Приложение к «Несвоевременным мыслям»

Не важно и мало интересно, как люди относятся к нам, но очень важно, как мы относимся к людям – вот, что нужно понять!

Несвоевременные мысли

«Новая Жизнь», № 12 (московское издание), 15 (2) июня 1918 г.

Все громче стонет человек, измученный безжалостными пытками суровых дней; слышишь его стоны и бесплодно мучаешься, не зная – как помочь?

Стонет уже не тот русский человек, который и раньше всегда любил жаловаться, ничего, кроме этого, не умея делать; этот человек теперь истерически и злорадно ликует, ибо оправдались самые печальные, самые мрачные предчувствия его зоологического пессимизма, он торжествует, ежедневно и ежечасно восклицая:

– Ага, что – не правду я говорил? Ага, разве я не предвидел это?

Это человек, который при всех и всяческих условиях будет дурно жить, ибо он сам не имеет вкуса к хорошему, в нем самом нет стремления к поискам или к созданию лучшего.

Но теперь начинают стонать люди, которые еще недавно находили в себе достаточно сил для сопротивления древним злым началам жизни, для упрямой борьбы с ними, и таких людей становится все больше. Вот письмо одного из них, наиболее точно характеризующее настроение таких людей:

«Я всегда была крайне левой, сочувствовала большевикам, социализм был моей религией. А теперь… Вы вот пишете, что надо верить в будущее, надо верить в человека. У меня же в душе умирает вера. Противники социализма всегда говорили, что жизнь есть борьба, побеждает сильнейший и не одни, так другие будут наверху – только роли переменятся, результат останется тот же. И теперь мне часто кажется, что это так и есть. Разве теперь есть хоть намек на равенство? Та же игра честолюбий, то же стремление урвать от общественного пирога и то же… неравенство…

Как раньше одни группы населения пользовались различными прерогативами, так и теперь, только теперь центр тяжести переместился. Есть и теперь счастливцы, находящиеся на особом положении и твердо держащиеся за свои преимущества… Не то же самое было и в старину, до „социализма“ в кавычках?..»

Что и говорить – жизнь мучительна, но от нее никуда не спрячешься, но надо же расплачиваться за грехи прошлого, распутать или уничтожить путаницу внутри и вне человека. Несомненно, что трагедия, переживаемая русским народом и русским человеком, – неизбежное явление общемирового процесса и подготовлена всеми усилиями исторического развития России. Мы долго показывали западноевропейскому миру, как не надо жить, вот мы захотели показать, как надо жить.

Показываем – неудачно, но во всем, что совершается у нас, есть одно, неизведанное нами и объективно ценное: вся Русь, до самых глубин ее, потрясена стихийным толчком и даже как государство – временно – разрушена, но нужно верить, что этот толчок, эта катастрофа, обнажившая все наши недуги и уродства, излечит нас, оздоровит, возродит к труду и творчеству.

Я знаю – эти соображения, это верование не многих утешит, но – это единственное верование, дающее жизни ясный смысл.

Речь на московском публичном собрании общества «Культура и свобода»

«Новая Жизнь» № 126 (341), 30 (17) июня 1918 г.

Доказывать необходимость культурно-просветительной работы излишне, эта необходимость очевидна, о ней красноречиво взывают и грязный камень наших мостовых, и вековая грязь сердца и мозга людей. Теперь более ясно, чем когда-либо раньше, мы видим, до чего глубоко заражен русский народ невежеством, до какой жуткой степени ему чужды интересы своей страны, какой он дикарь в области гражданственной и как младенчески неразвито в нем чувство истории, понимание своего места в историческом процессе.

