Рубеж атаки

Рубеж атаки
Макс Алексеевич Глебов

Бригадный генерал #3
Бывший бригадный генерал Дин, а теперь капитан Игорь Лавров все еще далек от выполнения своей главной задачи, но самые острые проблемы, казалось бы, решены. Атака внешнего врага отбита, все обвинения сняты, а новая высокая должность открывает отличные перспективы. Но, как известно, если вам кажется, что все хорошо, значит вы просто не все знаете… Противник готовит новый удар, сила которого угрожает флоту Федерации неизбежным сокрушительным поражением, внутренний враг еще далеко не побежден, а откуда-то из глубины космоса на сцену выходит третья сила, роль которой в предстоящей схватке пока совершенно не ясна.

Макс Глебов

Рубеж атаки

Я вошел в командный пост среднего разведчика, специально модернизированного нами для глубокого рейда в тыл противника. Командир корабля, китаец Юн Гао, стоял перед главным проекционным экраном, на котором медленно вращалось объемное изображение огромного пустотного дока. Размеры сооружения впечатляли. Сквозь внешние конструкции просматривался остов корабля с легко узнаваемыми очертаниями корпуса, которые выдавали в строящемся гиганте брата-близнеца сверхтяжелого линкора Титан, захваченного нами в системе звезды Барнарда.

Юн Гао задумчиво рассматривал снимок, доставленный беспилотным зондом с орбиты газового гиганта в очередной посещенной нами звездной системе кваргов.

– А ведь это уже девятый такой док, – произнес командир корабля. Капитану второго ранга уже, вроде как, и не по званию было командовать средним разведчиком, перерос он его, но к моей просьбе принять участие в рейде Юн Гао прислушался, – Судя по стадиям готовности тех линкоров, что мы уже видели, их все заложили примерно в одно время. Я не знаю, сколько кварги еще будут их достраивать, но, боюсь, через несколько месяцев, максимум через полгода, наш флот столкнется с очень серьезной проблемой, и это с учетом того, что мы наверняка не все еще видели.

– Того, что мы уже нашли более чем достаточно, – невесело ответил я, – у меня нет уверенности, что даже с этими кораблями весь наш объединенный флот справится в лобовом столкновении. Нам пора возвращаться, Юн, рисковать больше нельзя. Информацию нужно как можно быстрее доставить на Землю.

– Я не уверен, что это правильно, хотя, возможно ты и прав – в сомнении покачал головой командир корабля, – но разведка еще не закончена. Добытые нами данные важны, но их нельзя назвать полными. Придется снова лететь сюда, таких доков может оказаться еще несколько штук…, или несколько десятков. Требуется более глубокий рейд, причем одновременно по нескольким направлениям.

– Такой корабль у нас пока только один, – напомнил я разведчику, – Могу предложить тебе возглавить следующую вылазку. А мне нужно в столицу. Мои обязанности главы комиссии минобороны по новой технике и вооружениям с меня никто не снимал, а в свете увиденного у меня появилось много новой работы, не терпящей отлагательства.

* * *

Сама возможность отправиться в глубокий разведывательный рейд по тылам противника появилась у нас благодаря тому, что моя научно-инженерная группа добралась, наконец, до кораблей флота, а точнее, до разведчиков. Формально говоря, теперь это уже была не совсем моя группа. Мой новый пост в министерстве обороны категорически не совмещался с положением главы оружейной компании. Пришлось всячески изворачиваться и искать выход, который, с одной стороны, позволил бы мне не потерять контроль над новыми разработками, а с другой, не вызывал бы вопросов у многочисленных борцов с коррупцией, расплодившихся до совершенно неприличного количества после крупнейшего за последние годы скандала вокруг оружейных компаний. На меня и так-то многие смотрели весьма косо, но теперь для прямых обвинений у них, вроде как, не имелось весомых оснований.

