Ее превосходительство адмирал Браге

– Вот ваше расписание занятий, – протянул ей между тем каплей листок бумаги. – Четыре часа в день физподготовка. Задача максимум – повысить выносливость организма к перегрузкам, укрепить вестибулярный аппарат и научиться расщеплять внимание. Понимаете, о чем говорю?

– Так точно!

– Отставить солдафона! – неожиданно улыбнулся ей инструктор. – Успеете еще, Варвара Авенировна! Наслужитесь. Вот она где будет у вас вся эта шагистика, – показал он на горло. – Поэтому, учитывая особый характер организованной для вас практики, предлагаю упрощенный вариант общения без формальностей. По именам, но на «вы». Что скажете?

– Скажу «спасибо»! – сразу же ответила Ара.

Каплей начинал ей нравиться, рыжий и голубоглазый, он отнюдь не выглядел коверным[62 - Коверный – амплуа циркового клоуна, выступающего во время смены ковра в паузах между выступлениями других артистов.], которые в себерских балаганах по традиции все – рыжие. Серьезный такой дяденька, непростой и заслуженный – два ордена и медаль на груди, – но при этом не самовлюбленный и без чувства собственной неполноценности, которое иной раз возникает именно у таких застрявших между небом и землей мужиков.

– Ладно тогда, – кивнул каплей. – Еще четыре часа в день – техническая подготовка. Летать будете на кочах 9-й и 11-й серий. Вы их в Академии еще не изучали, придется наверстывать.

«Одиннадцатый? – опешила Ара от такого подарка судьбы. – Мне? Я не ослышалась?»

Коч 9-й серии являлся на данный момент основной рабочей лошадкой кадровых полков, – и в Академии к его освоению они еще не приступали, – но 11-й – это новейший ударный самолет, поступающий пока, как рассказывал отец, лишь в приграничные полки первой линии Завесы. Полетать на таком звере – предел мечтаний не одних только курсантов младших курсов, на такое с удовольствием подписались бы и многие кадровые авиаторы.

– И, разумеется, полеты, – продолжал между тем свою вводную лекцию каплей Франк. – Два часа в день – тренировочные полеты со мной или с кем-то из моих инструкторов. Первоклассного бойца, Варвара, я из вас за два месяца не сделаю. Просто не успею, даже если вы совершеннейший аэронавтический гений. Но к концу практики вы должны, хотя бы вчерне, освоить все основные фигуры сложного пилотажа: виражи с большим креном, переворот, «мертвая петля», иммельман… В общем, работы нам предстоит много. Как говорится, непочатый край. Начинаем завтра. Жду вас в восемь утра у девятого ангара. Вылетим на учебно-тренировочном «Шнеке»-спарке, хочу посмотреть на ваш уровень пилотирования. Все понятно?

– Так… – начала было Ара, но успела поймать себя за язык. – Да, – улыбнулась она. – Спасибо, Макс!

– Хорошо, – улыбнулся в ответ инструктор. – На сегодня вы, Варвара, свободны. Спросите у дежурного, где находится женское общежитие офицерского состава, и идите устраивайтесь пока. Время позднее, а вам еще поужинать надо. Кастелянша там, в общежитии, вольнонаемная, Пелагея Ниловна. Она про вас знает.

Кастелянша приняла Ару равнодушно. Она, видно, не любила работать по вечерам, но делать нечего, – выдала новой жиличке белье, одеяло и подушку и определила в комнату на третьем этаже, а комнаты в общежитии – поскольку оно офицерское, а не лишь бы как – оказались отдельными, объединенными по три вокруг общей гостиной, туалета и душевой. Так что Ара разместилась с неожиданным комфортом, а вернувшись в общежитие после ужина, нашла в гостиной импровизированную вечеринку, организованную ее новыми соседками – лейтенантом медицинской службы Верой Вершиной и мичманом-радиометристом Ниной Савельевой, – пригласившими повечерничать еще двух девушек-соседок, мичманов технической службы Капу Теличкину и Алису Гуллямову.

– Алсу на самом деле, – объяснила Гуллямова, – но вам, русским Алису вроде бы запомнить легче.

– Мне без разницы, – пожала плечами Ара. – Ты Алсу, я Ара, хотя на самом деле Варвара. Приятно познакомиться!

Она хотела уйти в свою комнату и почитать что-нибудь перед сном, но не тут-то было. Девушки буквально силком усадили ее за стол, налили стакан крепкой черемуховой наливки и пригласили закусывать кондитерскими изделиями в ассортименте, которыми был заставлен весь стол. Ара не стала жеманиться, выпила немного, закусила сушкой с маком и стала слушать разглагольствования опытных женщин, вознамерившихся – вероятно, от скуки гарнизонной жизни – научить юную курсантку, как надо жить, а также с кем, сколько раз в день и на каких условиях. Большей частью озвучивались известные Аре, пусть пока только теоретически, «правила хорошего тона в постели» и всякие неизвестные глупости, совершенно ее к тому же не заинтересовавшие. Но между тем и этим она услышала и пару-другую вещей, о которых или не знала вовсе, или никогда не задумывалась. И вот это оказалось никак не лишним, потому что неожиданно позволило ей взглянуть на себя совсем по-другому, другими глазами и как бы даже с другой стороны.

К третьему стакану она уже твердо знала, что мнение, в большой степени являвшееся отражением взглядов ее матери, сестер и братьев, что Ара лишена женской привлекательности, ошибочно. Взгляд на себя, как на женский вариант парнишки-сорванца – в корне неверен. И, вообще, все оценки ее внешности и связанных с нею перспектив оказаться предметом чьей-нибудь любви и страсти, являются предвзятыми и неосновательными. Она нормальная, не лишенная привлекательности и даже особого, как раз вошедшего в моду шарма в стиле гарсон. Миниатюрная, стройная, но при этом отнюдь не слабая девушка, обладающая к тому же приятным лицом, красивыми глазами и выразительным ртом. Вот такая она могла понравиться и себе, и другим.

Эти мысли неминуемо заставили ее вспомнить о Викторе, чем она, собственно, и занялась под третий стакан наливки. Разумеется, тогда, почти год назад, мичман поступил, как козел, выставив напоказ свои чувства к красавице боярыне Селифонтовой. Впрочем, сейчас Ара была уже не столь категорична, как в тот вечер в опере. Тогда она обиделась, конечно, но кто бы на ее месте остался равнодушным? И то, что передумала звать его к себе и пускать в свою постель, чтобы предаться там с ним любовным утехам, было абсолютно правильно. Однако делать из этой истории столь далеко идущие выводы явно не стоило. Что, собственно, случилось-то? В чем трагедия? Ну, встретил твой парень свою бывшую и вспомнил, наверное, про то, что и как там у них было до того, как эта бывшая вышла замуж за другого, а то, что дело именно так и обстоит, Ара не сомневалась. Вопрос, однако, в чем крамола? Отнюдь не грех, если подумать. Во всяком случае, не большой грех, да и в любом случае не смертный. Не криминал, одним словом, и нечего ей было раздувать из мухи слона. Обиделась? Бывает. Не дала – ее право. Но зачем было дуться на парня едва ли не целый год? А затем, наверное, поняла она сейчас, что история эта хорошо легла на глубоко скрытое в душе Ары чувство собственной женской неполноценности. Сравнила себя с боярыней Селифонтовой – и осталась этим сравнением недовольна. Отсюда и ноги у ее проблемы растут.