Нимуэй. Во тьме

– Она должна быть у Элейны. Так что с пленником?

– Он больше не пленник. А в свои планы я тебя посвящать не обязана. Со временем сами всё увидите, – отрезала я пути к неповиновению.

Я привела Уэстли в пещеру к Элейне, застав здесь Риму и Джейд. Последняя тут же начала лепетать что-то про покой, душу и прочее, но я даже не вслушивалась, игнорируя её присутствие. Я так же молча собрала некоторые травы со столы ведуньи, подозвала её к себе, а остальным велела выйти.

Джейд Даламбер

Я направилась на выход вместе с Римой, но не дойдя до него примерно полтора метра – притаилась в нише у входа. Учась у Элейны, я овладела искусством разума достаточно хорошо, чтобы понять, что королева задумала глобальную чистку.

Я хорошо разбиралась в травах, понимая, какие из них смешивают для помощи душевно больным, какие для умиротворения, для ярких снов, для вызова видений и прочего. Но травы, что собирала с полок Элейна – предназначались для работы с памятью сознательной и в частности подсознательной.

Либо Мэлони собралась влезть в голову Уэстли и что-то найти, хотя все ответы вроде уже на поверхности, либо стереть всё подчистую. И неизвестно ещё, что хуже: то, что мы можем не знать чего, что может знать лишь Охотник, либо то, что королева собралась просто так его отпустить, поджарив хорошенько мозги.

Элейна зажгла свечи и начала бормотать какие-то слова, расслышать не удавалось, в то время как Мэл сидела в центре круга, коснувшись пальцами висков мужчины. Уэстли сидел в позе лотоса, не пытаясь сопротивляться, не задавая никаких вопросов. Что бы с ним не делала сейчас Мэлони, уверена, она считает, что поступает верно.

Но верно ли?

ГЛАВА 20. ОСКОЛОК

Мэлони Готтен

Я закрыла глаза и нырнула в омут воспоминаний Уэстли. Вокруг было сплошное ничто. Пустота зияла серым цветом. Где-то были видны всполохи света, но казалось, что они далеко-далеко отсюда.

Внезапно послышался шум воды. Я обернулась и увидела ручеёк, тёкший из ниоткуда в никуда. Резко с другой стороны послышался детский смех. Понемногу серая тьма приобретала голубой оттенок и становилась небом.

В итоге, я очутилась на цветочном поле, в окружении двух милых маленьких девочек. Они сидели одна за другой, плетя венки и косы. Весёлый детский смех, веял счастьем и беззаботностью.

К девочкам подошёл отец, немного длинноватые волосы и отсутствие морщин на молодом лице были единственной разницей между ним и тем Уэстли, которого знала и видела я. Он погладил дочерей по волосам, о чём-то с ними поболтал, а потом будто прозрел, обратил свой взор прямо на меня.

– Мэлони? Что ты здесь делаешь? Как такое возможно? Ты ведь ещё не существуешь?

– Уэстли… – тихо прошептала я, ласково глядя на него. Как он добр с детьми, как он ласков и нежен. И счастлив. Что такого случилось в его жизни, что он променял это на вечную жизнь и охоту?

– Почему я тебя знаю? Где мы?

– Я в твоей голове, – объяснила я, а потом кивнула на детей. – Кто эти девочки? Твои дочери?

– Да, познакомься с ними. Это Кира и Сэра, – близняшки странно посмотрели на папу и одна из них, зеленоглазая, сказала:

– Папочка, с кем ты говоришь? Тут кроме нас никого нет, – растерянный взгляд метнулся в мою сторону.

– Они меня не знают, Уэстли. Поэтому не увидят. Только ты можешь со мной говорить, только ты можешь меня видеть. И только ты можешь мне показать, что с ними произошло.

У меня не оставалось никаких сомнений, что именно любимые дочери стали причиной столь глобальных перемен в этом светлом и добром мужчине.

– Нет! – разозлился он. – Нет! Они живы! Вот! Видишь? Ты же их видишь? – он указал рукой на двух девочек, но вместо них на тех же местах уже были две сущности, едва похожие на его дочерей. – Нет! Это не они! Что вы с ними сделали?! Отвечайте!

– Ничего папочка, мы твои девочки. Мы хотим играть, – в один голос пролепетали сущности.

Небо тускнело, становясь серым, ручеёк вдруг усох, возвращая меня в серое ничто вместе с хозяином памяти.

Джейд Даламбер

Мэлони держала руки на висках мужчины, глаза были закрыты у обоих. Но под веками ведьмы глаза бегали с места на место, Уэстли дрожал, потел, дёргался, будто ему было больно.

– Она же не пытает его? – вдруг, откуда ни возьмись, появился Декс, испугав меня до потери пульса.

– Ты как здесь оказался?! – вспыхнула я.

– Алекс подбросила. Я очнулся дома несколько дней назад с дикой головной болью, и в течении двух дней каждый приступ новой боли сопровождался новым воспоминанием. Я знаю, кто Охотник! Хотя, вижу, вы и сами уже это знаете. Но ещё я вспомнил, как вынудил Мэл отказаться от своей души, знаю причину и знаю, как можно всё вернуть! – мои мысли оторвались от Уэстли, приковывая всё внимание к другу детства.

– Как?! – потребовала я, невольно хватая его за руку.

Декс рассказал обо всём, что происходило, когда Мэл была в плену. Объяснил, что бывшая королева думала, что только бездушный человек будет достаточно безжалостен к существу, убивающему нимуэйцев и являющийся её другом при этом.

– Или даже больше, чем другом, – глаза парня заметно стухли, когда он говорил об отношениях Мэлони и Уэстли.

Кажется, ни для кого не было секретом то, что обновлённая Мэл предпочла Уэстли Дексу, который всего лишь отчаянно пытался вернуть её добрую половину. Он снова посмотрел на нимфу, сидевшую в центре круга, воплощающую свои цели в жизнь.

Мэлони уже еле держалась, по её щёкам катились градом слёзы, но она не опускала рук. Продолжала вылавливать какие-то воспоминания из головы Уэстли. Дрожь сковала его тело, подогревая кровь, разгоняя её по венам. На руках у него появились страшные порезы, похожие на раны от когтей дикого и очень большого зверя, а магическая лихорадка не позволяла ему прийти в себя или сопротивляться.

– Рассказывай! – потребовала я, усилием воли возвращая себе внимание Декса.

Мэлони Готтен

– Уэстли, бегом! – кричала ему, хватая за руку и таща за собой в пещеры.

Поле покрывалось саранчой, две злобные твари разрушали всё на своём пути и собирались напасть на нас, включая меня, которую почему-то начали видеть.

Я бежала, не жалея ног. Как только мы скрылись в пещере, я возвела магический щит, и твари не смогли проследовать за нами.

– Идём, нам надо найти другой вход, – так и не выпустив его руки, я потащила Уэстли за рукав вглубь пещеры. Кровь капала из глубоких ран на предплечье Уэстли, оставляя за собой пятнистый след.

По ощущениям, мы были примерно в центре пещеры чуть ниже уровня земли. Прозрачное озеро, словно подсвеченное чем-то снизу, скорее всего, было источником жизни в те времена, когда жил Уэстли. Очень уж похоже на необычную воду из висячего сада Эргейта в настоящем.

Я усадила многострадального Уэстли возле воды, оторвала рукава его рубашки, и перевязала плечо. Другим рукавом, промокала рваные раны на груди.

– Что с ними случилось, Уэс? – заговорила я по-дружески, будто не было этой предательской лжи от него.

– Они… Они заигрались у реки. Я сто раз им говорил, чтобы не уходили далеко, что бы возвращались затемно, но…

– Они не послушали, – закончила я.

– Кира и Сэра сбежали ночью к реке, что именно там случилось, я не знаю. Только с рассветом мы с Меланьей заметили пропажу наших девочек. Побежали их искать, и… Я нашёл их уже неживыми. Меланья очень страдала. Я… тоже. Мы приняли самое страшное решение, которое не имели права принимать. Жена пошла к ведьмам, они вернули нам наших детей, но они не росли. У них не было тел. Это были призраки, души наших девочек. Так нам сказали ведьмы, но оказалось всё не так. Девочки нас не слушались, они совершенно не были похожи на себя. Они начали делать мелкие пакости, с каждым разом переходя грань всё дальше. Они чуть не утопили соседского мальчика! Всё обошлось, но… в сердцах Меланья прогнала их, и тогда начался сущий кошмар. Они исчезли, как мы думали, насовсем, Меланья упала замертво. Я нёс её домой, едва держась на ногах от боли, то ярости, что рвала мою душу на части. А через несколько часов услышал крики из деревни. Те духи не погибли. Они лишь обманули нас. Убили мою жену. Я похоронил её в любимом саду, который она так бережно растила, как детей наших. А потом вернулся в деревню. Дорога была вся в крови и трупах. Некоторые молодые были поседевшими от страха. Оставшиеся в живых, тихо прятались по коморкам, лежанкам подземным. Кто где мог. Я пошёл к ведьмам. Узнал, как спасти народ. Мне пришлось убивать существ с обликом моих дочерей. Тебе не представить, какого это. Но я знал, что это не они, не мои ангелочки. Это были твари из другого мира. Когда я покончил с ними, что-то во мне сломалось. Я убил ведьм, которые вызвали их. Я ходил по земле, убивая всех потусторонних существ, что хоть как-то мешали обычным людям. Я несу свою боль уже столько веков, столько тысячелетий, что никто и никогда не сможет пережить подобное.

– Уэстли… – история затронула те части моей души, от которых я думала, что избавилась. Мои щёки намокли от слёз.

Я сочувствовала, мне было больно за него, я не могла прекратить плакать. Я порывисто обняла Уэстли, жалея его, поддерживая. Он, обнял меня в ответ. Вытер мокрые дорожки с щёк, улыбнулся, вытер и свои слёзы тоже.