Мутанты. Дети-волки. Книга вторая

– Не уйду. И что ты сделаешь?

Фогер демонстративно улёгся рядом с ним и, не дождавшись его ответа, продолжил:

– Если тебе будет легче, обзови меня как-нибудь или побей. Сделай что-нибудь. Неужели ты сдался?

– Ты не понимаешь… – Росс со стоном открыл глаза. – Ты никогда меня не понимал. Ты причинил мне столько бед. А я тебе верил. Ты обещал, что поможешь мне. Лучше бы сразу сказал, что ничего изменить нельзя. Разве тебе мало всего, что со мной произошло? Можешь радоваться, я потерял всё: свою жену, детей. Тебе этого мало?

Фогер, опустив голову на лапы, внимательно слушал его полную гнева речь. И по щеке, блестя в лучах солнца, текла большая прозрачная слеза. А Росс всё говорил. Он вспоминал своё детство, свою мать и, негодуя на жизнь, раскрывал душу перед тем, кем всегда держал её запертой.

– … ты ненавидел мою мать, и мне было очень тяжело слышать, как ты отзывался о ней. Порой казалось, что это ты подстроил ту злосчастную авиакатастрофу… – и тут он посмотрел на Фогера и, увидев его слёзы, замолчал.

– Продолжай, – тихо попросил Фогер.

– Ты плачешь?..

– Всегда считал, что мужчина не должен плакать. Слушая твои обвинения, не могу сдержаться. А мать твою я очень любил. Но ей не нравилось, что я целыми днями пропадаю на работе. И мы конечно, часто ссорились. Она взрывалась из-за пустяков. Дети очень впечатлительны и ты, став взрослым, не можешь забыть прошлое. Она уехала, потому что хотела быть самостоятельной. Ты наверно уверен, что я не помогал ей, но это не так. Я слал ей письма и деньги. Она же всё возвращала.

– Она любила тебя и ждала. Она готова была всё забыть, но ты не приезжал.

– Гордыня… Всему виной моя гордыня.

– А зачем ты устроил испытания ПС- оружия? Да ещё в городе?

– Мы изобрели эту «пушку» с целью установления и устранения истинных причин психических расстройств человека. Все тайны были скрыты в подсознании. Оно помнило, что когда-то мы были животными, динозаврами или уродливыми мутантами. Иногда воспоминания в человеке просыпались, и он сходил с ума. Порой, когда сидишь неделями в своей лаборатории, кажется, весь мир перестал существовать. Есть только ты, приборы и люди, которые с тобой работают. Во время испытания на животных случайно оказалось неплотно закрыто окно. Так лучи попали за пределы института…

– А подставил ты меня… – напомнил Росс.

– И ты уже не помнишь, как отомстил мне?

– Ты сам спровоцировал меня!

– Мог бы хотя бы добить… Мне пришлось умолять Моншера сбросить на меня камни.

– А если бы я не сбросил тебя в пропасть, моя жизнь превратилась бы в сущий ад. Разве не так?

– Эх, если бы ты знал, как я злился на твоё предательство… Не пора ли всё забыть?

Росс вздохнул и уставился в небо.

– Может, в следующей жизни мне повезёт больше?

Фогер почесал морду о лапу и сказал:

– Я завтра должен уйти. Мне больно сознавать, что мои усилия пропали даром. Прости меня за всё, если можешь.

– Отнеси меня к ним, – после долгой паузы попросил Росс.

– Ты хочешь их увидеть?

– И остаться там.

– Я не могу отправить тебя на смерть! – возмутился Фогер. – Волки сожрут тебя!

– Хоть напоследок я увижу её. Мою Глору… Мою Кантпанеллу… Увидеть её и умереть – это всё, что я сейчас хочу! Ты отнесёшь меня?

Фогер свирепо зарычал.

– Ты понимаешь, о чём просишь? Я не могу этого сделать!

– Всё повторяется: я не хотел добивать тебя, а теперь ты делаешь тоже самое.

– Это чудовищно! Я не могу… – он начал яростно бить себя хвостом.

– Я тебя понимаю… Хорошо, забудь, о чём я попросил. Это была глупость…

Но Фогера нельзя было запросто обвести вокруг пальца. Он сразу понял, что Росс, чтобы он там не говорил, твёрдо настроен выполнить задуманное.

«Он, скорее всего, пойдёт пешком. Я его знаю. Упрямее осла! Только вот дороги он не знает! Эх, зря я обрадовался – Дорито знает».

Фогер понимал, что не может позволить Россу такую самодеятельность, и в тоже время его желание увидеть жену и детей было вполне естественно. Окажись он на его месте, то тоже стремился бы их увидеть. Фогер оставил на нескольких валунах белые царапины от когтей и только после этого успокоился, и нехотя произнёс:

– Хорошо, я отнесу тебя к ним.

– Ты согласен? Это правда? – Росс не скрывал радости. – Я их увижу!

– Увидишь, увидишь, – качал головой Фогер. – Только я не позволю, чтобы волки тебя съели.

Росс поднялся и подошёл к нему.

– И что ты сделаешь?

– Видно будет. Залазь уже.

Уже в полёте, когда Фогер устремился к желанной для его сына цели, когда холодный ветер, пробирая до костей, заставлял прижиматься человека вплотную к густогривой шее чудовища, Росс прошептал в обрезанное ухо: «Спасибо, Гефор. Большое тебе, спасибо».

Его слова наполнили теплом сердце Фогера, прогнав последние сомнения. И он пообещал себе: «Я не позволю, чтобы хоть волос упал с твоей головы. Я люблю тебя, сын, и любой, кто рискнёт забрать твою жизнь, умрёт. Мне всё равно, что волки – это твои дети. Если придётся, я их убью!» .

И вот у самого горизонта за красными песками показалась белая полоса тумана…

***

Всю ночь волчица лежала на снегу и поскуливала. Тогда как её преданный друг бродил поблизости, время от времени оглашая окрестности протяжным воем. Волчица последние сутки еле волочила ноги, а теперь и вовсе не могла встать. От воя матёрого волка на её загривке дыбом вставала шерсть, она с тоской смотрела в чёрное безлунное небо и прислушивалась, не захрустит ли снег, не вернётся ли друг утешить и успокоить её взволнованное сердце. А может на этот раз ему удастся найти хоть одно живое существо, которое заглушит на время жуткий, непрекращающийся даже во сне, голод.

Под утро послышались знакомые шаги, но не её друга, а того странного существа, трогать которое, ей было категорически запрещено. Существо обнаружило обезножившую волчицу и стало приближаться.

– Аниэль, моя маленькая девочка, – тихо запричитало существо.

Слова были непонятны волчице, но угрозы в них она не чувствовала, но, несмотря на это, предупредительно зарычала.