Под луной Тихолесья

Евгения проводила нас до двери и, как только мама вышла на улицу, нежно тронула меня за локоть, заставив меня удивлённо обернуться.

– Не суди его, пока не узнаешь поближе, дорогая, – прошептала она. Посмотрев на мою маму, она широко улыбнулась. – Была очень рада с вами познакомиться, надеюсь, скоро увидимся!

Нахмурившись, я шла по длинной дорожке рядом с мамой, думая о словах Евгении. Я не планировала с ним знакомиться. Мне не нравилось его поведение. Я его боялась.

В этот момент Алиса даже не подозревала, каким взглядом провожает ее через большое кухонное окно Максимилиан.

Глава 8

Мы провели в Тихолесье четыре дня, но мне казалось, что время пролетело мгновенно и одновременно с этим тянулось бесконечно. Мама постепенно выходила из своей скорлупы: она пела в душе, пусть и фальшиво, и её шаг стал бодрее, чего я не замечала уже давно. Она не переставала улыбаться после ужина с Евгенией и её семьёй, несмотря на неприятный инцидент с Максом, о котором мама почти не упоминала.

Я взглянула на белую дверь ванной и услышала, как выключилась вода и прекратилось пение. Кажется, после многих лет одиночества у мамы наконец-то появилась подруга.

Это было трогательно, и впервые за долгое время я ощутила, как глубоко внутри меня зарождается надежда, что мы сможем наладить здесь настоящую, нормальную жизнь. Через несколько мгновений мама вышла из ванной, напевая себе под нос и плотно обернув полотенце вокруг груди.

– Тебе лучше переодеться, если не хочешь опоздать, – сказала она, обращаясь ко мне, задумчиво сидевшей на кровати.

Я кивнула и медленно поднялась на ноги. Вчера вечером, возвращаясь домой от Евгении, мы заметили плакаты, анонсирующие ярмарку, которая должна была состояться на территории начальной школы Тихолесья. Мы обе решили, что обязательно должны ее посетить.

Я распахнула окно, чтобы проверить погоду, и ощутила свежий, прохладный воздух солнечного майского утра. Небо было голубым, усыпанным белыми пушистыми облаками, и я вдохнула этот чистый воздух, столь отличающийся от загазованного, душного воздуха нашего родного города.

Я уловила слабый запах свежескошенной травы и аппетитный аромат домашнего завтрака, доносящийся из соседнего дома.

Теплое солнце начинало согревать мою кожу, и, убедившись, что погода позволяет одеться полегче, я достала из чемодана черные джинсовые шорты. Дополнив образ розовой футболкой, заплела волосы в косу и надела свои изношенные кроссовки. Вздохнула, глядя на них: мне действительно нужно было купить новые, но наличные были на исходе.

– Если мы останемся здесь, как нам быть с работой? – небрежно спросила я, проводя по губам помадой.

Мама пожала плечами, заканчивая укладку своих волос. Она повернулась ко мне, положив руки на бедра.

– Еще не прошло семи дней, – ответила она. – Не забегай вперед, я еще не решила, стоит ли нам оставаться.

Я хмыкнула. Тихолесье манило меня так, как ни один другой город. Мне нравилась его красота, его своеобразие, даже такие люди, как Даша и Ди. Я знала, что буду скучать, если нам придется уехать.

– Еще три дня, – подумала я, открывая дверь гостиничного номера. – Мне нужно убедить ее остаться за эти три дня.

Мама вышла вслед за мной, громко хлопнув дверью. Я вздрогнула и нахмурила брови, глядя на маму, которая просто пожала плечами и пошла впереди меня.

– Люди еще спят! – тихо сказала я, когда мы спускались по лестнице.

– Что? В десять утра? – воскликнула мама. – Не глупи.

– Нормальные люди любят поваляться в субботу. То, что Дэн заставлял нас вставать на рассвете, не означает, что все тоже встают в это время.

Я видела, как плечи мамы напряглись, когда она услышала его имя. Она на мгновение замолчала, остановилась как вкопанная, а затем продолжила спускаться по лестнице, как ни в чем ни бывало.

