Заветными тропами

– Какие еще бесы?

– А вот в тебе щас бес сидит и языком твоим водит, Андрей, – расхохотался Петр Васильич и дал малый ход. Паровоз провернул колеса, дернулся и медленно выкатился из депо.

Пар из цилиндров окутал кабину. Васильич дернул тормоз и спустился на землю.

– Так нет бога-то, гришь? Не читать молитву перед сменой?

– Нет конечно… Убедил тя я?

– Ну, нет, так нет. Давай-ка, подвинь его еще на пяток метров, а то вроде масло подкапывает, посмотрю.

Андрей снял с тормоза, дал пар, и паровоз вновь тронулся, выпустив громадную струю пара под колеса.

– Чо это, Васильич? Блин, давление падает!

С правого цилиндра с грохотом выстрелил предохранительный клапан и, зловеще свистя, скрылся за забором депо. Струя пара повалила еще сильнее, рыча и захлебываясь, как раненый медведь.

– Вентиль закрой, дурило. Клапан сорвало, – Петр Васильич спокойно поднялся по лесенке в кабину.

– К-какой вентиль?! – с истерикой орал кочегар.

– Вот этот, – Петр Васильич уже заворачивал вентиль, и пар внизу спал, стало относительно тихо.

– Я его не проверил, Васильич… сука.

– Не в этом дело, Андрейка… Крестным знамением я себя не осенил, Господу не помолился. Вот и сорвало вентиль. А ты гришь – нету Бога. Есть он, и все про нас знает и кажную вошь видит. Так что, иди, меняй клапан с Божьей помощью и не поноси имя Его.

– Что у вас тут случилось? – мастер депо с кипой бумаг недоуменно смотрел на лужу воды на рельсах.

– Все почти в порядке, Иваныч, клапан сорвало, щас полчаса и поедем.

– Какие, нахрен, полчаса… Вот наряды на верхние цеха, их в первую очередь, вот на нижние, их потом. Пятнадцать минут даю.

Петр Васильич взял наряды и кивнул. Андрей виновато и споро орудовал громадным ключом внизу. Минут через пятнадцать он вылез из-под паровоза и, утираясь, забрался в кабину.

– Случайность, – пробормотал Андрей, а Петр Васильч тихо перекрестился и одними губами шептал:

– Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный дашь нам днесь, и остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим, и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь.

Андрейка покосился на него, молча открыл дверцу топки и принялся кидать туда уголь.

Рим, год 1898 от Рождества Христова.

Жаркое лето накрыло вечный город раскаленным потоком солнца и духоты. Горожане толпами выходили утром на набережные Тибра и жадно ловили ртами прохладу воды. Фонтаны источали едва помогающую дышать влагу.

Под прохладными сводами крепости Сан-Анджело, на крепостной стене на стульчиках сидели представители культа Христа… По бокам и снизу у входа стояли гвардейцы в цветастых нарядах, под которыми совершенно незаметны были кобуры с револьверами. Командир де Куртен находился недалеко от священнослужителей, демонстративно отвернув голову, явно не вслушиваясь в суть разговора.

– Антонио, – сказал кардинал, отхлебнув ледяного лимонада из высокого бокала, – как у нас дела на востоке?

Элегантный синьор Антонио, теперь уже в сутане, кашлянув, улыбнулся.

– Все в порядке, монсеньор. Я несколько раз встречался с господином Плехановым в Женеве. Он общается непосредственно с русскими социалистами из России, они подолгу живут у него, пользуются его деньгами и аккумулируют свои кассы у него на счетах. В Боснии и Сербии наши люди будоражат народ, призывают выйти из-под опеки Австрии.

– К папе приезжал посланник Николая, нового русского царя. Папа намекал ему на взаимодействие Церкви и России в южных и западных землях. Но без особого рвения. Официальный курс России – государственное православие, насаждаемое Синодом и царем везде, где русские имеют влияние. Я не раз высказывал его святейшеству свое видение, но папа наотрез отказывается от такого плана действий. Он слаб.

– Кстати, Ваше преосвященство, по той просьбе…

– Да, Антонио, я помню. И что?

– С Елизаветой поговорить не удалось: она в разъездах и замкнулась. Общается только со своими старыми подругами. Но выяснилось, что она встречалась в Вене с неким полковником Зоммером.

– Кто это?

– Офицер лейб-гвардии его Величества Франца Иосифа.

– И чем он примечателен или полезен?

– Он, Ваше преосвященство, отец Марии Валерии, эрцгерцогини Австрийской.

– Да ну? Это уже интересно. Откуда сведения?

– Умолчу. Тайна исповеди, – синьор Антонио усмехнулся.

– Ну-ну, продолжайте…

– Так вот, встреча была тайной, никто не знает, о чем шла речь, но факт, что она была и факт, что Елизавета не общалась с Зоммером более 20 лет – неоспорим. Фрейлины императрицы видели полковника, выезжающим из Хофбурга с багажом, состоящим из одного сундука, довольно тяжелого на вид. Кроме того, данный полковник через месяц после этого подал прошение об отставке. Дальнейшие его действия пока нам не известны, его след потерян.

– А император?

– Император, узнав, что кардинал Австрийский просит аудиенции от Вашего имени, отказал во встрече, сославшись на болезнь.

– Та-ак… Где сейчас императрица?

– В Швейцарии, монсеньер.

– За ней следят? Мне очень надо переговорить с ней.

– Я пытался, монсеньер. Но она отказывается от любых встреч с нами. Верные люди присматривают по мере возможности за ее передвижениями. Тем более, что это несложно, охрана Елизаветы снята по ее просьбе.

– С кем она встречалась?

– Только с фрейлинами. Она мало общается…

– Мозаика сложилась давно, Антонио… Сначала брат Людвиг. Потом сын Рудольф. Странный контакт с полковником лейб-гвардии, который еще и замечен в романтических встречах. Изоляция от общества. Отказ в исповеди и беседах с духовниками и нашей Церковью. Так и есть…

– Что есть, монсеньор? Я не понимаю Ваших умозаключений.

– Антонио, я показывал Вам свиток?