Я договорился с президентом Тобольским о национализации Оружейной компании Лавровых, чем выбил из рук моих противников, начавших сразу после моего назначения обвинять меня в лоббизме, один из главных козырей. Национализация, правда, проводилась по довольно хитрой схеме. Министерство обороны выкупило у моей мамы сто процентов акций нашей компании за полтора миллиарда рублей, то есть по цене, заниженной, по моим скромным подсчетам, как минимум, раз в десять. Даже самые оголтелые журналисты из желтой прессы только досадливо морщились, узнавая эту новость, ибо придраться к такой сделке не имелось ни малейшей возможности. Один только трофейный линкор Титан явно стоил не меньше десяти миллиардов, а скорее, раз в несколько дороже. Но была у этой сделки и оборотная сторона. Во-первых, я оставался председателем совета директоров компании, уже не как частное лицо, а как чиновник минобороны, а во-вторых, за мной сохранялось право обратного выкупа акций после окончания войны с кваргами за те же полтора миллиарда. Конечно, я терял всю прибыль на много лет вперед, ведь все дивиденды теперь причитались министерству обороны, но зато все активы компании, которыми она неизбежно обрастет в процессе дальнейшей работы, после войны перейдут ко мне бесплатно, ведь цену обратного выкупа увеличить будет невозможно.

Захваченный у кваргов линкор мы продали флоту почти сразу после завершения сделки по национализации. В результате у компании появились серьезные средства для дальнейших разработок, и нам даже не пришлось обращаться за финансированием к министерству обороны, хотя теперь, как казенная компания, мы имели такую возможность.

Как председатель совета директоров, я настоял на принятии стратегического плана, направленного на продолжение работ по системам маскировки наземной и космической техники, а также на совершенствование систем связи. Первым результатом этой деятельности и стал корабль, на котором мы с Юн Гао отправились в разведывательный рейд. От стандартного среднего разведчика у него остались только корпус, двигатели и частично системы жизнеобеспечения. Все освободившееся место заняли наши новые станции РЭБ и усовершенствованные сканеры. В результате экипаж корабля сократился до пяти человек, против изначальных двенадцати.

Испытания нового разведчика мы проводили на орбите Каллисто, над полигоном минобороны. Я, естественно, знал, чего ожидать, а вот два моих помощника, генерал-лейтенант Ляпин и вице-адмирал Фернандес, которых я не стал менять после ухода генерала Баррингтона с поста главы комиссии, были повергнуты увиденным в состояние легкого шока.

– Господин председатель, – голос вице-адмирала ощутимо дрогнул, – это что же, через него Юпитер просвечивает?

После включения оборудования РЭБ корабль действительно приобрел эффект частичной прозрачности в видимом диапазоне излучений. Конечно, полной невидимости достичь не удалось. На самом деле, даже маскировочные поля из моей прошлой жизни, не давали иллюзии полной прозрачности объекта, по крайней мере, с такого расстояния. До настоящего маскполя нашему изделию оставалось еще очень далеко, но первые признаки того, что мы на верном пути, явно имели место.

– Я рекомендую вам обратить внимание на показания многодиапазонных сканеров, господа, – вывел я членов комиссии из задумчиво-созерцательного состояния. Они обратили…

* * *

Мое решение, как председателя комиссии по новой технике и вооружениям, лично возглавить боевые испытания новинки вызвали глухое недовольство министра обороны адмирала флота Бронштейна, моего непосредственного начальника. Однако его бухтение по поводу неуместности таких действий для лица, занимающего столь значимую должность в министерстве, совершенно не плясали против прямого указания верховного главнокомандующего не препятствовать капитану Лаврову в подобных начинаниях, чем я бессовестно и воспользовался.

Юн уговорил-таки меня задержаться в пространстве кваргов еще немного, и, возможно, за это ему когда-нибудь поставят памятник, по крайней мере, я такую идею поддержу обязательно. Мы нашли совсем не то, за чем отправились осматривать еще две системы, подконтрольные кваргам, но на дальнейший ход войны эта находка повлияла куда сильнее, чем все, обнаруженное нами ранее. Нет, еще один док со строящимся аналогом Титана мы тоже наши. И кварги, и люди имели склонность строить судостроительные заводы на орбитах газовых гигантов. Почти дармовой источник неограниченного количества водорода, а также множество зачастую богатых необходимыми рудами спутников, делали такие места привлекательными для промышленного производства. Вот именно в таком месте, на орбите пятой планеты Дельты Треугольника, мы и обнаружили один из военно-промышленных центров противника – несколько десятков разнокалиберных верфей и мощный судоремонтный комплекс.

