Поместье Боровиковых

Вечером, за праздничным столом, граф Григорий изложил Афанасию Степановичу свои планы по улучшению поместья. Он предложил внедрить новые методы земледелия, построить новую мельницу, расширить пастбища, и даже завести новую породу кур, известную своей высокой продуктивностью.

Афанасий Степанович, вдохновлённый планами графа, согласился на все. Он понял, что граф Григорий действительно может помочь ему превратить свое поместье в процветающее хозяйство.

Акулина Петровна, между тем, уже начинала мечтать о том, какие новые наряды она сможет себе позволить после улучшения хозяйства. Евлампий, мечтая о подвигах, представлял, как он будет защищать поместье от врагов, а Лукерья, вдохновлённая идеями графа Григория, написала еще одно прекрасное стихотворение, воспевающее новые времена. Пантелеймон же уже прикидывал, какую часть прибыли он сможет присвоить себе. Даже Митрофан, наконец-то, чувствовал себя полезным и важным членом общества.

Глава 4

Первым делом граф Григорий Иванович взялся за мельницу. Старая мельница, скрипя и стеная, служила верой и правдой поместью Боровиковых уже не одно поколение, но пришла в полное запустение. Афанасий Степанович, хоть и понимал необходимость ремонта, откладывал это дело на потом, предпочитая обсуждение важности этого вопроса выпивке с Пантелеймоном.

– Афанасий Степанович, – начал граф, осматривая покосившуюся крышу мельницы, – этот объект нуждается в срочном ремонте. Без мельницы ваше хозяйство не будет процветать.

Афанасий Степанович, присев на гниющий пенёк, вздохнул:

– Знаю, знаю, Григорий Иванович. Да руки не доходят. Все как-то не когда. Дела, знаете ли… важные.

– Какие же это важные дела? – спросил граф Григорий с ироничной улыбкой. – Разве выпивка с Пантелеймоном важнее работы?

– Ну… это… деловое общение, – промямлил Афанасий Степанович, покраснев. – Мы обсуждали важность этого ремонта. Очень важно. Серьёзно.

Граф Григорий улыбнулся еще шире:

– Понимаю, понимаю. Деловое общение. Но раз вы так серьезно к нему относились, может быть, вы всё-таки начнёте ремонт?

Афанасий Степанович, понимая, что от графа Григория не уйдёшь, вздохнул и согласился. Ремонт начался с замены старой крыши. Крестьяне, под руководством графа Григория, работали с усердием, и вскоре мельница засияла свежими досками.

Параллельно с ремонтом мельницы граф Григорий Иванович решил внести изменения в культурную жизнь поместья. Он приказал привести в порядок музыкальные инструменты и устроить вечер живой музыки. Музыка проникла в каждый угол поместья, заставляя рабочих забыть о своей работе и присоединиться к общему веселью.

Акулина Петровна, поначалу скептически настроенная к идее музыки, неожиданно вспомнила своё старое хобби и начала петь вместе с музыкантами, с радостью показывая свои вокальные таланты. Её голос был слышен даже за пределами поместья.

Евлампий, воодушевлённый музыкой и восторженно танцуя, нашёл в этом необычное занятие. Лукерья, наполнившись вдохновением, написала новые стихи, посвящённые великолепной музыке, которую слушали все. Пантелеймон, между тем, тайно проник на кухню и под предлогом помощи Федосье украл несколько пирогов. Митрофан пытался играть на балалайке, но на его выступление было больно смотреть.

Однако, идиллия была недолгой. В ночь, когда все спали, в поместье началась мышиная интрига. Пантелеймон, хотя и приобрёл несколько пирогов, оказался не в состоянии съесть их все. Огромное количество пирогов привлекло мышей. Мыши, объявив войну за пироги, напав на все запасы поместья, наводя хаос в комнатах.

Утром, обнаружив последствия мышиного набега, все были в шоке. Акулина Петровна кричала, Афанасий Степанович рассказывал истории о войне с мышами, Евлампий выражал свое сочувствие погибшим пирогам, Лукерья написала ещё одно стихотворение, граф Григорий рассмеялся, понимая, что без приключений жизнь в поместье была бы слишком скучной. Только Пантелеймон, с виноватым видом, молча подметал пол.

Граф Григорий, с характерной улыбкой, предложил решение проблемы. Он приказал сделать специальные ловушки, которые помогли бы избавиться от мышей. Ремонт мельницы завершился успешно, и поместье Боровиковых готовилось к новой работе, не забывая при этом о забавных историях, которые происходили в их жизни каждый день.

