История человечества. Восток

Но если обратиться к словам, произошедшим от этого корня, то выяснится, что означает это слово всего лишь – «делать надрезы». Одно из

производных слов имеет значение «горький», произошедшее из «резать», отсюда же и русское слово «печь» (о вкусе). Лишь после распада арийского языкового единства от этого корня образовалось несколько слов, обозначающих цвета (например, русское «пестрый») и работу с цветами (рисовать). Глаголы «писать», образованные от этого корня, очень поздние, а кроме того, в целом ряде языков понятия «писать» и «рисовать» вообще не различаются – мы чаще скажем «картина написана», нежели «картина нарисована». Так, русское «писать» действительно восходит к этому корню, но латинское «pictus» (разрисованный) и производное от него английское «picture» (картина, букв. «нарисованная») к письму буквами никакого отношения не имеют, в латыни такое письмо обозначается глаголом «scribo» (пишу), который, в свою очередь, близок к русскому «скрести» (диалектное «скребсти»). Такая близость слов характерна только для западных языков. Она явственно указывает на то, что арийские племена познакомились с письменностью уже после своей миграции на запад, в Европу; а само название письма как деятельности было воспринято не как запись какой-то информации, а как процесс царапания по твердой поверхности.

В арийских языках есть корень, обозначающий повозку, которую везут (ведут) лошади. Он встречается в таких словах как славянское возъ, древневерхнемецкое wagan (воз, отсюда и современное международное слово «вагон»), а также в ирландском weg (дорога) и латинском vagus (блуждающий). Вместе с тем общего корня, обозначающего езду, нет, есть отдельно существующие «восточный» и «западный» корни. Это значит, что верховая езда была открыта ариями, ушедшими на восток и запад, самостоятельно. «Западный» корень rit– обозначает не только колесницу, но и гребца (в литовском и санскрите) и весло (в древнегреческом). Эти слова кочуют из одного научного исследования в другое в качестве доказательства того, что арии были мореходным народом.

Как же получилось, что в арийских языках и весло, и колесница оказались однокоренными словами? Кроме того, загадочным образом эти слова близки к санскритскому слову rta (миропорядок). Отсюда и славянское «рядъ» в значении «порядок». А значит, все эти слова восходят к общему арийскому корню. Таким образом, получается, что и гребец, и колесничий – это те люди, которые правят, управляют своим транспортом. Более того, в индийском ведическом пантеоне известна богиня Рита, или Рта, которая символизирует миропорядок. Показательно, что к тому же корню восходит и санскритское слово «раджа» – царь, пра витель. В дальнейшем во многих арийских языках от этого корня произошли слова со значениями «бежать», «катиться», «колесо». Однако такие значения производны от «порядка» – колесо, как солнечное, так и земное, движется, повинуясь неким универсальным законам природы.

Вместе с тем, в арийских языках есть и другой корень, обозначающий колесо, от него происходят древнеславянское «коло» и индийское «чакра». Филологи называют такие вторые корни «дублетами». Почему же возник второй корень? Зачем языку такая избыточность? Лингвисты допускают, что второй корень имел иное значение и обозначал священный круг и предположительно был заимствован из чужого языка.

После того как на Южном Урале был обнаружен загадочный арийский город Аркаим, некоторые исследователи попытались возродить гипотезу о существовании у ариев широкоразвитой городской цивилизации. Конечно, существование древнейшего арийского города Аркаима не может быть оспорено, но этот город был построен чуть более 3000 лет назад, когда многие арийские племена расселились в Европе и Азии. Некоторые недобросовестные историки пытаются удревнить Аркаим на несколько тысяч лет. Делается это для того, чтобы представить его общеарийской столицей. Но можем ли мы с помощью данных арийского языкознания разгадать эту загадку?