Мы вышли из отеля, и теплое солнце сразу же нас согрело, а затем подул свежий ветерок, от которого у меня побежали мурашки по коже. Я потерла руки, чтобы согреться, и направилась в сторону школы, которая находилась всего в нескольких минутах ходьбы от кафе "Клевер". По мере того как мы приближались к школе, до нас доносился детский смех, разливающийся по округе, и громкие голоса взрослых, оживленно беседующих друг с другом.

Когда мы вошли в широко распахнутые ворота, которые обычно служили въездом на школьную парковку, наше внимание привлекла одна женщина. Ей было около пятидесяти лет, она была одета в длинную юбку с ярким рисунком, блузку и косынку в тон. Она тепло улыбнулась нам и протянула лотерейные билеты.

– Добро пожаловать, – сказала она с улыбкой. – Сегодня у нас школьная ярмарка. Надеюсь, вам понравится. Вы, должно быть, гости, остановившиеся в старом отеле у леса?

– Ух ты, о нас, должно быть, говорит весь город, – ответила мама, и я не могла уловить тон её голоса.

– Ну, не совсем, – с улыбкой ответила женщина, – но о вас очень хорошо отзывалась Евгения, и я знаю, что вы познакомились с моим сыном Исааком.

Она посмотрела на меня, когда произнесла его имя, и я улыбнулась ей в ответ:

– Да, я знаю Исаака.

– Меня зовут Юлия. Я живу по соседству с Евгенией. Если вам когда-нибудь надоест этот старый отель, я вместе с Евгенией владею небольшим гостевым домом. Он может стать вашим пристанищем. Там всё по-домашнему и почти никогда не бывает гостей. В основном я разрешала мальчикам использовать его как место встреч, когда они были подростками.

– Спасибо. Мы сообщим вам, если решим остаться, – мама поблагодарила её за предложение и повернулась к школе, чтобы осмотреть прилавки.

– Спасибо, – я тепло улыбнулась женщине, и она ответила мне улыбкой, но в её глазах мелькнул огонёк, говорящий о том, что она знает что-то, чего не знаю я. Такой же взгляд был и у Евгении, когда она сказала мне не судить Макса строго. Возможно, они общались с Юлией о его вчерашней выходке?

Мы ходили по ярмарке, разглядывая каждый прилавок. Домашняя выпечка, мыло ручной работы, старинные безделушки, благотворительные лотереи и многое другое. Казалось, что все жители Тихолесья собрались здесь либо что-нибудь купить, либо продать, либо просто посмотреть на всё это разнообразие. Я остановилась у небольшой палатки, где продавались пирожные и шоколад.

– Что бы вы хотели? – шепелявя спросила маленькая девочка, у которой не было двух передних зубов.

– Мне, пожалуйста, пирожное, – сказала я, хотя и не была особо голодна.

– Пятьдесят рублей, пожалуйста.

Я заплатила ей сотню и велела оставить сдачу себе. Она повернулась и улыбнулась своей маме, которая поблагодарила меня. Завернутое в плотную бумагу пирожное я положила в сумку, чтобы съесть его потом.

Оглядевшись в поисках мамы, я не увидела её, но особо не волновалась. Я предположила, что она нашла что-то интересное или ушла сплетничать и болтать с кем только могла. Проходя дальше, я наткнулась на палатку, где продавались подержанные книги.

– Привет, – раздался мужской голос.

Я повернулась и увидела молодого привлекательного мужчину, стоящего за столом со скрещенными руками.

– Привет, – ответила я, с любопытством направляясь к его палатке.

– Ты похожа на девушку, которая любит читать, – сказал он с улыбкой, указывая на книги на столе.

– Возможно, – улыбнулась я, глядя на классику, которую он предлагал.

Толстой, Шекспир, Пушкин, Бронте – вся литературная классика, на которую не взглянула бы большая часть учеников. Не могу сказать, что я заядлый читатель, но могу оценить хорошие книги, даже если это романтические сказки.

– Спорим, ты никогда этого не читала, – сказал парень, протягивая потрепанный экземпляр книги «Джейн Эйр».

– Не читала, – смущенно ответила я.

– Возьми, – предложил он, передавая мне книгу. – Дарю.

– Нет, я не могу, – колебалась я.

– Возьми! Вообще-то подожди, – он забрал книгу из моей протянутой ладони и отвернулся. – Вот теперь возьми.