Семь сестер. Сестра тени

Но вот началась последняя неделя занятий на кулинарных курсах. Нас всех разбили на пары и попросили приготовить ланч, состоящий из трех блюд.

– Все вы прекрасно понимаете, как важна слаженная работа на кухне, что включает в том числе и умение трудиться в команде, – обратился ко всем участникам Маркус, руководитель наших курсов, молодой человек с очень яркой и запоминающейся внешностью. – Вы должны научиться работать и под давлением извне, то есть не только уметь отдавать своим помощникам приказы, но и самим исполнять чужие приказы. Итак, работаем парами.

У меня упало сердце, когда я увидела, что мне в пару дали Пьера, совсем еще желторотого юнца. Как правило, на занятиях парень предпочитал отмалчиваться, почти никогда не участвовал в наших общих обсуждениях, если не считать веселых шуточек, которые он с чисто юношеской непосредственностью время от времени отпускал.

Положительным моментом в нашем временном союзе было лишь то, что Пьер обладал врожденным кулинарным талантом. И к превеликому раздражению многих других учащихся, именно его чаще всего ставил нам в пример Маркус, не жалея похвал, которыми он буквально осыпал Пьера.

– Да он просто запал на него, – услышала я пару дней тому назад в туалете, как Тиффани, юная английская мисс в полном боевом прикиде, жаловалась своим подружкам, таким же шикарным девицам, как и сама, на предвзятость нашего наставника.

Я лишь молча улыбнулась про себя, ополаскивая руки под краном. А еще подумала, когда же все эти люди в конце концов повзрослеют? Или так и будут всю жизнь выяснять отношения между собой, словно ребятня на детской площадке?

* * *

– Итак, Сия, сегодня у тебя последний день занятий, – улыбнулась мне Сиси на следующее утро, пока я второпях допивала свою чашку кофе. – Желаю выйти победительницей в ваших кулинарных поединках.

– Спасибо. До встречи, – попрощалась я уже на выходе из квартиры и заторопилась на автобусную остановку на Тутинг-Хай-стрит, чтобы успеть на свой автобус. Конечно, на метро было бы гораздо быстрее, но мне нравится разъезжать по Лондону именно на автобусе, попутно знакомясь с самим городом. На остановке меня поджидало сообщение, согласно которому маршрут моего автобуса поменялся в связи с тем, что на Парк-Лейн ведутся ремонтные работы газопровода. А потому автобус, проехав по мосту через Темзу, держа курс на север, покатил совсем иным путем. Мы проехали через Найтбридж, забитый в это время транспортом до отказа, и с трудом выбрались на более или менее свободное пространство без всех этих раздражающих пробок, попутно миновав величественное куполообразное здание Ройял-Алберт-Холла, одного из крупнейших концертных залов Лон- дона.

Издав вздох облегчения при мысли о том, что мы наконец вырулили на привычный маршрут, я включила музыку и стала слушать в наушниках свое любимое «Утреннее настроение» Эдварда Грига, музыку, которая сразу же напоминала мне об Атлантисе. Потом переключилась на «Ромео и Джульетту» Сергея Прокофьева. Эту музыку я тоже часто слышала дома в исполнении Па Солта. Как хорошо, подумала я, что люди придумали эти умные айподы. У нас ведь с Сиси совершенно разные музыкальные вкусы. Моя сестра предпочитает тяжелый рок, а потому вечерами старенький CD-плейер в нашей спальне буквально разрывается на части, вибрируя как ненормальный и попутно наполняя все помещение пронзительными звуками гитар и голосами, то и дело срывающимися на крик. Но вот автобус замедлил ход, подъехав к очередной остановке, я невольно глянула в окно, чтобы прочитать название улицы, но не обнаружила никаких вывесок. Разве что успела разглядеть уже тогда, когда автобус стал отъезжать от остановки, как слева по ходу движения мелькнула вывеска над одним из магазинчиков. Артур Морстон…

Я, вытянув шею, повернулась назад, чтобы убедиться в том, что прочитала все правильно. Но было поздно, автобус уже успел отъехать слишком далеко. Зато когда водитель свернул направо, я увидела на дорожном знаке название улицы: Кенсингтон-Черч-стрит. Получается, что я только что проехала по улице, которая фигурировала в качестве одной из папиных подсказок. От этой мысли у меня по спине пробежал холодок.

Я продолжала размышлять о столь странном совпадении и потом, когда вместе с другими учащимися наших курсов вошла в помещение кухни.

– Доброе утро, сердце мое. Готова на штурм кулинарных высот? – приветствовал меня Пьер, радостно потирая руки в предвкушении своего очередного триумфа.

Я нервно сглотнула слюну. Вообще-то я – самая настоящая феминистка в полном смысле этого слова. То есть для меня равенство полов – это вовсе не пустой звук. Терпеть не могу мужского доминирования над собой. И уж точно на дух не переношу все эти ласковые словечки типа «сердце мое» и прочее. Причем независимо от того, кто меня так называет, мужчина или женщина.

– Итак, – услышала я жизнерадостный голос Маркуса, внезапно появившегося на кухне. Он тут же раздал каждой паре участников какие-то бланки, на первый взгляд пустые. – Взгляните на оборотную сторону бланка. Там указано меню для каждой пары соревнующихся, которое вы должны будете приготовить. Все участники обязаны уложиться до полудня. Ровно в двенадцать часов дня все блюда должны быть выставлены вами на рабочем столе для всеобщего обозрения. В запасе у вас два часа времени. За работу, друзья мои! И удачи вам! А сейчас можете ознакомиться со своими заданиями.

Пьер тут же выхватил бланк из моей руки, и мне пришлось, уже заглядывая через его плечо, читать все то, что мы с ним были обязаны приготовить.

– Мусс из гусиной печени с сухариками Мелба, тушеный лосось с гарниром из картошки по-французски, то есть запеченной вместе со сливками и сыром, плюс соте из зеленого горошка. А на десерт – клубника со взбитыми сливками и меренгами под названием «Итонская мешанка», – огласил Пьер вслух наше меню и добавил: – Отлично! Я принимаюсь за мусс из фуа-гра и за лосося, поскольку рыба и мясо – это мое. А за тобой овощи и десерт. Но советую начать с выпечки меренг.

Я хотела возразить своему напарнику, сказать, что могу не хуже его приготовить мусс и потушить лосося. К тому же оба эти блюда, несомненно, гвоздь всего нашего меню летнего обеда. Но вовремя спохватилась и сказала сама себе, что один разок могу и смириться с мужским диктатом. К тому же, как заметил Маркус, нам всем нужно учиться работать в команде. А потому, вместо того чтобы спорить, занялась взбиванием белков с сахарной пудрой.

Неумолимо приближался к своему окончанию отпущенный нам запас времени протяженностью в два часа, но я, как ни странно, сохраняла спокойствие и была, как говорится, во всеоружии. Зато Пьер нервно суетился, переделывая заново блюдо из гусиной печени. То, что мусс получился не таким, как ему бы хотелось, он понял лишь на последних минутах и тут же бросился спасать положение. Я взглянула на казанок, в котором он тушил лосося. Я была почти уверена в том, что напарник уже изрядно передержал рыбу на огне. Я попыталась сказать ему об этом, но он лишь досадливо отмахнулся от меня рукой.

– Итак, друзья мои, время! Пожалуйста, прекращайте работу, – звонким голосом оповестил Маркус на всю кухню. И тут же послышалось звяканье кастрюль, крышек, тарелок. Все повара отступили на шаг от своих рабочих мест. Лишь один Пьер проигнорировал приказ шефа. Он лихорадочно выкладывал рыбу на блюдо рядом с моей картошкой и соте из зеленого горошка.

Но вот щедро осыпав похвалами и отдав должное вкусовым качествам блюд, приготовленных предшествующими пятью парами соревнующихся, Маркус приблизился к нашему рабочему месту. Как я и предполагала, он начал дегустацию с мусса, внимательно оценил внешний вид блюда, попробовал, какова текстура, после чего одобрительно улыбнулся, глянув на своего любимца:

– Превосходная работа. Переходим к лососю.

Он откусил кусочек рыбы, и я увидела, как наставник мгновенно помрачнел, недовольно скривился и сразу же уставился на меня.

– А вот это не совсем хорошо. Точнее, совсем плохо. Рыба перетушена. А вот гарнир… горошек и картофель, – он попробовал и то, и другое, – здесь у меня нет вопросов. Гарнир отличный.

И он снова улыбнулся Пьеру. Я глянула в упор на своего партнера, ожидая, что тот сейчас во всем признается и скажет Маркусу, что это именно он испортил рыбу. Но парень лишь поспешно отвел глаза в сторону и промолчал. А Маркус между тем принялся за дегустацию «Итонской мешанки».