Дело в том, что в общеарийском языке отсутствует корень, обозначающий такое понятие, как «дом», а слова, обозначающие жилище, в позднейших арийских языках образованы от глагола «ночевать» и имеют ряд дополнительных значений: отдыхать, жить. Поэтому такое жилище должно было напоминать юрту, в которой люди (как мужчины, так и женщины) лишь ночуют, а все время проводят под открытым небом. С другой стороны, слово, обозначающее поселение, реконструируется филологами достаточно четко. Судя по произошедшим от этого корня словам, он обозначал небольшое поселение, в котором живут представители одного клана.

В арийском языке не было слова для обозначения царской власти. В некоторых языках слово «царь, правитель» (санскритское raj, латинское rex, кельтское rig), как мы уже говорили, происходит от корня rt. И возможно, они вначале обозначали лишь правителя колесницы, а затем уже правителя народа. От того же корня происходят и слова, обозначающие «право», «правильность», «закон» (санскритское rajani, латинское lex). А вот слова «народ», «страна» восстанавливаются только для некоторых европейских языков. Нет и общего самоназвания ариев. Странно, народ ариев был, создал и передал нам свой язык, а названия у народа не было. Возможно ли это? Дело в том, что для ариев важнее была принадлежность к касте, нежели к общеплеменному или языковому единству.

В арийском языке отсутствует слово «лес». Этого достаточно для того, чтобы исключить из числа арийских прародин любые лесные регионы, в частности и Балканы, и Переднюю Азию. Однако есть в арийском языке слово «дерево» – и как растение, и как материал. На основании этого лингвисты предлагают искать арийскую прародину в степной и лесостепной зоне Старого Света, где древесины довольно много в долинах рек и во влажных балках, но больших лесов нет.

Какие же деревья росли на арийской прародине? Все филологи сходятся на том, что в арийских языках было слово «береза». Также общеарийским признают и название дуба. Однако некоторые исследователи отмечают, что во многих позднейших арийских языках есть и другие слова для его обозначения (например, русское слово «дуб» происходит от другого корня, а арийский корень сохранился лишь в имени верховного языческого бога Перуна). Кроме того, слова, произошедшие от арийского названия дуба, в некоторых языках обозначают другие породы деревьев. Так, в древневерхненемецком языке образованное от этого корня слово обозначает сосну, тогда как для дуба используется совсем иное слово. Как же разрешить эту проблему? Похоже, что слово, которое лингвисты принимают за «дуб», обозначало просто большое, высокое, отдельное стоящее дерево, без видородовой идентификации. Представляется, что это слово может служить указанием на арийскую прародину в степной и лесостепной зоне. В дальнейшем при расселении ариев это слово было перенесено на самые большие деревья в данной природной зоне – на дубы, а иногда (как в центральной Германии) на сосны. Одновременно с этим существует арийское название желудей, которые употребляли в пищу, они спасали и земледельцев в голодные и неурожайные годы. После того как из желудей удаляют дубильные вещества (танин), они вполне пригодны в пищу. Историки допускают возможность того, что арии употребляли в пищу желуди.

Несколько названий деревьев идеологи национал-социализма использовали для доказательства центральноевропейского происхождения ариев. В их числе «ива», «бук», «граб». Но бук и граб известны не во всех арийских языках, а лишь в западных. Много загадок связано с ивой (ветлой). Ареал ее обитания – заболоченные леса Европы, и она могла бы служить надежным маркером арийской прародины. Но слово, принимаемое за слово «ива», в действительности обозначало «ветку, ветвь», неслучайно в авестийском языке va?tid – не ива, а бамбук. Славянское слово ветла представляется поздним образованием, а в «западных» языках есть другое слово для обозначения ивы. Кроме того, однокоренными к «ветле» и «ветви» являются такие русские слова, как «виться, извиваться», «ветошь» и «ветхий». Эти слова обозначают нечто мягкое, слабое, податливое. Видимо, в данном случае и русская ветла, и иранский бамбук стали однокоренными исключительно потому, что их названия были образованы от общего корня, не имеющего никакого отношения к самим растениям.

