Все люди – животные

– Маш, я тебя обидела чем-то? Маша! – не могла успокоиться Вера, протягивая руку и пытаясь прикоснуться к Машкиному плечу.

Девчонка с русым хвостиком резко развернулась, агрессивно щёлкая перед носом перепуганной Веры перекошенными челюстями. С её жутко изуродованного лица свисала, кровоточащими клочками, заживо содранная кожа.

– О-о-о!

Вера поняла, что кричит, и снова проснулась. Села на кровати, тупо уставившись в стену напротив. Свет от уличного фонаря из окна рисовал на скучных дешёвых обоях вычурные узоры.

Вспомнила. Иногда она вспоминала. Ничего не хотела помнить, но это, как дождь, его кулаком не заткнёшь.

Машке двадцать лет тогда было. Жить и жить. Она пыталась помочь глупой Вере бежать, но… Роман узнал.

Доказательств не было. Никаких доказательств у Веры до сих пор нет.

Машку жестоко изнасиловали, облили бензином и подожгли. Её изуродованный труп нашли под мостом случайные алкаши. Возможно, обезумевший от горя дядя Кеша, с его связями и деньгами, и раскрутил бы это уголовное дело, но ему было не до того – УБЭП взял его за финансовые махинации.

А Вере срать на коррупцию, продажных чиновников и на белые воротнички. Она всё поняла. Не бывает таких случайных совпадений. Папу в СИЗО, дочь в расход. Вера знает, кто в ужасной смерти Машки виноват. По ЕГО довольной улыбке догадалась. По толстым намёкам, по пластичным уверенным движениям.

– Смыться хотела? А куда, Вер? – спросил, – Чё ты делать-то умеешь? Под мостом хуи сосать?

Тогда на Веру в первый раз что-то животное нашло. Бросилась на мужа, как кошка, у которой котят отобрали. Тогда она в первый раз кулаком в ухо получила. Собственно, благодаря этому теперь спокойно на правом боку спит. Спасибо королю-льву.

Вера медленно поднялась с кровати, зажгла очередную свечу и небрежно сорвала со спинки стула тонкий, хлёсткий ремешок от дамской сумочки. Да, это не месть, а мелочь, но приятно. Только аккуратней бить надо, чтоб глазастая медсестра сильно не возбудилась.

Участковая медсестра Вика позвонила ей в районе девяти утра. Вера как раз домывала полы в зале судебных заседаний. Когда-то она мечтала стать адвокатом, но ума хватило лишь на то, чтобы не сдохнуть. Теперь несостоявшийся юрист заботилась о чистоте правовых отношений в прямом смысле: с утра – мировой суд, вечером – полицейский участок. Драила. Романтика.

– Алло, слушаю, – надо бы с ней как-то помягче, чтоб не просекла. Урок Вера уже подготовила. Точнее в процессе.

– Я к вам в 14.00 приду. Дома будьте, – голосок у Вики слегка дрожал, но всё равно командовал. Соплячка.

– Буду обязательно, – Веру так и подмывало ляпнуть что-нибудь ехидное, еле сдержалась.

На обед у Роман Польских был гороховый суп и кислое молоко. Мысленно Вера ухмылялась – вонь и скорый просёр клиенту гарантированы. За пять долгих лет она успела изучить кишечник больного мужа лучше своего. Пунктуальная медсестра не подвела.

– Вика, здравствуйте! – вежливо поздоровалась хозяйка, поспешно натягивая пальто, – Вы проходите, перевязывайте его, а мне к участковому надо. Объяснительную писать. По Вашей жалобе. Это быстро. Не скучайте. Бинты и всё необходимое на табуретке, – тщательно заперла дверь и ушла, мысленно посмеиваясь.

А ушла она к участковому Сергею Меринову на два часа.

1,5 часа спустя

– Ох, Верка, как же мне с тобой хорошо, – Серый нежно поцеловал тонкое Верино запястье, удовлетворённо закатывая глаза. В полицейской рубашке с погонами и без трусов он выглядел смешно и отчаянно.

– Да, Серый, мне тоже понравилось, – Вера расслабленно прилегла на стол, поправляя задранное до талии платье, – Ты был неутомим.

– Верка….

– Чё?

– Закурить бы сейчас, да? Но нельзя. Начальник натянет. Вот раньше было – сиди и кури, прямо за рабочим столом. Э-эх. Прошли те времена.

– Не нуди, как старикан. Твой кабинет – твои правила. Хочешь – кури.

– Не, нельзя.

– Травоядный.

– Блин, а объяснительную-то я с тебя не взял!

– То есть этого объяснения тебе недостаточно, хулиган? – Вера приподняла правую ногу, принимаясь неловко гладить мошонку Серого обезображенной стопой. Мужчина и его половой орган заметно оживились, – Да, культяпками не то. Были бы пальчики, я бы тебя пощекотала, – женщина задорно рассмеялась.

В дверь постучали.

– Вера, одеваемся. Срочно! – Меринов уверенно поцеловал обе Верины «культяпки», демонстрируя полное приятие её уродства, – Минуту! – и кинулся собирать разбросанное по полу бельишко.

– Всё-таки я Вику проучила. Ты меня за это не похвалишь, знаю, но у меня в квартире эта досужая медсестра прикрыта, – доверилась Вера, победоносно натягивая колготки.

– Убила? – Меринов испуганно округлил брови. От шока он даже забыл ширинку застегнуть.

– Дурак. Просто жизни учу.

– Вера-Вера, пиши быстрей объяснительную и марш домой.

– Слушаюсь, товарищ начальник. Ширинку-то застегни.

Два часа спустя

Вика выглядела озабоченной и очень уставшей. Перед приходом хозяйки квартиру явно проветривали – недвусмысленные запахи почти не ощущались. Пациент был чист, но ведро с отходами заполнено доверху.

– Извините, Вика. Оказалось, что допрос – это долго. А если до судебного разбирательства дойдёт, мне там вообще ночевать придётся. Даже не знаю, с кем мужа оставлять. Так помрёт без меня и не помогу ему ничем. Эхе-хе…

Вика виновато потупилась.

– Кстати, по вашему совету стала обильно Романа кормить. К чёрту диеты. Ваша терапевт Калинина ошибается – жиры и углеводы ещё никому вреда не принесли. Буду кормить, как Вы сказали. Обильно и много.

– Нет-нет-нет, – оживилась Вика, бессознательно затыкая нос, – Думаю, диеты очень важны. Инна Степановна врач, ей видней.

– А, ну тогда ладно. До свиданья.

– До свидания.

Мысленно Вера возликовала. Может, и убережёт девчонку от беды, разуму научит.

Глава 11. Начало нулевых. Марго

Веры давно не было видно, но Роман твёрдо знал, что она дома. Заболела? Может быть. Он уже узнал её адрес и фамилию, а также собрал досье на родителей. Ничего особенного: простые работяги. Тем лучше.

Можно было, конечно, расспросить Верину подружку, но эта девчонка, похожая на пионерку-активистку из его детства, вряд ли захочет с ним разговаривать. Не пытать же её, в самом деле? Тем более, что с несовершеннолетними Роман связываться не любил.

Верка – исключение из правил. Его девочка. Его будущая жена. Он так решил и точка.