Говоря «русский народ», я отнюдь не подразумеваю только рабоче-крестьянскую, трудящуюся массу, нет, я говорю вообще о народе, о всех его классах, ибо – невежественность и некультурность свойственны всей русской нации. Из этой многомиллионной массы темных людей, лишенных представления о ценности жизни, можно выделить лишь незначительные тысячи так называемой интеллигенции, т. е. людей, сознающих значение интеллектуального начала в историческом процессе. Эти люди, несмотря на все их недостатки, самое крупное, что создано Русью на протяжении всей ее трудной и уродливой истории, эти люди были и остаются поистине мозгом и сердцем нашей страны. Их недостатки объясняются почвой России, неплодородной на таланты интеллектуального характера. Мы все талантливо чувствуем – мы талантливо добры, талантливо жестоки, талантливо несчастны, среди нас немало героев, но – мало умных и сильных людей, способных мужественно исполнять свой гражданский долг – тяжелый долг в русских условиях. Мы любим героев – если они не против нас, – но нам не ясно, что героизм требует эмоционального напряжения на один час или на день, тогда как мужество – на всю жизнь.

Культурная работа в условиях русской жизни требует не героизма, а именно мужества – длительного и непоколебимого напряжения всех сил души. Сеять «разумное, доброе, вечное» на зыбучих болотах русских – дело необычайной трудности, и мы уже знаем, что посевы лучшей нашей крови, лучшего сока нервов дают на равнинах российских небогатые, печальные всходы. А, тем не менее, сеять надо, и это дело интеллигента, того самого, который ныне насильно отторгнут от жизни и даже объявлен врагом народа. Однако, именно он должен продолжать давно начатую им работу духовного очищения и возрождения страны, ибо кроме него другой интеллектуальной силы – нет у нас.

Спросят: а пролетариат, передовой революционный класс? А крестьянство?

Я думаю, что нельзя серьезно говорить о всей массе пролетариата как о силе культурной, интеллектуальной. Может быть, это удобно для полемики с буржуазией, для застращивания ее и для самоободрения, но это излишне здесь, где, как я думаю, собрались люди, искренно и глубоко озабоченные будущим страны. Пролетариат в массе его – только физическая сила, не более; точно так же и крестьянство. Иное дело, молодая исторически, рабочая и крестьянская интеллигенция, это, конечно, сила духовно-творческая и, как таковая, ныне она так же отколота от своей массы, так же одинока среди нее, как одинока и отколота от всей массы трудящихся наша старая, каторжная интеллигенция – каторжная не потому только, что часть ее бывала на казенной каторге, а по всем условиям ее существования в России, по всей ее жизни и работе.

Мне кажется, что первым должным делом следует признать необходимость объединения интеллектуальных сил старой опытной интеллигенции с силами молодой рабочекрестьянской интеллигенции. Схема Всероссийской культурно-просветительной работы рисуется предо мною в таких линиях:

Прежде всего – самоорганизация всей интеллигенции, которая ныне поняла и почувствовала, что на одних политических программах, на политической пропаганде невозможно воспитать нового человека, что путь углубления вражды и ненависти ведет людей к полному озверению и одичанию, что для возрождения страны необходима немедленная напряженная культурная работа и что только это освободит нас от врагов внутренних и внешних.

Концентрация сил – первейшая задача дня и, концентрируя интеллектуальные силы страны, следует вовлечь в массу интеллектуальных работников весь запас рабочекрестьянской интеллигенции, всех рабочих и крестьян, которые ныне бессильно и одиноко бьются в среде, родной им физически, но уже духовно чуждой, развращенной цинической демагогией искренних фанатиков или замаскированных авантюристов. Эти силы имеют огромное значение железного звена, посредством которого старая интеллигенция будет прочно соединена с массой и получит возможность непосредственного влияния на нее.

Концентрируя силы, объединив их со свежими силами рабоче-крестьянской интеллигенции, деятели культуры должны озаботиться координированием своей работы – это необходимо в целях экономии энергии, которой не так много у нас, это необходимо и для устранения параллелизма в работе.

Покрыв всю страну сетью культурно-просветительных обществ, собрав в них все духовные силы страны, мы зажжем повсюду костры огня, который даст стране и свет, и тепло, поможет ей оздороветь и встать на ноги бодрой, сильной и способной к строительству и творчеству. Речь идет не о внешнем и механическом соединении людей, разно мыслящих, но о внутреннем и живом слиянии едино чувствующих. Только так и только этим путем мы выйдем к действительной культуре и свободе.