Однозначно реконструируются такие дикие животные арийской прародины, как волк, медведь, мышь, дрозд, журавль, гусь, утка, муха (мошкара), змея, шершень, оса. Шершень свидетельствует в пользу скотоводческого быта – в языке фиксируется внимание ариев к насекомым, вредящим скоту.

Отсутствовало у ариев общее слово и для обозначения рыбы. В позднейших арийских языках есть несколько таких корней – западный (латынь, кельтские и германские языки), центральный (греческий, армянский, литовский языки), восточный (санскрит и авестийский языки), общеславянский. Такие различия в обозначении рыбы не только категорически возражают против того, что арии были мореходами, но также и указывают, что рыба в рационе наших предков появилась очень поздно, когда арийские племена разделились как минимум на 4 отдельных группы, а значит, обитали довольно далеко друг от друга.

Много загадок хранит общеарийский корень «олень». Нацисты использовали его для доказательства германской прародины ариев. И действительно, этот корень чаще всего встречается в западных языках, в то же время в восточных языках он проявлен слабо. В большинстве западных языков этот корень обозначает оленя (например, в общеславянском и литовском языках), но есть и другие значения: так, в ирландском языке однокоренное слово обозначает косулю, а в древневерхненемецком – лося. Создается впечатление, что арии не часто видели это животное. Они знали, что в лесах вокруг ареала их обитания живут некие большие травоядные животные, но не очень хорошо знали, как они выглядят, а потом они назвали этим словом разные виды животных. Убеждает в этом и греческое слово ??? ?????, ?????? (олень). Олень у Гомера имеет постоянный эпитет «рогатый», что, похоже, свидетельствует о том, что само слово ??????? могло обозначать какого-нибудь другого крупного (и, по-видимому, безрогого (?)) зверя. Показательна и близость к ????????? (слон), которую иногда используют не очень добросовестные лингвисты для доказательства того что на арийской прародине или в непосредственной близости от нее водились слоны. Но, увы, слоны на арийской прародине не водились.

И еще один мифический аргумент – аргумент «угря». Действительно, во многих арийских языках существует общий корень для обозначения угря. Ареал обитания угря – Северная Европа. Поэтому нацисты и использовали этот аргумент для доказательства того, что арийской прародиной была Северная Европа. Однако в данном случае аргументация притянута за уши. Дело в том, что слово «угорь» существует не само по себе, а во всех известных языках является производным от слова «змея». И действительно, угорь по внешнему виду напоминает больше подводную змею, чем рыбу.

И наконец, последняя загадка арийской прародины – таинственные напитки ариев. В арийских языках есть общее название пчелы, но нет общего названия улья, что позволяет говорить о том, что наши предки собирали мед диких пчел, но не разводили их на пасеках. Кроме того, историкам известно, что добыча такого «дикого меда» была распространена у различных европейских народов вплоть до конца XIX в. н. э. А славянское название такого промысла (бортничество), как и название улья диких пчел (борти), происходят от глагола «брать, отбирать».

Надежно реконструируется и арийский корень medhu, обозначающий мед и сладкий напиток из цельного или перебродившего меда. Употребление такого рода напитков общеизвестно в культурах различных арийских народов. Но вот загадка: в древнейшей арийской книге (в «Ведах») отсутствуют упоминания о таком напитке. Если верить «Ведам», основным ритуальным напитком ариев была сома. Процесс приготовления и употребления сомы тщательно описан в «Ведах»: сому варили из растительного наркотика с добавлением растительных жиров. Напротив, медовуха обязательно должна была некоторое время перебродить. Таким образом получается, что сома и медовуха относятся к разным классам напитков: сома представляет собой наркотический отвар, а медовуха – алкогольный напиток.

Любопытно, что в ряде западных языков от корня medhu появились слова со значением «вино», но во многих арийских языках есть и общее слово «вино». Отсутствие этого слова в восточных языках и аналогичность значений слов, образованных от слова «мед», позволяет предполагать, что оно было заимствовано из неизвестного неарийского языка. Некоторые лингвисты ищут аналогии этому корню в языках народов Кавказа. По их мнению, в пользу этого свидетельствует и то, что кавказский регион относится к области древнейшего одомашнивания виноградной лозы.

Таким образом, основываясь на материалах, полученных лингвистами, ученые смогли определить, где же находилась прародина ариев. Большинство современных ученых сходится во мнении, что арии пришли в Индию из степей Причерноморья, Поволжья и Южного Урала.

Какие доказательства могут подтвердить эту гипотезу? Прежде всего археологические. Около 5 тыс. лет назад в восточноевропейских степях, утверждают археологи, существовала «курганная культура», народы которой насыпали над погребениями огромные курганы. Историкам удалось проследить миграции народов «курганной культуры» в Европу. Известно, что эти народы пасли скот, прежде всего лошадей, в степях Украины и России. Кроме того известно, что только после вторжения народов «курганной культуры» в Европе появляются следы использования колесных повозок и лошади в качестве верхового и тяглого скота.

Исследователи обратили внимание на живописные изображения украинских казаков, оставленные неизвестными художниками XVI–XVIII вв. На большинстве таких изображений казаки сидят на земле, сложив ноги в позе лотоса. А ведь известно, что эта поза считается одной из основных священных поз индуизма. Вполне возможно, предполагают исследователи, что эта традиция в условиях степного быта сохранилась на Украине в течение нескольких тысячелетий. Пришедшие в Индию арии-степняки стали оседлыми земледельцами, научились делать разнообразную мебель, но сохранили почтение к позе лотоса, как к воспоминанию о своем далеком прошлом.

Есть и другой любопытный момент, также связанный с казацкими картинами. Исследователи отмечают, что положение пальцев рук казаков на этих картинах изображено не случайным образом, а сообразуется с неким мистическим каноном: художник изображает руки доброго персонажа определенным образом, злого – другим, печального – третьим, веселого – четвертым, храброго – пятым, трусливого – шестым и т. д. Любопытно, что эти положения рук соответствуют положению рук (их называют «мудрами») будд на буддийских иконах. За две с половиной тысячи лет

существования буддизма многие поколения художников выработали особый канон, согласно которому определенному душевному состоянию человека соответствует определенная мудра. Исследователи, сравнивавшие украинские и индийские мудры, отмечают между ними удивительные совпадения, указывающие на происхождение практики мудр из восточноевропейских степей.

Сходство музыкальных инструментов Индии и Восточной Европы также столь поразительно, что заставляет говорить об общности их происхождения.

Еще одно существенное доказательство того, что прародина ариев находилась в степной и лесостепной зоне Украины и России, дает топонимика. Здесь много рек и местностей, названия которых удивительно похожи на названия рек и местностей, описанных в священных для каждого индийца книгах «Махабхарате» и «Ведах».

Согласно этим священным книгам, ключевым событием в истории ариев была грандиознейшая битва на поле Куру (Курукшетре), которая состоялась в 3102 г. до н. э. Где же располагалась знаменитая Курукшетра? Поиски этой местности в Индии и Иране не увенчались успехом, а против нескольких правдоподобных вариантов ученые выдвигают серьезные сомнения, ведь, считают они, арии в то время обитали далеко от Индии и Ирана.

Из индийского эпоса известно, что вблизи этого поля находилась великая река Ра, или Ранха. Эта река почиталась и зороастрийцами Ирана. Любопытно, что в самом Иране нет достаточно крупных рек, которые можно было бы отождествить с Ранхой. Но, кажется, река Ра-Ранха нашлась. Как известно, самая большая река Европы – Волга – вплоть до II в. н. э. называлась Ра. Эту священную реку историки отождествляют с другой священной рекой индийского эпоса – Гангой. Если, действительно, Волга и есть та самая Ра-Ранха-Ганга, то получается, что арии, придя в Индию, назвали одну из двух крупнейших рек Индии (Ганг) в честь той Ганги, что протекала по их прародине.