Ничего, вроде бы, необычного, мы такое уже не раз видели, но наше внимание привлек идущий к планете откуда-то с окраины системы крейсер кваргов. Деталей мы пока различить не могли, но судя по скорости хода и ринувшимся к нему сразу после выхода из гипера нескольким малым кораблям сопровождения, крейсер имел повреждения, причем довольно сильные.

– Юн, откуда этот корабль?

– Сканеры зафиксировали его выход из прыжка за орбитой восьмой планеты около трех часов назад. С тех пор он неспешно движется к ремонтному заводу. Видимо, повреждения затронули двигательную установку, иначе он добрался бы быстрее.

– Я не об этом. Откуда ЗДЕСЬ поврежденный корабль? Да и вообще, ты не задумывался, зачем кваргам понадобился судоремонтный комплекс в таком глубоком тылу? Таскать сюда битые корабли весьма накладно.

– Отправим зонд?

– Лучше два. Один к крейсеру, один к ремкомплексу.

Через шесть часов, тихо проскользнув мимо объектов разведки, зонды по широкой дуге вернулись к нашему кораблю. Пользоваться связью мы не рискнули и приняли зонды на борт. Когда обработанный компьютером видеопоток начал выводиться на проекционный экран, мы некоторое время потрясенно молчали, а потом Юн Гао произнес изменившимся голосом:

– Ну что ж, господин председатель комиссии минобороны, вот теперь нам действительно пора домой.

Мы еще долго стояли перед экраном и рассматривали изображение вражеского крейсера, изъязвленного в носовой части множеством даже не пробоин, а каких-то неровных каверн и сквозных отверстий, то ли проплавленных, то ли проеденных сильной кислотой или чем-то подобным. Весь корпус вокруг них был покрыт неприятным белесым налетом. При этом странное оружие, исковеркавшее часть борта крейсера, похоже, еще продолжало свое действие, хоть и в сильно ослабленном виде. От поврежденных участков продолжали отваливаться какие-то лохмотья, в которые превратился броневой сплав, а корабли сопровождения выпустили множество небольших ремонтных роботов, и те обрабатывали пораженные участки брони струями какого-то порошка, вступавшего с белесым налетом в бурную реакцию с выделением быстро рассеивающихся в вакууме газов.

– Мы должны найти тех, кто это сделал, Юн. Враги наших врагов могут и не стать нашими друзьями, но не воспользоваться таким шансом мы не имеем никакого права.

* * *

Как только мы достигли зоны досягаемости ближайшего гипермаяка, информационный пакет ушел по цепочке ретрансляторов в столицу Федерации. Я воспользовался служебным положением и отправил его напрямую министру обороны, так что к моменту нашего прибытия все руководство министерства вместе с генеральным штабом и лично господином верховным главнокомандующим стояло на ушах и пританцовывало от нетерпения. Собственно, ничего нового мы добавить к переданной информации не могли, но, как оказалось, совещание по итогам разведрейда все же решили отложить до моего прибытия, что меня сильно удивило.

Министерский флайкар с целым полковником в качестве сопровождающего поперек всяких правил плюхнулся на взлетное поле прямо перед только что опустившимся на сталобетон средним разведчиком. Спустя десять минут я уже входил в зал совещаний, расположенный на верхнем этаже знакомого мне здания минобороны. Юн Гао я тоже прихватил с собой на всякий случай, все-таки личные наблюдения и комментарии профессионального космического разведчика могли помочь не упустить важные детали. Но командира нашего корабля в зал не пустили, вежливо сославшись на закрытый список участников совещания и попросив подождать комнате отдыха вызова в зал, если таковой последует.

– Итак, господа, – открыл совещание Тобольский, – вы все в курсе результатов рейда капитана Лаврова. Добытая им и его людьми информация имеет высший приоритет важности, поэтому я попросил вас в столь сжатые сроки подготовить свои соображения и предложения к этому экстренному совещанию. Господин Лавров, – нашел меня взглядом президент, – пока вы летели к Земле, у нас всех было достаточно времени для подробного ознакомления с переданной вами информацией. Есть ли у вас что-то еще, что вы бы хотели добавить к уже известным нам фактам?