Глава 5

После ремонта мельницы и мышиной интермедии жизнь в поместье Боровиковых вошла в более спокойное русло, однако до полной идиллии было еще далеко. Афанасий Степанович, вдохновленный примером графа Григория, решил заняться своим физическим развитием и предложил устроить охоту.

– Григорий Иванович, – заявил он, натягивая свой старый охотничий тулуп, – пора нам развеяться и показать свою удаль! Давно я не держал в руках ружье.

– Охота – дело хорошее, – ответил граф, – но боюсь, что ваше ружье скорее напугает дичь, чем поразит ее. Да и навык, судя по вашим рассказам, немного под растерялся.

– Навык не пропьешь! – гордо ответил Афанасий Степанович. – Я в молодости медведя одним выстрелом валил!

Акулина Петровна, услышав о предстоящей охоте, закатила глаза.

– Ох, и натворите вы дел! – проворчала она. – Лучше бы дрова на зиму заготовили, чем по лесу шататься.

Но Афанасия Степановича было не остановить. Он вооружился старым ружьем, взял с собой Евлампия в качестве помощника и, в сопровождении графа Григория, отправился в лес. Пантелеймона, желающего приобщиться к благородному занятию, Афанасий Степанович решил оставить дома, опасаясь, что тот перепутает зайца.

Охота началась довольно вяло. Афанасий Степанович постоянно спотыкался, ронял ружье и пугал всех окрестных птиц своими громкими разговорами. Евлампий, мечтавший о героических подвигах, разочарованно бродил по лесу, не видя никакой дичи.

– Отец, – вздохнул он, – что-то охота совсем не задалась. Может, пойдем домой?

– Не унывай, Евлампий! – ответил Афанасий Степанович. – Сейчас мы им покажем! Вон, смотри, заяц!

Афанасий Степанович, прицелившись, выстрелил. Ружье, отдав сильную отдачу, выбило его из рук. Заяц, испугавшись, скрылся в кустах.

– Эх, промазал! – сокрушенно произнес Афанасий Степанович. – Ну ничего, в следующий раз повезет.

Пока Афанасий Степанович и Евлампий безуспешно пытались поймать хоть какую-нибудь дичь, граф Григорий, отойдя в сторону, наслаждался тишиной и красотой леса. Вдруг он услышал тихий плач. Оглядевшись, он увидел Лукерью, сидящую под деревом.

– Что случилось, Лукерья? – спросил граф Григорий. – Почему ты плачешь?

Лукерья, вытирая слезы, ответила:

– Я… я люблю!

– Любишь? – удивился граф Григорий. – И кто же покорил твое сердце?

– Да никого тут нет! – ответила Лукерья, покраснев. – Я просто люблю… любовь! Мечтаю о прекрасном рыцаре, о страстных чувствах, о приключениях… А тут… охота, огород, мельница… Скука!

Граф Григорий улыбнулся:

– Любовь – это прекрасное чувство, Лукерья. Но не стоит ждать рыцаря на белом коне. Любовь можно найти и рядом, в простых вещах, в добрых людях, в красоте природы.

Лукерья задумалась над словами графа Григория. Она впервые посмотрела на мир другими глазами.

Тем временем в поместье разгорался нешуточный конфликт. Акулина Петровна, обнаружив, что запасы соленых огурцов уменьшились вдвое, пришла в ярость.

– Пантелеймон! – кричала она, метая громы и молнии. – Куда делись мои огурцы?! Ты опять все сожрал?!

Пантелеймон, кланяясь и божась, отрицал свою вину.

– Акулина Петровна, – лебезил он, – я к огурцам даже не прикасался! Клянусь всем святым!

– Врешь! – кричала Акулина Петровна. – Я знаю тебя, как облупленного! Ты готов продать душу за соленый огурец!

В разгар перепалки во двор вошел Митрофан, неся в руках полную корзину… соленых огурцов.

– Акулина Петровна, – заикаясь, произнес он, – я… это… хотел вам сюрприз сделать. Собрал огурцы с дальней грядки, чтобы они у вас всегда были под рукой…

Акулина Петровна, увидев Митрофана с огурцами, замерла. Она поняла, что зря обвинила Пантелеймона.

– Пантелеймон… – пробормотала она, покраснев, – прости меня… Я… погорячилась.