Согласно Авесте, мир был окружен бесконечными водами моря Ворукаша (Молочного моря «Махабхараты») и Ранхи (Волги (?)), по берегам которых располагались несколько арийских стран – от крайнего севера до крайнего юга. На территории одной из арийских стран близ впадения в Гангу-Ра ее притока Ямуны и располагалась Курукшетра. Ныне Ямуной называют главный приток индийского Ганга, но, если предположить, что Ганга и есть Волга, тогда получается, что Ямуна – это Ока. Возможно ли это? Любопытно, что Ока (само слово «Ока» финно-угорского происхождения) вбирает в себя несколько притоков, носящих схожие с Ямуной названия: Ямна, Ям, Има, Имьев. Древнеиндийские тексты утверждают, что местность в районе впадения Ямуны в Гангу называлось Кала. Калой называют и место впадения Оки в Волгу.

Одновременно с великими священными реками арии почитали и мелкие речки и водные потоки. Отдельный раздел «Махабхараты» посвящен хождению по более чем 200 таким священным рекам и источникам. Исследователи сравнили названия рек в «Махабхарате» с названиями рек в бассейне Оки и нашли множество удивительных совпадений. Судите сами:

И еще один замечательный пример из области топонимики: в «Махабхарате» указано, что к югу от священного леса Камьяка текла в Ямуну река Правени, образовывашая озеро Годовари. Любопытно, что до сих пор текущая в Оку из дремучих владимирских лесов река Пра образует озеро Годь. Также сторонники вологодско-владимирской гипотезы арийской прародины предполагают, что в «Махабхарате» впервые упоминаются притоки Дона и Днепр под названием Саданапру (Великий Данапр).

Но где же располагается Курукшетра? Предполагают, что это поле располагалось где-то поблизости от города Курска (само слово «Курукшетра» допустимо перевести как «курское поле»). Слава курян как знатных воинов была отмечена в «Слове о полку Игореве». Кроме того, именно под Курском произошло крупнейшее в мировой истории танковое сражение. Известно, что Гитлер фанатично верил в то, что находится под покровительством арийских богов. Также известно, что он, вероятно, знал о том, что прародина ариев располагается где-то в степной или лесостепной зоне Восточной Европы. Поэтому вполне возможно, что он предполагал, что Курукшетра располагается где-то вблизи Курска, и сознательно направил в этот район свои танковые войска – в надежде на то, что арийские боги помогут его армии, подобно тому, как они помогали ариям на Курукшетре. Однако арийские боги отвернулись от Гитлера, и именно после Курской битвы начался закат Тысячелетнего рейха.

В поисках Вавилонской башни

Если попросить кого-либо назвать знаменитейшие города древности, ответы, вероятно, будут похожи: Афины, Вавилон, Иерусалим, Рим. Это если перечислять их в алфавитном порядке. Хронологический же порядок был, конечно, иным: Афины старше Рима, но ненамного; Иерусалим намного старше Афин; но основание Вавилона относится к еще более глубокой древности – примерно к середине III тысячелетия до нашей эры или даже еще раньше. Начало у Вавилона было очень скромным, долгое время он находился в тени более древних и в III тысячелетии до н. э. куда более знаменитых и могущественных городов. Тысячелетие спустя он стал самым прославленным, самым большим и самым богатым городом Ближнего Востока, да и всего тогдашнего цивилизованного мира. К началу нашей эры от него остались груды развалин, постепенно превращавшиеся дождями и ветрами в глинистые холмы. Та же участь постигла и соперничавшие с Вавилоном города: глинистые холмы-телли между Тигром и Евфратом – вот и все, что напоминает сегодня о некогда процветавшей здесь цивилизации и указывает археологам, где надо вести раскопки.

