ответить на первые вопросы, – хмыкнул Писатель. – По-моему, ты торопишься судить о рассказе целиком, услышав лишь начало повествования. Если обсуждение моего замысла и имеет смысл, то ближе к завершению его реализации. То же и с Евой нашего Адама. Откуда ты знаешь, что её появление не ждёт нас впереди? А безымянные люди… Когда идёшь по улице или спускаешься в метро, например, вокруг тебя оказывается множество людей, имён которых ты не знаешь. Но это не мешает с интересом наблюдать за ними, подмечать любопытные детали их поведения, да и просто улыбаться людям, делясь с ними теплом, хорошим настроением…

– Как Вы это вкусно рассказываете, мой Адам! Вы правы, а я не увидела Вашу задумку в таком ракурсе, – вздохнула Юлия и дотронулась тонкими пальчиками до руки больного: – Но почему Вы так уверены в приближении приступа болезни? Начало нашей работы воодушевляет, и завтра можно было бы…

– Praemonitus praemunitus*[1 - Кто предупреждён, тот вооружён (перевод с латыни)], – пожав плечами, произнёс Писатель и добавил: – Как любой человек, я могу ошибаться…

Он не ошибся. Ночью болезнь навалилась на Писателя слепой, нарастающей, безжалостной силой. Больше суток его сознание металось от мучительной боли к полному забытью и обратно. Ещё двое суток он медленно приходил в себя после приступа, не понимая, что и кто находится рядом. Однако первым человеком, присутствие которого Писатель ощутил, когда сознание стало постепенно возвращаться к нему, оказалась Юлия.

– Здравствуй, Ева! – прошептал он, преодолевая сопротивление пересохшей гортани. – Сейчас утро?

– Раннее утро, мой Адам! Здравствуй! – тихо ответила сиделка. В её голосе удивительным образом сочетались радость от «пробуждения» больного с тревожными переживаниями последних дней: – Вы напугали меня…

– Прости. Что тут у нас… нового?..

Юлия осторожно умывала своего подопечного, поила его через трубочку и рассказывала. Оказалось, что её почти не пускали к Писателю в период обострения болезни. Ева прорывалась в палату всеми правдами и неправдами, чтобы дотронуться до руки своего Адама или прикоснуться губами к его горячему лбу. Памятуя о договорённости с Писателем, она перечитывала попавший в её руки черновик окончания его «большой книги», делая пометки, касающиеся последующей редактуры.

– И много пометок получилось? – улыбнулся он.

– Сущие пустяки! – улыбнулась в ответ Юля. – Если у Вас будут силы и желание, закроем все вопросы за несколько дней. Сейчас текст вычитывает корректор в издательстве.

– Какой корректор? Какое издательство? – ахнул Писатель.

– Не ругайтесь за мою инициативу, пожалуйста! Всё происходит под моим контролем, и без Вашего разрешение исправлять и копировать книгу никто не станет. Но, если у Вас не будет возражений, через неделю после окончательного согласования текста мы получим пилотные экземпляры из типографии…

Не скрывая своего изумления, Писатель выяснял, что его рукопись готовится к печати в издательстве, которое является основным местом работы Юлии и собственностью её отца. Сиделка горячо доказывала своему подопечному, что книгу нужно срочно издавать, и она готова сделать для этого всё возможное и невозможное. Юля рассказывала о шрифте и формате; о том, как будет выглядеть обложка; о способах продвижения и распространения; даже о тираже печатного издания. Когда она заговорила о договоре с издательством, Писатель прервал поток нахлынувшей на него информации.

– Постой, Юленька, я сейчас не в силах воспринять и переработать столько новостей одновременно. Разумеется, мне и в голову не приходит отказываться от твоего предложения, хотя оно для меня – полнейшая неожиданность. Диктовать продолжение нашего с тобой нового рассказа я пока не в состоянии, поэтому завтра мы пройдёмся по тексту книги, готовящейся к печати, обсудим детали, а сейчас позволь мне отдохнуть немного. Здесь имеется возможность послушать музыку, негромко?

– Конечно! – столь радостно откликнулась Юлия, что Писателю ничего не оставалась, как снова поверить в искренность удивительной сиделки, помощницы и поклонницы его таланта.

Через пару десятков минут в больничной палате появился компактный музыкальный центр, Юля присела на край кровати у подушки больного, положила руку на его плечо и нажала на кнопку пульта дистанционного управления. Услышав первые, негромкие звуки музыки, Писатель сильно вздрогнул и пробормотал: «Воистину, ты – мой чудный ангел!» Из колонок звучал «Pink Floyd», «Wish you were here»*[2 - Композиция из одноимённого альбома английской группы «Pink Floyd»]. Радуясь, угаданному ей репертуару, Юлия поцеловала больного в щёку и ласково провела ладонью по его голове. Писатель прислонился к женскому плечу и затих…

Вечером сиделка сообщила своему подопечному о телефонных звонках, звучавших во время его «отсутствия». Он внимательно выслушал Юлю и спокойно ответил: «Думаю, у меня хватит сил кратко переговорить по телефону с друзьями и родственниками. Так ты говоришь, что дочь и жена интересовались, когда меня можно навестить? Сомневаюсь, что выгляжу презентабельно, но лучше я теперь буду выглядеть только в… В общем, буду! А встретиться надо. Пусть приезжают, но только не завтра. Через день, наверное. Короче, я с ними созвонюсь и договорюсь о встрече».

Следующие сутки пролетели молниеносно. Писатель выглядел и чувствовал себя гораздо лучше, и большую часть дня они с Юлией работали над подготовкой к печати второй части «большой книги».

Наступил день, который он обозначил, как «присутственный». Правда, в первой половине дня Писатель со своей добровольной помощницей продолжил заниматься редактурой, но около четырёх часов пополудни к нему пришла первая посетительница. Свежеумытый и причёсанный больной дал своей сиделке несколько ценных указаний, удобно откинулся на приподнятую в изголовье кровать и сообщил о готовности к встрече.