Записки бывшего афериста, или Витязь в еврейской шкуре. Том 1

– Погодь. Гоним. Зато уволили меня сразу. Командир как услышал-5 километров к нам бежал. Волновался очень.

– Как услышал? Позвонили?

– Не. Там и без телефона хорошо слышно было.

– Аааа… Прям прибежал и сразу дембель?

– Не. Прибежал, а мы уже то что осталось кучкой сложили и подметаем. Ну он за мной еще немного побегал с лопатой…

– Немного это сколько?

– Два дня я от него прятался. Он как меня видел, волновался очень.

– Аааа… Его понять можно.

– Ну да. А потом так и говорит. Мол, не хочу, говорит, этого находчивого солдата больше видеть. Пусть, говорит, плывет он на катере к любимой матери… И меня уволили.

– За ДМБ?

– За ДМБ!

– А у тебя, Борь?

– А у меня… Пожалуй тоже… Я ж в главном штабе ВВС художником служил.

– Малина!

– Не говори.

– Гужевались мы там с ефрейтором Петровым.

– Чего так официально?

– Из уважения к герою.

– А это он?

– Ну да. Нам часто всякие генералы-маршалы открытки заказывали-друг дружку поздравлять. В тот раз Кожедуб забежал свою забрать.

– Тот самый?

– Ага.

– И как он?

– Клевый дед. -Все сынки да сынки… без начальственного рыка.

– И?

– Ну у нас там на столах планшеты сушились-и что б не повело их сверху гирями прижимали. 24 кило. Ну Кожедуб живчик такой-ни секунды на месте не стоит. Бегает, улыбается, руками размахивает. И локтем эту гирьку возьми и столкни. Прям Петрову на ногу.

– Нехило. И что?

– И ничего.

– Как ничего?

– А вот так: прилетела, значит, гиря рядовому Петрову на ногу, А ТОТ СТОИТ, НА МАРШАЛА АВИАЦИИ СМОТРИТ И УЛЫБАЕТСЯ. Кожедуб-аж вспотел. Говорит-ты как сынок?

А тот все улыбается-и спокойно так, мол все хорошо, тащщ маршал.

Кожедуб уж чего только не видел-а тут испугался явно. Может, грит, врача, сынок? А тот-да не надо, мол, тащщ маршал. И улыбается. Ну Кожедуб бочком, бочком и в дверь-шмыг.

Как его шаги затихли, Петров как завоет:

– ПИ-ДА-РАСССССУКАЖМАМУТВОЮЧЕРЕЗЗЗЗКОРОМЫСЛООООО!

И давай скакать на здоровой ножке, да больную нянчить.

Я чуть со смеху не сдох. Грю-быть, тебе, Петров ефрейтором. И напророчил.

– За героизм?

– За героизм!

Зиганшин-рок

Предыстория.

В 1960м году у острова Итуруп шторм оторвал десантную баржу с 4мя стройбатовцами. 49 дней их мотало по океану, пока баржу не вынесло к американцам. Парни выжили, но съели сапоги, гармонь и все что можно и нельзя было есть.

Потом их прославили и вернули на Родину. Зиганшин, Поплавский, Крючковский и Федотов стали национальными героями.

Наш злоязыкий народ сочинил улетное буги-вуги «Зиганшин рок»

Его-то я и услышал в исполнении отчима, который и рассказал мне сию историю. Способность досконально запоминать в деталях всякую ненужную хуйню у меня с детства. Прабабка очень точно охарактеризовала сей дар, сказав «У тя в башке тина, глина и гусиный помет.»

Старшина моей роты по запасливости был чемпионом округа. Плюшкин рядом с ним выглядел бы транжирой и легкомысленным вертопрахом.

Годами прапорщик Скобейда хранил и копил барахло на чердаке казармы. Старые шинели, сапоги, просроченные противогазы, рваное хб-все это заботливо складывалось там в огромные пирамиды.

Зачем- не знал никто. Скобейда не только не знал, но и не задумывался над этим. Вообще трудно задумываться, если ты прапорщик по фамилии Скобейда.

Раз в год нас посещала нежданная комиссия по пожарной безопасности. Внезапная проверка, к которой готовились за месяц. Понятно, что обнаружь проверяющие на чердаке стратегические запасы горючего хлама, ротное начальство подвергли бы жестоким анальным карам.

Посему заранее вся рота таскала Скобейдиное говно с чердака в поля. Там хлам тщательно ныкался, после проверки заносился назад. Дерьмо было первостатейное. Ни разу не помню, что бы кто либо что либо из этой кучи спиздил.

Что в СА показатель. Ибо там воруют все. Из принципа. Ради процесса. Но трогать жалкие скобейдиные пожитки рука не поднялась.