В Месопотамии нет таких впечатляющих памятников древности, как, например, в Египте. Там есть пирамиды и Сфинкс, храмы и скальные гробницы царей, гигантские обелиски и статуи – все это производит неизгладимое впечатление даже при заочном знакомстве, было знаменито еще на заре европейской цивилизации, вызывая почтительное восхищение греческих и римских путешественников. Античные авторы писали о безмерной древности египетской истории, о таинственной мудрости египетских жрецов. О древней Месопотамии эти авторы писали гораздо меньше. В сущности, лишь Геродот оставил нам более или менее подробные сведения о Вавилоне, все еще пышном, богатом и многолюдном, хотя уже и переставшем быть столицей империи. Сведения о Вавилоне сохранила для нас и Библия.

Создать высокую цивилизацию в Месопотамии было намного труднее, чем в Египте. Даже сама экономическая основа обеих этих стран – ирригационное земледелие – требовала от жителей Месопотамии куда больших усилий, чем от египтян. В Месопотамии Тигр и Евфрат разливались в неподходящее для активного земледелия время года, так что воду приходилось запасать и подводить к полям в нужный срок. Ирригационные системы здесь были весьма сложными и требовали большого труда по своему обеспечению. Плодородный речной ил почти не доходил до полей, но зато постоянно заносил каналы и водохранилища, так что нужно было проводить грандиозные работы по очистке и содержанию их в порядке. Наконец, здесь была вполне реальной угроза засоления почвы и постепенно превращалась в действительность: из документов видно, как пшеница неуклонно вытесняется более устойчивым к соли и даже более урожайным, но менее вкусным и питательным ячменем. Финиковые пальмы, к счастью, до определенного предела устойчивы к засолению, и потому они росли вдоль всех каналов.

Месопотамия не имела ни полезных ископаемых (кроме глины и асфальта), ни строительного камня, ни дерева, пригодного для постройки кораблей и монументальных сооружений. Все это привозилось издалека, причем большей частью посуху. Даже климат в Месопотамии менее благоприятный, чем в Египте.

Центром этой суровой и прекрасной страны был Вавилон, чье название означало «Врата Бога». В прологе к своим знаменитым «Законам» Хаммурапи провозгласил город «вечным обиталищем царственности». Эта идея, видимо, прочно укоренилась в умах, чем и объясняется громадный престиж Вавилона даже в периоды его упадка. Утратив независимость, Вавилон формально продолжал оставаться столицей царства – и в эпоху расцвета Ассирийской державы, и в составе Персидской империи. Не исключено, что и Александр Македонский совершил обряд «прикосновения к рукам Владыки-Мардука», что означало венчание на царство.

Свое особое положение вавилоняне ценили и ревностно отстаивали. Около 700 года до н. э. было создано весьма любопытное сочинение, известное в современной науке под названием «Зерцало правителя». Сами вавилоняне называли свои произведения по их первой строке. Поэтому его оригинальное название таково: «Если царь не блюдет правосудия…» Сочинение это представляет собой политический трактат, перечисляющий всевозможные прегрешения «дурного царя». центральное место среди них занимает покушение на вольности и привилегии священных храмовых городов: наложение на их жителей всевозможных поборов и повинностей, привлечение их к военной службе, вынесение несправедливых приговоров по их делам и вообще аннулирование привилегий, «начертанных на стелах». Такой правитель вызывает гнев богов, навлекает различные бедствия на свою страну и погибель на самого себя.

До нас дошла табличка с текстом «Зерцала» из знаменитой библиотеки Ашшурбанипала. На табличке указано, что Ашшурбанипал написал ее собственноручно, сверил с оригиналом и поместил в своем дворце «для постоянного чтения». Ссылка на «Зерцало правителя» как на авторитетный текст содержится также в одном из писем к ассирийскому царю Асархаддону, отцу Ашшурбанипала. Таким образом, «Зерцало правителя» – выражение идеологии свободных горожан, отстаивающих свои права. Отзвук этой же идеологии слышится и в письме вавилонян царям Ашшурбани-палу и Шамашшумукину: «Поелику Вавилон есть средоточие мира, неприкосновенность его крепка. Даже собака, вошедшая туда, не может быть убита». Разумеется, вавилонянам не раз приходилось смиряться перед жестокой реальностью, но почти никогда их обидчик не оставался безнаказанным, а сам город вновь и вновь восставал из пепла.

За две с лишним тысячи лет в Вавилоне происходило много прекрасного и ужасного. Таинственное, разумеется, случалось тоже. цари, которые разрушали Вавилон и похищали оттуда его главную святы ню – статую Мардука, – умирали насильственной смертью, и притом от рук своих собственных родичей. Это были хеттский царь Мурсилис I (начало XVI века до н. э.), ассирийский царь Тукульти-Нинурта I (1244–1208 годы до н. э.), эламский царь Кудур-Наххунте (693–692 годы до н. э.), ассирийский царь Синаххериб (704–681 годы до н. э.) и персидский царь Ксеркс I (486–464 годы до н. э.). Боги не всегда охраняли Вавилон, но всегда мстили за него.

Но не натиск завоевателей, а река времени постепенно размыла Вавилон, лишила его экономического и политического значения, вызвала отток населения и в конце концов превратила его в руины.

Вавилон, как никакой другой древний город, на протяжении веков пленял фантазию людей. Это название, сохраненное для нас прежде всего Библией, стало воплощением большого многолюдного города с великолепными постройками. Упоминания Вавилона в книгах Ветхого завета в большинстве случаев связаны с военными столкновениями между вавилонянами и жителями Палестины. Печальный опыт, приобретенный последними, сообщает этим упоминаниям анти-вавилонскую направленность. Завоевание Иерусалима и разрушение Храма Соломона были связаны с Вавилоном и его царем Навуходоносором (Набукудурри-уссуром) II, предпринявшим в 597 и 587 годах до н. э. походы в Палестину и угнавшим в вавилонский плен много жителей Иудеи.

Самым популярным из этих не лишенных предвзятости библейских сказаний стало повествование о сооружении и разрушении Вавилонской башни, с особой силой врезавшееся в память людей, тревожа их чувства и воображение. «На всей земле был один язык и одно наречие. Двинувшись с Востока, они нашли в земле Сеннаар равнину и поселились там. И сказали друг другу: наделаем кирпичей и обожжем огнем. И стали у них кирпичи вместо камней, а земляная смола вместо извести. И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес; и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли.

И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие. И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать. Сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого. И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город (и башню). Посему дано ему имя Вавилон; ибо там смешал Господь язык всей земли, и оттуда рассеял их Господь по всей земле» (Бытие 11, 1–9).

Именно эта история сделала Вавилон символом гордыни, побуждающей людей браться за решение непомерно грандиозных задач. Однако работа прерывается божественным вмешательством, наглядно показывающим всю тщетность подобных замыслов.

А существовала ли Вавилонская башня на самом деле? И если да, то как она выглядела? Эти вопросы занимали людей в самые разные времена. В Средние века главным делом многих ученых, политиков, писателей было проиллюстрировать и истолковать библейское слово, и это вполне соответствовало уровню знаний того времени. В ту пору в Европе очень мало знали о Ближнем Востоке и почти ничего – о его истории. Противоречия между христианским и исламским миром привели к прямым столкновениям. Крестовые походы привлекли на Ближний Восток многочисленное европейское воинство. Конечно, они служили прежде всего делу расширения сферы влияния европейских властителей, которые ловко скрывали это обстоятельство под маской «защиты святых мест». Но войска не достигли Месопотамии, ограничив область своего вторжения в основном районами Малой Азии, Сирии и Палестины. В конце концов военные походы не только не привели к расширению представлений о древних месопотамских поселениях, но, наоборот, вызвав недоверие и враждебность местных жителей-мусульман, усложнили доступ в населяемые ими районы.

В те времена о землях так называемой Аравии, расположенных далеко от побережья Средиземного моря, в Европу поступали лишь весьма скудные сведения. Правда, попадавшие в Месопотамию европейские путешественники неизменно пытались отыскать там известную по Библии Вавилонскую башню. Решение этой задачи было связано с многими препятствиями. Прежде всего, само путешествие было чрезвычайно трудным и изнурительным. Оно могло быть совершено верхом на лошади или осле либо пешком, но в любом случае требовались крепкое здоровье и большая выносливость. К тому же, путь проходил по местам далеко не спокойным. Чтобы попасть в Двуречье, следовало пересечь либо Малую Азию, либо сирийско-арабскую пустыню, то есть области, которые контролировались кочевыми племенами. К европейцам они относились с крайним недоверием, в особенности когда те проявляли чрезмерный интерес к определенным местам. Свою роль играл и религиозный антагонизм, стоивший жизни многим «неверным», то есть чужеземцам. Так что путешествие на Восток на протяжении столетий оставалось предприятием весьма опасным.

В самой Месопотамии, помимо крупных городов, мало что могло в ту пору заинтересовать путешественника. Знаменитые города древности давно пришли в упадок, были занесены песками и стали почти неразличимы. Между тем в некоторых названиях этой поры можно было увидеть и старые названия, помогавшие ученым отождествить существующие населенные пункты с древними поселениями. К редким примерам такого рода принадлежит Вавилон, чье имя угадывалось в наименовании городища Бабиль. Воспоминание об этом крупном и важном городе так и не стерлось окончательно из памяти людей. Однако жителям деревень, расположенных на самом городище или вблизи него, даже в голову не приходило задуматься о роли и значении города, некогда стоявшего здесь. Лишь его название, передаваясь из поколения в поколение, позволило немногим путешественникам, достигшим Месопотамии, определить месторасположение древнего Вавилона. Опираясь на знания, почерпнутые из Библии, они устремлялись на поиски следов, которые должны были остаться от такого мощного сооружения, каким представлялась им Вавилонская башня.

Постройка Вавилонской башни. Гравюра на меди

Первым путешественником, оставившим нам краткое описание развалин Вавилона, был испанец Веньямин из Туделы, живший в Наварре и между 1160 и 1173 годами совершивший путешествие на Восток. Его привело сюда, помимо научного любопытства, данное ему поручение пересчитать еврейские общины, осевшие в Двуречье. Так как довольно крупное еврейское поселение такого рода находилось поблизости от древнего Вавилона, то он побывал и здесь и увидел вместо города развалины. Веньямин из Туделы не мог, конечно, не попытаться отыскать Вавилонскую башню и принял за нее один из самых больших холмов – вероятно, Бирс Нимруд. Описание путешествия, составленное Веньямином, в свое время не получило никакого отклика. На протяжении нескольких веков оно продолжало оставаться единственным свидетельством. Лишь к XVI веку относятся дошедшие до нас дальнейшие письменные известия о путешествиях в Месопотамию. Это были большей частью случайные визиты дипломатов и купцов, но кое-кто из них оказался достаточно наблюдательным и сумел хорошо описать увиденные им страны. Особенно хорошо это удалось немецкому врачу Леонхарду Раувольфу, который посетил Восток между 1573 и 1576 годами. Он, подобно многим путешественникам, пытался найти следы, которые должны были остаться от Вавилонской башни; однако на месте, традиционно отводимом Вавилону, ему ничего не удалось обнаружить.