Неправильный боец РККА Забабашкин

– И что, он тебя узнал и решил сжалиться?

– Так и есть. И я его упросил Мишку не трогать, сказал, что он за мной ухаживать будет. А как поправлюсь, то на службу к ним пойдём, – пояснил Апраксин и, вероятно, увидев, как сдвинулись брови у чекиста, быстро добавил: – Нам переждать надо было, а потом бы мы утекли.

А Садовский ему вторил:

– Вы ничего не подумайте, мы бы обязательно сбежали! Обязательно! Мы бы этих сволочей попереубивали и, как только появилась бы возможность, сразу бы ноги в руки, и только они нас и видали.

«Наивные», – хмыкнул я, помня о том, что в таких формированиях очень любили повязывать новичков кровью. И не просто кровью, а кровью своих бывших боевых товарищей.

Воронцов это тоже, вероятно, знал, а потому скептически отнёсся к их словам, резюмировав:

– Так значит, вы перешли на сторону врага и помогали им убивать наших людей? – Он показал на одну из стенок палатки, подразумевая, что то, о чём он хочет сказать, находится в той стороне, и уточнил: – Это ваших рук дело? Вы им помогали убивать советских граждан?

– Нет! Клянусь – нет! – закричал Садовский. – Я без сознания был в то время. А Роман Петрович с тяжелым ранением. Нас сразу сюда отнесли. А потом, когда я очнулся, они меня на допрос повели. Я увидел, что там наши лежат. Они уже к тому времени всех расстреляли, нелюди поганые! Потом меня избили и вновь сюда приволокли. И я тут был. А потом пришёл вот этот и стал пугать.

– Это и есть тот самый Витолс?

– Да! Он, – подтвердил Апраксин. – Не знаю, что с ним случилась. Когда в усадьбе с ним общались, нормальный человек был. Не очень, конечно, новую власть любил, но никогда сильно против не высказывался.

В этот момент отодвинулся брезент, закрывающий вход, и, просунув голову внутрь, подпольщик чуть нервным тоном доложил: