(Ушли. Клавдия вышла из своей двери с вещами, но тотчас бросилась назад. Ефимов и Глинкин с портфелем, выпивший. Ефимов тоже нетрезв.)
Глинкин. Не заметил нас, старый чёрт. Вот – жизнь! За двадцать пять рублей работаю до поздней ночи, а?
Ефимов(мрачно). Все живём плохо. У меня, брат, тоже… кошки в душе. Да. Правильно говорят: любовь – мученье…
Глинкин. Это – когда глупо говорят. Любовь – дело государственное. (Сел к столу. Поднимает кружок под лампой, быстро опустил. Улыбается. Вынул из кармана стекло, вставил в глаз.) Удивительно.
Ефимов. Ничего удивительного нет. Ерунда всё. И – не всякий понимает, что ему надо. Людям надо приказывать: вот чего желайте, а иного – не сметь! Если б я был… (Смотрит на стенные часы.) Где этот чёрт – Лузгин? Хотел придти… (Свистит.)
Глинкин(блаженно улыбаясь, напевает). «Наша жизнь – полна чудес…»
Ефимов. Теперь моноклей не носят.
Глинкин. Что-с?
Ефимов. Не носят моноклей теперь.
Глинкин. Предоставь мне знать эти вещи, а?
Ефимов. Не носят. И это – не монокль, а стекло от дамских часов, я вижу. Дёшево форсишь.
Глинкин. Ты глуп!
Ефимов(встал). Не очень. Нет, я не очень глуп. (Идёт к себе.) Клавдия!
Глинкин(взял со стола монету. Поцеловал). Милая…
Наташа(подошла к нему сзади). Положи на место.
Глинкин(испугался, вскочил, выхватил стекло из глаза. Смеясь, обнял Наташу за талию). Наталия – и так далее. Это – ты делаешь, да? Это – очень мило. Дай щёчку…
Наташа(оттолкнув его). Положи монету на место.
Глинкин. Но – почему? (Сердится.) Ты всё – капризничаешь, душа моя! Это может надоесть мне.
Наташа. Пошёл прочь!
Глинкин. Позволь – что такое?
Наташа. Пошёл прочь, идиот!
Глинкин(оробел). Но – что ж тут такого? Ты положила – я взял. В чём же дело? Наконец, я не могу допустить, чтобы ты кричала на меня… Моё достоинство… Я скажу Кемскому, что ты невозможна…
Наташа(отходя от него). Ничтожество ты…
Глинкин(идя за нею). Ты забываешь, что я – дворянин, и в наше время, когда мы единственно…
Наташа. Уйди! Я тебя ударю… (Бежит вверх по лестнице.)
Глинкин(растерянно). Послушай… Что ж это? Чего ты хочешь?
(Кемской и Бобова идут.)
Кемской(брезгливо отмахиваясь). Ну, довольно, не надо! Я сказал: заплачу тебе. Не надо это – сплетни и всё…
Бобова. Как – не надо? Надо, милый! И заплатить мне по векселю надо, и знать, что в доме делается, надо тебе. Ты – верь мне. От кого, кроме меня, непорочную ласку увидишь ты? Я тебя знаю, я тебя помню, каков ты сокол был. Двадцать-то годков спустя… Помнишь, как ты со мной на пароходе знакомство свёл. Какова была я…
Кемской(оглядываясь). Ф-фу, какая ты!.. Тут люди везде, а ты…
Бобова. Ну, не буду, не буду… Ну, молчу! А ведь сердечко-то твоё, старенькое, последние дни-ночи доживая, оно ведь не умолкнет, оно не онемеет…
Кемской. Нет, это… чёрт знает что! Это же необходимо кончить… необходимо!
Бобова. То-то вот! Необходимое, брат, не обойдёшь, нет! Бога – не обойдёшь, правды – не обойдёшь! Всё, всех людей обойти можно, а правду – обойди-ка? Она – не обходима, да, да, милый! Обойди её, попробуй, и заплутаешься…
Кемской(заметив Глинкина, который зажигает лампу). Ну что? Что стоишь? Стоит и… слушает!
Глинкин(вынимая бумаги из портфеля). Вот, протоколы допроса и ваше заключение по делу Краевых.
Кемской. Ну, что же? Надо подписать! Перо! (Садится к столу. Глинкин даёт ему перо. Подписывая бумаги.) Завтра отнесёшь прокурору. Вероятно, ошибки, ошибки у тебя. Ты, брат, небрежен, да! Найди Наташу…
(Бобова ушла в комнату Ефимовых.)
Глинкин. Она – у себя…
Кемской. Позови.
Глинкин. Я с ней поссорился. Я хочу сказать вам, что она…
Кемской(с досадой). Знаю, знаю! С такими девушками – не ссорятся, если ведут себя умно… Иди… Поссорился… Ты, братец, не глупи…
(Полина в белом платье выходит из своей комнаты, оглядывается.)
Кемской. Это – вы? Куда это вы?
Полина. В гости.
Кемской. Так поздно? Гм… Я нахожу, что ваше… Ваш пример вреден для Наташи. Все эти постояльцы… этот бритый… Бобова говорит, знаете, что он и вы…
Полина. Прощайте.
Яковлев(в двери кухни). Куда?
Полина. К знакомой.
Яковлев(оглядывая её). Какая – знакомая? У тебя нет знакомых.
Полина. Есть. Одна.