Шёлк и пепел: Забытые имена

Глава 2

Ранним утром, когда солнце только показывалось из-за горизонта, чайки, истерично кричащие и летающие возле пиратских и имперских судов, было для рабов крайне неприятным. Им кричали: «Просыпайтесь, вставайте, дети шлюх!», – и лязгали кнутами, ударяя дубинами об их хибары. Элиас чувствовал постоянное напряжение, и иногда от сильной тяжести и безысходности он мечтал о смерти. После того как прошёл месяц, Элиас сделал себе трость и начал отмечать на ней восходы солнца. Он боялся слов старика, что ему придётся пережить их и забыть даже своё имя. Постоянная жара и палящее солнце каждый день забирали людей, Элиас смотрел, как умирают люди, и каждую ночь он просыпался вскакивая, думая, что его убивают. Постоянное напряжение, оскорбления, тяжёлая работа, плохая еда и понимание, что надежда растворяется каждый день, как морская пена, не на роком заставили его подумать об угоне корабля, но пока он не знал, какого. Имперский военный фрегат очень хорошо охранялся, а у пиратов была только вахта в несколько человек, которых Элиас увидел утром на причале при смене. Предполагая, что если он найдёт ещё хотя бы десяток людей, также рьяно желающих сбежать с проклятого острова, затея с похищением корабля может выгореть. Когда у Элиаса появилась эта надежда, внутри него словно что-то изменилось. Он почувствовал, что словно Бог его в этот момент направил. Ему так хотелось в это верить, что он начал благодарить Бога шёпотом, про себя.

Элиас, с трудом поднявшись с грязной подстилки, взглянул на свою трость – на ней уже было тридцать зарубок, тридцать восходов солнца, шестьдесят дней рабства, и девяносто ночей кошмаров. Он понимал, что времени остается все меньше, если верить словам старика, которого сознание угасало, как огонек в ветреную погоду. Вытащив поношенный платок, чтобы утереть пот, он двинулся на причал, где начинался их ежедневный рабский труд. Он не хотел встречаться взглядом с надзирателями, но понимал, что сегодня ему нужно действовать.

Среди изможденных тел рабов Элиас заметил несколько человек, чьи глаза горели тусклым огоньком, похожим на его собственный. Один из них, худощавый мужчина лет сорока, со взглядом, в котором читалась усталость, но и какая-то несгибаемость, ковылял к нему, опираясь на палку, как и сам Элиас.

Мужчина: Эй, ты… как тебя зовут?

Элиас: (Тихо) Меня… зовут Элиас. А тебя?

Мужчина: (С горькой усмешкой) Меня звали Корбин. Но здесь я просто раб.

Элиас: (Оглядываясь) Я хочу покинуть этот проклятый остров.

Корбин на мгновение замер, а потом взглянул Элиасу прямо в глаза, словно желая проверить его искренность. Корбин: И ты думаешь, что это возможно?

Элиас: (Кивая) Пираты, они слабее, чем эти имперские псы. Утром я видел, как сменяется их вахта. Если нас будет хотя бы десять, мы сможем захватить корабль.

Корбин: (Задумчиво) Я знаю еще нескольких, кто не утратил веру в свободу. Но это безумие.

Элиас: (Пожимая плечами) Безумие – это оставаться здесь.

С этого момента начался тихий сбор единомышленников. Элиас и Корбин, словно тени, перемещались между рабами, находя тех, кто еще не утратил свою волю к свободе. К ним присоединился Дарган, высокий и сильный мужчина, молчаливый и замкнутый, но с таким взглядом, словно готов был разорвать кого угодно, по первому зову. Также к их группе присоединилась Лира, хрупкая, но ловкая девушка, с быстрыми руками и острым умом. Ещё одним соратником стал старик по имени Саймон, бывший корабельный плотник, с хитростью во взгляде и знаниями о кораблях. Было еще пять рабов, которые так же хотели сбежать с проклятого острова.

В течении дня, выполняя свою рабскую работу, Элиас и его новые друзья переговаривались короткими фразами, обсуждая план. Ночью они встречались тайком, в темных углах бараков, чтобы более детально обговорить свой дерзкий замысел. Лира, благодаря своей ловкости, сумела добыть карту острова, где были отмечены расположения причалов и казарм надзирателей. Дарган же, за пару дней до этого, сумел утащить пару кухонных ножей, которые могли сыграть свою роль в их плане. Саймон наглядно объяснил им слабые места пиратского судна, указывая на то, где они могут пробраться на палубу.

Элиас, видя решимость в глазах своих товарищей, понимал, что у них появился шанс. Он больше не чувствовал себя одиноким и безнадёжным. Внутри него росла надежда, как маленький росток пробивающийся сквозь каменную почву.

На следующую ночь, когда луна висела в небе, словно тусклый серебряный диск, Элиас собрал своих товарищей.

Элиас: (Смотря в глаза каждому) Мы готовы. Сегодня ночью мы вернём себе свободу.

Корбин: (Сжимая кулаки) Забудем этот остров навсегда.

Дарган: (Молча кивая) Надоело.

Лира: (С твердым взглядом) И отомстим за все страдания.

Саймон: (Хрипло) Я осмотрю корабль.

Элиас, положив руку на рукоять самодельного ножа, ощутил прилив адреналина, и в сердце его на секунду затеплилась надежда, что их план сработает. Он поклялся себе, что он не просто сбежит с этого проклятого острова, но и заберёт с собой всех, кто хотел свободы.

Луна скрылась за облаками, когда Элиас и его товарищи, как тени, скользили по причалу. Саймон, словно старый ворон, указывал путь к пиратскому судну “Морской дьявол”, на котором и был намечен план по угону. На палубе корабля дежурили всего трое пиратов, сонно поглядывая на темноту вокруг.

Элиас кивнул Корбину. Дарган, с ножом в зубах, подкрался к первому пирату. Звук хрустящих костей и короткий хрип оборвал ночную тишину. Лира, с невероятной ловкостью, спрыгнула с реи мачты на палубу и вонзила свой нож в шею второго пирата, словно сокол. Третий пират, подняв тревогу, начал отчаянно кричать, но Элиас, бросившись на него, с силой вонзил свой нож в его живот.

Кровь брызнула на доски палубы, окрашивая дерево в багровый цвет. С криками и бранью выбегали из кубрика пираты, заспанные и хмельные, но их встретили ножи и ярость рабов, копившиеся в них месяцами.

Началась резня. Элиас, словно одержимый, рубил налево и направо, не чувствуя ни боли, ни страха. Его самодельный нож, уже багровый от крови, протыкал глотки, вспарывал животы и перерезал сухожилия. Корбин, яростно отбиваясь дубиной, разбивал головы и калечил конечности. Дарган, подобно дикому зверю, рвал плоть голыми руками. Лира, словно тень, скользила между дерущихся, всаживая свои ножи в спины и под ребра. Саймон, ловко управляясь с маленьким топориком, рубил руки и ноги, оставляя на лицах пиратов гримасы ужаса.

Крики, стоны, хруст костей, и запах крови наполнили ночь. Рабы, опьяненные яростью и жаждой мести, сражались с жгучим отчаянием. Они били, царапали, кусали, давили – на всё, лишь бы пролить кровь своих мучителей. Кожа лопалась, мышцы рвались, кости дробились, а кровь лилась ручьями по палубе.

Элиас увидел, как один из пиратов, перепрыгнув через борт, пытался добраться до трапа. Его лицо, исказилось от злости и страха. Элиас бросился за ним, как дикий зверь за добычей. Перехватив его, он пронзил ему шею. Он смотрел на пирата, оказалось лицо совсем молодого человека, чьи глаза, широко распахнутые, смотрели на Элиаса с ужасом, пока он, медленно, не угас. На доски, из его шеи била кровь.

Сражение закончилось так же быстро, как и началось. На палубе “Морского дьявола” лежали десять трупов, вперемешку с ранеными пиратами. Почти все рабы были окровавлены, но их глаза горели ненавистью и ужасом. Они смотрели на Элиаса, как на своего лидера, человека, который привел их к свободе.

Саймон, обтирая свои руки окровавленной тряпкой, сказал Элиасу, задыхаясь. Саймон: Готов, капитан, корабль наш!

Элиас, оглядывая окровавленную палубу и лица своих товарищей, ощутил странную смесь гордости и отвращения. Он понимал, что они сделали, но он не чувствовал ни капли сожаления. Они заплатили кровью за свою свободу, и теперь они были готовы покинуть этот проклятый остров.

Он взглянул на ночное небо, где уже мерцали яркие звёзды. Элиас: (С твердым голосом) Поднять паруса! Мы уходим отсюда.

Ранний утренний ветер, свежий и чистый, ворвался в паруса “Морского Дьявола”. Солнце, словно багровый глаз, пробивалось сквозь туман, освещая окровавленную палубу и лица рабов, чьи глаза, несмотря на усталость и ужас, горели надеждой. Они смотрели на Элиаса, ожидая его дальнейших приказов.

Лира, переведя дыхание, с ужасом рассматривая свои руки в крови, с трудом выговорила: Лира: Что… что нам делать с ними? – она указала на стонущих раненных пиратов.

Корбин, сплюнув кровь, сказал с жесткостью в голосе: Корбин: Оставить их в океане на шлюпке, как скот.

Саймон подошел ближе, он вытер свой окровавленный топор о рубаху и посмотрел на Элиаса. Саймон: На палубе еще четверо раненых, капитан. Их надо добить, иначе они нас ночью перережут.

Элиас оглядел раненных, корчащихся на палубе, чьи лица были искажены от боли и страха. Он подошел к одному из них, молодому пирату, чья нога была сломана. Парень, с испуганными глазами, смотрел на Элиаса, умоляя о пощаде.

Молодой пират: Пожалуйста… не надо… я… я ничего не сделаю…

Элиас, без малейшего колебания, схватил пирата за волосы и подтащил его к краю палубы. С силой ударил его головой об деревянные перила. Короткий хруст, а затем тело, он скинул в воду.

Элиас: (Безразлично глядя на команду) Так будет лучше для всех.

Трое рабов, с ужасом посмотрели на Элиаса, их лица исказились от страха, но никто не смел ничего сказать.

Элиас, видя замешательство на их лицах, сказал с ледяным спокойствием: Элиас: Мы больше не рабы. Мы сами творим свою судьбу. И если на пути к свободе нам придётся пролить еще крови, то мы это сделаем.

Дарган, с ножом в руке, направился к остальным раненным пиратам. Его глаза горели холодной яростью. Дарган: Покончим с ними.

Рабы, словно очнувшись от оцепенения, начали добивать оставшихся в живых пиратов. Они, подобно диким зверям, накидывались на раненных, рубили им головы, вспарывали животы и топили их в Южном океане. Кровь ручьями стекала с палубы, окрашивая воду в багровый цвет. Чайки, с истеричными криками, кружили над кораблем, чуя запах крови и смерти.

Закончив кровавую работу, рабы, с уставшими лицами, стояли на палубе “Морского Дьявола”. Элиас посмотрел на восходящее солнце. Элиас: Поднять паруса! Нам нужно покинуть эти воды, как можно скорее!

Саймон, с ухмылкой, глядя на наполнившиеся паруса, прокричал: Саймон: Как скажешь, капитан!

Под крики чаек и шум ветра “Морской Дьявол” двинулся в направлении Аврориаской Империи к портовому городу Фрейталь, неся на себе бывших рабов, которые теперь стали свободны.

Глава 3

София Ланге, тайный агент канцелярии «Его Величества», была связана и находилась без сознания, когда её доставили в притон Мэй Лин. Ворота отворились, и повозка с продуктовым грузом и Софией проехала к заднему входу здания. Мэй Лин вышла на улицу встречать дорогого гостя из столицы. Это был Руэль де’Брено, главарь банды, который вместе со своими сообщниками похитил Софию, Элиаса и Карла. Руэль подошёл к Мэй и, заулыбавшись, приобнял её за бёдра, поцеловав в губы. – Привет, моя радость, моё восточное солнце! – Так Руэль называл Мэй ласково, подчёркивая её экзотическую принадлежность. – Привет, мой любовничек, – игриво ответила Мэй, проводя рукой по его щеке. Руэль взял её за руку и подвёл к повозке, приподнимая грубую выцветшую ткань. – Смотри, что я тебе привёз! – улыбаясь, посмотрел он на Мэй. Она заглянула в повозку и увидела продуктовый товар и лежавшую без сознания Софию, с опухшим лицом и засохшей кровью. – Это кто? – с недоумением произнесла Мэй, брезгливо скривив губы. – Это София, а знаешь, какая фамилия? – и, целуя Мэй в щеку, Руэль ожидал её реакции. – Ну, не томи же, говори! – оттолкнула его Мэй, с недовольным лицом. Улыбка сошла с лица Руэля, и он ответил: – Ланге. Мэй изменилась в лице, побледнела, её живот скрутило, и она чуть не потеряла дар речи. – Что случилось, моя любовь? – спросил беспокойно Руэль, видя ее реакцию. – Мне нужно прийти в себя, а эту шлюху перенесите в темницу, снимите с неё всю одежду и закуйте в цепи, – строго произнесла Мэй, её голос дрожал от ярости. Руэль, без лишних слов, сделал всё, как велела ему любовница, подчиняясь её непреклонной воле.