Предвижу возражения: – а политика?

Надо встать над политикой, надо научиться и уметь ограничивать свои политические эмоции. При желании – это возможно. Политика является чем-то подобным низшим физиологическим потребностям, с тою неприятною разницей, что потребности политические неизбежно совершаются публично.

Политика, кто бы ее ни делал, всегда отвратительна, ибо ей неизбежно сопутствуют ложь, клевета и насилие. И, так как это правда, ее все должны знать, а это знание, в свою очередь, должно внушить сознание преимущества культурной работы над политической.

Более серьезной помехой культурной работе является наблюдаемое на почве голода и разочарований понижение жизнеспособности интеллигенции, апатия, все более угнетающая ее.

С голодом надо бороться развитием взаимопомощи среди лиц интеллектуального труда, а что касается до «разочарований» в народе, в социализме, в России, – думаю, что я не сумею ничего сказать по этому поводу.

Конечно, лучше бы не поддаваться в свое время очарованию, ибо решительно ничего очаровательного в русском народе никогда не было, но уж если увлеклись и разочаровались, – тут ничего не скажешь. Очарование – дело веры, разочарование – возмездие за слепую веру. От разочарования хорошо помогает знание, и это единственное, что можно рекомендовать разочарованным. Лично я всю жизнь во всех моих чувствах, и мыслях, и делах отправлялся от человека, будучи навсегда и непоколебимо убежден, что существует только человек, все же остальное есть его мнение и его деяние.

И в эти дни, страшные для всех, для всей страны, созданной множеством поколений, воспитавших нас таковыми, каковы мы есть, в эти дни безумия, ужаса, торжества глупости и пошлости, я помню одно: все это от человека идет, все это он творит…

И он же сотворил все прекрасное на земле, всю поэзию ее, все великолепные подвиги мужества и чести, все радости и праздники жизни, всю прелесть ее, ее смешное и великое, ее красивые мечты и чудесные науки, он создал свой дерзкий разум и непреклонную волю к счастью.

И это он, человек, всегда во все дни трагедий, страданий, мук – упрямо верующий в победу новых добрых начал над старыми и злыми, это он, непобедимый ничем, соединил нас здесь для дружеской человеческой беседы.

Пойдемте же к человеку, который и грязно, и много грешен, но искупает грязь и грех величайшими, невыносимыми страданиями.

Можем ли мы создать атмосферу, в которой человеку дышалось бы легче?

И можем, и должны.

Сотрудникам «Правды», «Северной коммуны» и другим

«Новая Жизнь» № 127 (342), 2 июля (19 июня) 1918 г.

Вас интересует вопрос – «откуда у „Новой Жизни“ деньги?»

«Новая Жизнь» организована мною, на деньги, взятые заимообразно у Э. К. Груббе, в количестве 275 тысяч, из которых 50 тысяч уже уплачены кредитору, остальную сумму я мог бы уплатить давно уже, если бы знал, где живет Э. К. Груббе.

Кроме этих денег, в газету вложена часть гонорара, полученного мною с «Нивы», за издание моих книг. Все эти деньги переданы мною А. Н. Тихонову, фактическому издателю «Новой Жизни».

В займе, сделанном мною на организацию газеты, я не вижу ничего позорящего ее и считаю обвинения ее в продажности – полемической подлостью.

Но, к сведению вашему, я скажу, что за время с 901-го по 917-ый год через мои руки прошли сотни тысяч рублей на дело российской социал-демократической партии, из них мой личный заработок исчисляется десятками тысяч, а все остальное черпалось из карманов «буржуазии». «Искра» издавалась на деньги Саввы Морозова, который, конечно, не в долг давал, а – жертвовал. Я мог бы назвать добрый десяток почтенных людей – «буржуев» которые материально помогали росту с-д. партии. Это прекрасно знает В. И. Ленин и другие старые работники партии.

В деле «Новой Жизни» – «пожертвования» нет, а есть только мой заем. Ваши клеветнические и грязные выходки против «Новой Жизни» позорят не ее, а только вас.