– Все факты мы с капитаном второго ранга Юн Гао изложили в информационном пакете максимально полно, господин президент, – произнес я, вставая, – все остальное уже мои личные соображения и выводы, которые более уместно будет озвучить в процессе общего обсуждения.

– Ну что ж, тогда с вас и начнем в соответствии с древней традицией, как с младшего по званию из присутствующих, – усмехнулся Тобольский, – излагайте ваши соображения, господин Лавров.

Я вышел к кафедре, установленной рядом со столом президиума, за которым в удобных креслах разместились президент Тобольский, министр обороны Бронштейн, начальник генштаба генерал армии Мазилеску, а также министр военной промышленности Зверев, на чье место я столь нагло претендовал в личной беседе с президентом. В зале напротив меня сидели крупнейшие воинские начальники Федерации и руководители министерств и ведомств, имеющих отношение к войне и военному производству. Именно возможность выступать перед такой аудиторией я и видел одной из своих промежуточных целей, причем не только выступать, но и добиваться того, чтобы к моему мнению прислушивались. Что ж, в длинном списке ступенек к выполнению задачи можно ставить очередную галочку. Начнем, пожалуй.

– Господа, я постараюсь изложить свои мысли максимально сжато, – бросил я в зал вступительную фразу, – то, что я видел в тылу кваргов, говорит о двух вещах. Во-первых, мы недооценили военно-промышленный потенциал врага. Через три-шесть месяцев наш флот получит в качестве противника не менее десяти, а скорее гораздо больше, кораблей класса Титан, которые при совместном применении будут способны подавить оборону любой из наших звездных систем, включая Солнечную.

Зал задвигался и по нему прошел тихий гул, но я спокойно продолжил:

– Это произойдет, если мы ничего кардинально не изменим в нашей военной промышленности и экономике, хотя не факт, что даже если мы захотим провести необходимые изменения, мы успеем это сделать. Во-вторых, можно считать доказанным, что у кваргов есть еще один враг, с которым они ведут войну. На первый взгляд, для нас это хорошая новость, но у меня складывается стойкое ощущение, что наш потенциальный союзник эту войну проигрывает, причем перелом в ней произошел относительно недавно, иначе как объяснить, что кварги смогли позволить себе резкую активизацию боевых действий на нашем направлении? Таким образом, в обозримом будущем Земная Федерация может столкнуться с тем печальным фактом, что у противника высвободится весьма значительное количество войск и единиц флота, которые будут переброшены на наш театр военных действий. В результате сложения этих двух факторов перед нашей армией и флотом встанет задача, которую они при всем своем героизме и высоком качестве боевой подготовки решить будут не в состоянии просто из-за подавляющего превосходства противника в численности и мощи вооружения.

– А вы не слишком сгущаете краски, господин Лавров? – задал мне вопрос министр обороны, – ведь многие ваши выводы сделаны исключительно на базе ваших собственных предположений, не основанных на достоверных фактах.

– Я лишь озвучиваю негативный сценарий, господин министр, – аккуратно ответил я, зная вспыльчивый характер Бронштейна, – там, за этими стенами, от наших решений зависят жизни более чем двухсот миллиардов человек, и мы должны быть готовы к любому варианту развития событий, даже к такому пессимистичному.

– У вас есть конкретные предложения, господин Лавров? – негромким, но твердым голосом задал вопрос министр военпрома Зверев, – что, например, мое министерство может противопоставить врагу при реализации вашего сценария?

– Временную национализацию оборонных предприятий, господин министр, – без колебаний ответил я, – только поставив военное производство под жесткий контроль государства можно быстро нарастить выпуск военной продукции до нужных нам объемов при разумных затратах, но, опять же, только этой меры будет явно недостаточно.

В зале поднялся возмущенный гул. Такого ответа от меня никто не ожидал. Тобольский поднял руку и шум стих.

– Господа, – твердо произнес президент, – мы здесь собрались для принятия важных государственных решений. Прошу помнить об этом и сдерживать эмоции. Я тоже не ожидал от господина Лаврова такого предложения, но я хотел бы выслушать его аргументы до конца. Продолжайте, капитан, – назвал меня президент по моему невеликому званию, то ли давая понять, что надо думать, что говоришь, то ли просто не желая использовать гражданское обращение в данных обстоятельствах.

И я продолжил: