Исповедь убийцы

Исповедь убийцы
Макс Блэквуд

“Исповедь убийцы” – это беспощадный взгляд на то, как детские страдания формируют монстра, как ненависть становится единственным смыслом существования, и какую ужасную цену приходится платить за сломанное детство. Это история о жажде мести, о невозможности прощения и о том, как тьма прошлого способна поглотить даже самое светлое будущее. Сможет ли Андрей вырваться из плена своих кошмаров, или ему суждено навсегда остаться жертвой и палачом в одном лице? Читатель станет свидетелем его падения в бездну отчаяния, где каждый шаг приближает его к неминуемой трагедии, и ужаснется той цене, которую платит общество за сломанные судьбы. При написании использовалась нейросеть. ChatGPT.

Макс Блэквуд

Исповедь убийцы

Эхо в пустом доме

Сырость пробирала до костей, даже сквозь старый, выцветший ковер, которым была устлана комната. Шестилетний Андрей свернулся калачиком в углу, пытаясь согреться. За окном завывал ветер, царапая голыми ветвями по стеклу. Звук этот, казалось, проникал внутрь, усиливая тоску, поселившуюся в его маленьком сердце. Комната пахла пылью и застарелым горем. Он не помнил, когда в последний раз здесь было светло и весело.

Мать опять ушла. Не сказав ни слова, просто накинула старое пальто и вышла, оставив его одного в этом мрачном, пустом доме. Она часто уходила, особенно в последние месяцы. Куда? Андрей не знал. И спрашивать боялся. Отец… отец вернется поздно, и лучше бы ему не попадаться на глаза. Особенно сегодня.

Сегодня был день рождения Андрея. Ему исполнилось шесть лет. Никакого праздника, никаких подарков, никакого торта со свечами. Только холодный угол и гнетущая тишина.

Он обхватил колени руками, прижался щекой к шершавой ткани штанов. В животе урчало от голода. Вчерашняя каша, которую он еле проглотил, давно переварилась. Он знал, что еда есть в шкафу на кухне, но идти туда страшно. В кухне тоже были углы, в которых пряталась злоба.

Вдруг за дверью послышались шаги. Тяжелые, размеренные шаги отца. Андрей замер, дыхание перехватило. Сердце заколотилось, словно птица в клетке. Он закрыл глаза, надеясь, что отец пройдет мимо.

Но дверь распахнулась. В комнату вошел отец, хмурый и уставший. Его лицо было красным, а глаза мутными. От него пахло дешевым табаком и чем-то кислым, незнакомым.

– А, ты тут, – проворчал отец, окинув его презрительным взглядом. – Чего расселся? Работы по дому нет?

Андрей молчал, не смея поднять глаз.

– Я тебя спрашиваю! – рявкнул отец, сделав шаг в его сторону.

Андрей вздрогнул.

– П… прости, пап, – прошептал он.

– Прости? – усмехнулся отец. – Прощение надо заслужить. Ты сегодня хоть что-нибудь полезное сделал?

– Я… я убирался, – тихо ответил Андрей. – Пыль вытирал…

– Пыль вытирал? – передразнил отец. – Да на тебя смотреть тошно! Бестолочь!

Он подошел ближе и пнул Андрея ногой. Несильно, но достаточно, чтобы тот почувствовал боль.

– Встань! – приказал отец. – Живо!

Андрей послушно поднялся. Ноги дрожали.

– Сегодня у тебя день рождения, да? – спросил отец, глядя на него с насмешкой.

Андрей кивнул, не поднимая глаз.

– И чего ты ждешь? Подарков? Праздника? – отец расхохотался. – Не заслужил. Ты вообще ничего не заслужил.

Он подошел к окну и посмотрел на улицу.

– Твоя мать опять ушла, – сказал он, не оборачиваясь. – Шляется где-то. Ни стыда, ни совести.

Андрей молчал. Он знал, что говорить что-либо бесполезно.

– Знаешь, почему она уходит? – спросил отец, повернувшись к нему.

Андрей покачал головой.

– Потому что ты ей надоел, – сказал отец, глядя ему прямо в глаза. – Ты ей обуза. Она жалеет, что родила тебя.

Слова отца, как ножом, резанули по сердцу. Андрей почувствовал, как к горлу подкатывает комок.

– Н… неправда, – прошептал он.

– Правда, правда, – настаивал отец. – Она сама мне говорила. Ты думаешь, она тебя любит? Нет! Она тебя терпит. Как и я.

Андрей не выдержал и заплакал. Слезы градом покатились по щекам.

– Не реви! – заорал отец. – Ненавижу, когда ты ревешь!

Он схватил Андрея за руку и потащил его в кухню.

– Сегодня у тебя будет особый урок, – сказал он, толкнув его к углу. – Будешь стоять на горохе. Пока не поймешь, какой ты никчемный.

Он высыпал на пол горсть сушеного гороха.

– Вставай! – приказал он.

Андрей, всхлипывая, встал на горох босыми коленями. Острые зерна впивались в кожу, причиняя адскую боль.

– Стоять! – рявкнул отец. – И не смей шевелиться!

Он ушел из кухни, оставив Андрея одного.

Андрей стоял на горохе, и слезы текли по его лицу. Боль была невыносимой, но еще больнее было от слов отца. Он чувствовал себя никому не нужным, брошенным, преданным.

Время тянулось медленно. Ноги онемели, спина болела. Он старался не двигаться, чтобы не усугублять боль. Он боялся отца. Боялся его гнева, его жестокости.

Вдруг он услышал шаги. Отец вернулся. В руках у него была старая, кожаная книга.

– Читай, – сказал отец, бросив книгу на пол. – Читай вслух.

Андрей посмотрел на книгу. Это была старая Библия.

– Я… я не умею, – прошептал он.

– Умеешь! – заорал отец. – Читай! Иначе будет хуже!