Впрочем, ничего похожего на мешанку не наблюдалось. Приготовленный мною десерт скорее напоминал по своим внешним очертаниям тюльпан, который вот-вот распустится. Меренги образовали своеобразный сосуд, став основанием, на которое я выложила клубнику, изрядно сдобрив ее черносмородинным ликером, а сами меренги упрятав под толстым слоем крема шантильи. Я с замиранием сердца ожидала вердикт Маркуса. Либо он одобрит мою мешанку, и она придется ему по вкусу, либо с ходу отвергнет клубничный десерт. Вот он зачерпнул полную ложку и отправил ее в рот, пробуя блюдо на вкус.

– Великолепно, Стар! Восхитительный вкус. И сама подача блюда впечатляет. Очень креативно… Отличная работа.

В итоге Маркус присудил нам с Пьером первое место за мусс из гусиной печени и за мой десерт.

В раздевалке я открыла свой шкафчик, при этом хлопнув дверцей несколько громче, чем следовало бы, достала оттуда свою одежду и с облегчением сбросила белоснежную поварскую униформу.

– Удивляюсь, как ты только смогла промолчать!

Я подняла глаза, чтобы посмотреть, кто говорит. Странно, но именно эти же самые слова вертелись и в моей собственной голове. Оказалось, это была Шанти, красавица индианка, приблизительно одного со мной возраста. Она была единственной в нашей группе, если не считать меня, кто никогда не участвовал в общих пирушках, не торопилась после окончания занятий пропустить стаканчик-другой в баре вместе с остальными однокурсниками. И тем не менее в группе все ее любили. От нее веяло каким-то особым покоем. Всем своим видом она источала положительную энергию, распространяя ее вокруг себя.

– Я же своими глазами видела, как Пьер испортил рыбу, передержал ее на огне. Он работал как раз рядом со мной. Почему же ты ничего не сказала Маркусу? Не стала возражать, когда он во всем обвинил тебя?

Я лишь молча пожала плечами в ответ.

– А что тут говорить? В конце концов, это всего лишь кусок рыбы и только…

– А вот я бы не стала отмалчиваться! Ни за что! Ведь Пьер повел себя нечестно по отношению к тебе. А любая несправедливость, по-моему, должна быть тут же обнародована и наказана.

Я достала из шкафчика свою сумочку, не зная, что ответить на эти слова Шанти. Другие девушки уже успели покинуть раздевалку. Явно торопились в бар, чтобы в последний раз посидеть всем вместе и отметить окончание нашей учебы. На ходу попрощались с нами и оставили наедине друг с другом. Я стала завязывать шнурки на кроссовках, попутно наблюдая за тем, как Шанти расчесывает свои густые смоляные волосы, потом тонкими изящными пальцами берет тюбик темно-красной помады и подкрашивает губы.

– Всего доброго, – бросила я ей, тоже направляясь к выходу из раздевалки.

– Может, пойдем и тоже пропустим где-нибудь по стаканчику? – неожиданно предложила она мне. – Я тут знаю одно уютное местечко. Совсем рядом, за углом. Там всегда тихо. Думаю, тебе понравится.

Какое-то время я мялась в нерешительности. Разговоры по душам с глазу на глаз – не моя стихия. Но невольно я поймала изучающий взгляд Шанти, обращенный на меня, и тут же согласилась.

– А почему бы и нет? Пойдем.

Мы прошли пару шагов и увидели прямо перед собой винный бар. Устроились за столиком в самом дальнем углу зала.

– Итак, Стар Загадочная, – с улыбкой глянула на меня Шанти. – Расскажи мне о себе. Кто ты? Откуда?

По правде говоря, я всегда больше всего на свете боюсь именно таких вопросов, хотя у меня имеется наготове этакий пакетный ответ на все вопросы сразу.

– Я родилась в Швейцарии. У меня пять сестер. Мы все приемные дети. Училась в Сассекском университете.

– Что изучала?

– Английскую литературу. А ты чем занимаешься?

– Я британка в первом поколении. Мои родители переехали сюда из Индии. По специальности я психотерапевт. Контингент моих пациентов – это, главным образом, люди, страдающие депрессией и различными суицидальными комплексами. К сожалению, таких людей очень много в наши дни. – Санти подавила тяжелый вздох. – Особенно в Лондоне. Родители постоянно давят на своих чад, чтобы они чего-то добивались в этой жизни, и прочее, и прочее… Все это мне хорошо знакомо и не понаслышке.

– А почему ты записалась на кулинарные курсы?

– Потому что очень люблю готовить! Кулинария – это для меня самое большое удовольствие в жизни. – Она широко улыбнулась. – А ты почему?

А эта женщина может разговорить любого, подумала я. Такая уж у нее специальность. И тут же мысленно приказала себе быть начеку.