Мутанты. Дети-волки. Книга вторая

Росс не хотел об этом думать. Он с мольбой смотрел вниз и несколько раз, увидев что-то похожее на фигуру Кантпанеллы, просил Фогера снизиться. Каждый раз увиденное было ни чем иным, как стволом дерева или причудливо изогнутым холмиком снега.

И вдруг он их увидел.

– Гефор, я их вижу! Снижайся!

– Я тоже их заметил.

Крылатая тень достигла мирно разговаривающую троицу, вынудив их замолчать и остановиться.

– Рандит, ты помнишь, как страшная птица однажды гналась за нами, когда мы были длиннохвостыми зверями, – испуганно пробормотала Аниэль.

– Помню, мы успели укрыться в колодце.

– Она хочет нас поймать! Бежим, мама!

– Постойте, дети, – спокойно сказала Кантпанелла. – Я не дам вас в обиду. А птица тогда была другая.

Кантпанелле, в отличие от детей, не было страшно.

– Мам, побежали, – пытался вразумить её Рандит, – здесь опасно!

– Постойте, смотрите, птицей кто-то управляет…

Рандит и Аниэль вскоре тоже заметили человека, сидящего верхом на крылатом монстре. И он что-то кричал им… Что значили его слова: «Глора, Винессия, Уланд…»?

Крылатое существо остановилось в нескольких шагах от матери и её детей. Человек стремительно слез со спины чудовища и бросился к ним. Рандит с трудом подавил желание броситься бежать подальше в лес.

– Глора! Неужели это ты?

Женщина сделал шаг вперёд, освобождаясь от руки дочери, и произнесла:

– Эдиссед! Ты нас нашёл!

Росс замер. Она всё ещё пребывала в Прошлом! Значит, их всех сейчас зовут по-другому.

– Кантпанелла! Любовь моя! – он заключил её в объятия. – Дети мои: Аниэль, Рандит, идите сюда.

– Отец, это наш отец, – объяснил Рандит своей сестре.

Аниэль нерешительно потопталась на месте, потом прошептала:

– А у него тоже снег на волосах…

– Пойдём. Это наш отец, он хочет нас обнять.

Росс плакал, обнимая всех, и смеялся одновременно.

– Пап, мы были волками и так хотели есть, – с грустью произнесла Аниэль, прижимаясь к его груди.

– Всё кончено, – заверил Росс. – Всё уже далеко позади. Забудьте об этом. Мы выйдем отсюда и будем жить счастливо.

Между тем Фогер, не ожидавший ничего подобного, скромно стоял в стороне, наблюдая за счастливым воссоединением семьи, и радовался.

«Надо же, – думал он, – а я не хотел сюда лететь».

Внезапно он заметил, что всё вокруг стало затуманиваться, и понял, время Прошлого уходит прочь. Туман становился гуще, а слова детей стали похожи на далёкое эхо.

«Всё должно измениться, – решил Фогер, – только не я».

Внезапно туман рассеялся, под ногами захрустел красный песок.

Только сейчас Росс заметил, что что-то изменилось. У его жены вновь стали прежними волосы.

– Ты как? – спросил он её.

– Росс, что с нами произошло?

Его супруга выглядела такой, будто только что проснулась.

– Глора! – он крепко обнял её. Обратив внимание на детей, растерянных только что произошедшей переменой, обратился к ним: – Вы помните, как вас зовут?

Дети переглянулись.

– Конечно, – уверенно заявил сын. – А с чего нам забывать?

Дочка вдруг расплакалась. Росс и Глора бросились к ней.

– Ты чего плачешь? – спрашивал отец.

– Мама, прости меня.

– За что?

Девочка, всхлипывая и вытирая ручонками глаза, пролепетала:

– Я потеряла твоё ожерелье…

– Винессия, успокойся, – ласково проговорила мама. – Я не сержусь на тебя.

Она стала искать в карманах истрёпанной и местами рваной белой шубы, хоть что-то похожее на носовой платок, чтобы утереть зарёванное личико дочурки и вдруг извлекла… ожерелье.

– Откуда это у меня?

Все удивлённо переглянулись. Винессия тут же перестала плакать.

Уланд проследил за взглядом отца, обращённым к Фогеру, и закричал:

– Это он принёс меня сюда! Он хотел убить меня! Только я сбежал, а с Дорито он уж точно расправился!