Неправильный красноармеец Забабашкин

Поочерёдно максимально фокусируя зрение на каждом объекте, я не спеша изучал один дом за другим.

И вскоре это ожидаемо принесло свои плоды. Наблюдатель противника был мной обнаружен. Точнее сказать, не сам наблюдатель, а то место, откуда велось наблюдение. Чердак под крышей длинного трёхэтажного жилого дома, стоящего на окраине города, оказался очень удобным местом, с него хорошо просматривалась вся окрестность. В торцевой стене дома зияла дыра, вполне возможно, специально пробитая, а не являвшаяся следствием применения снарядов и бомб. Именно в этой дыре располагались и наблюдатель, и прибор, через который наблюдение и велось.

Первым моим желанием было немедленно уничтожить если не наблюдателя, то саму стереотрубу – оптический прибор, состоящий из двух перископов. Такие перископы, как правило, использовали для наблюдения из окопа. Ведь благодаря конструкции наблюдатель может вести слежение, оставаясь в зоне недосягаемости для стрелков противника. Вот именно такой перископ сейчас и решил использовать противник, очевидно не забывая о наших снайперах.

Всем хорошо известно, что если командование теряет управление войсками или уже не может контролировать их в реальном времени, то такое управление является неэффективным. А раз так, раз командование не успевает вовремя реагировать на постоянно меняющуюся оперативную обстановку на поле боя, то значит, эффективность боевых действий существенно падает. Следовательно, по-хорошему, наблюдателя или же хотя бы стереотрубу необходимо как можно скорее уничтожить. Но вот только вновь возникал всё тот же постоянно витающий в воздухе вопрос: «А имею ли я право подвергать демаскировке свою позицию?»

И хотя командира под рукой не было, ответ, на мой взгляд, на этот вопрос должен быть однозначным: «Нет! Не имею я права на это!»

Да и ранее, в штабе, я получил чёткий приказ комдива: «До появления танков активности не проявлять и свою позицию не раскрывать».

Ну а приказы надо выполнять, тем более что они логичные и правильные. Поэтому решил просто наблюдать и ждать, пока Воронцов с Садовским вернутся с новыми указаниями. Быстро окинул взглядом ползущих вражеских солдат и, увидев, что те без изменения направления перемещаются всё в ту же сторону, то есть к нашим передовым траншеям, решил сосредоточить своё внимание на наблюдателе.

И когда я на него посмотрел, сразу же сфокусировав зрение, то от испуга аж упал в свой окоп, от неожиданности поправив каску.

Это не ускользнуло от глаз Зорькина.

– Ч-что? Что там?! – отняв руки от своей головы, забеспокоился напарник.

– Э-э, ничего! Всё нормально. Отдыхай, – ответил я, не став его тревожить, и аккуратно высунулся, вновь посмотрев на наблюдателя.

Ну а тот, как и прежде, смотрел не то чтобы на меня, но, можно сказать, в нашу сторону.

«Чегой-то он?» – удивился я, не веря, что противник мог нас заметить.

Наша позиция была достаточно неплохо замаскирована. Военная форма тоже имела привязанные к гимнастёркам растительность и ветки. Снайперы же, что прикрывали фланги моей позиции, вообще одеты в десантную камуфлированную форму. К тому же снайперские пары являлись профессиональными военнослужащими, и в том, что их могут заметить с такого расстояния, я очень сомневался. Сейчас середина двадцатого века и оптика ещё не достигла таких высот, каких она достигнет через восемьдесят три года. А потому лично у меня абсолютно не было сомнений в том, что противник наши позиции с такого расстояния не мог заметить.

«Тогда чего ему надо в моей лесопосадке? А?» – продолжал не понимать я.

А когда понял, то не успел осмыслить до конца, потому что в этот момент услышал сдавленный крик. Кто-то громко закричал, словно от боли. Через мгновение раздался ещё один вопль. В небо с карканьем взлетели несколько потревоженных ворон и стали кружить над деревьями.

Я повернул голову, определив направление звуков. Кричали явно со стороны передовой позиции наших снайперов, что располагалась на западной части лесопосадки.

И в этот момент я понял, что враг обеспечивал себе фланги для наступления не только с той дальней, северной части дороги, но и с южной, то есть с нашей стороны.

– Что там происходит?! – широко распахнул глаза напарник.

Но я ему ответил не сразу, потому что на секунду завис, осознав, какую ошибку допустил, когда, впервые заметив группу противника, не предупредил наших снайперов, что занимали передовые позиции.

«А надо было бы сделать это в первую очередь!» – вновь и вновь проносилось в голове.

Но сейчас уже сделать ничего нельзя. Как нельзя и бездействовать. Обстановка вокруг резко поменялась. И вместе с ней мне необходимо было менять алгоритм своих действий. Вмиг стало ясно, что вражеская пехота, скорее всего через стоящий позади нас лес, незаметно проникла в расположение нашего засадного отряда.

– Зорькин! К бою! – тут же скомандовал я, отворачиваясь от дороги и фокусируя взгляд на западной части лесополосы, которая, как я сразу же отметил, уже вовсю кишела противником.

Ну а на дорогу тем временем начали выходить колонны вражеских танков.

Глава 7

Ожидаемое

В мгновение ока поменявшаяся обстановка не позволяла ждать ни единой секунды, ни единого удара сердца. Время пустилось вскачь. Противник находился уже совсем рядом с моей позицией, и сейчас мне не было дела до бронеколонны. Любое промедление становилось смерти подобным.

– Зорькин! Приготовься перезаряжать, – крикнул я и, наметив цели, не став терять драгоценные секунды, открыл стрельбу по противнику.

Я понимал, что сейчас демаскирую свою позицию, но что оставалось делать? Тихо и мирно уходить из жизни я не собирался. Наоборот, намеревался продать свою жизнь как можно дороже и перед тем, как покинуть этот мир, забрать с собой как можно большее число солдат противника.

И солдат этих вокруг оказалось более чем достаточно. Точно сказать нельзя, но как минимум десять человек шли с фронта и такое же количество заходило с левого фланга. Пехотинцы были одеты в плащи, к которым для маскировки прикрепили ветки и пучки травы; на головах каски, а в руках враги держали винтовки и пистолеты-пулемёты.

Столь массовая и неожиданная атака требовала максимальной сосредоточенности. Нужно было незамедлительно отражать атаку и дать прикурить фрицам. Ну я и дал.

В этот раз, к огромному счастью, с учётом предыдущего опыта ведения беспрерывного огня, патроны к винтовке системы Мосина были получены нами не врассыпную, а в обоймах. В каждой из обойм находилось по пять патронов, идущих вертикально в ряд. Это существенно, и даже очень существенно облегчало и ускоряло время зарядки. Теперь я мог вести стрельбу фактически без пауз, даже без помощи кого бы то ни было.

Выстрел, и ближайший противник падает. Этот фриц хотел быть впереди планеты всей, посему существенно оторвался от своих камрадов, оказавшись от меня метрах в двадцати. Вот и в ад я его отправил самым первым. А уже через три секунды к нему поочерёдно присоединились ещё четыре врага.

После такого приёма немцы упали на землю и начали вести ответный огонь в нашу сторону. Понять точное местоположение нашей позиции пока из-за фактора внезапности противнику не удалось. Замаскированы мы были неплохо, а потому с расстояния в пятьдесят-шестьдесят метров, учитывая, что враг находился чуть ниже, заметить, откуда именно я начал стрельбу, они явно не успели. Вот и строчили сейчас из всего, что имелось, по всему что ни попадя: кося траву, вздыбливая землю и срубая ветки.