Герои Малахова кургана

– Господин лейтенант, – говорит он, – можно поискать дорогу, тропинку…

– Посмотри, какая крутизна!

– Наверное, есть же какая-нибудь тропинка, надо поискать на склоне. Это похоже на скалы в Кабиле!

– Если бы кто-то нашел тропинку, то оказал бы нам важную услугу!

– Сию минуту, господин лейтенант! Прикажите только дать нам несколько кусков бечевки… лучше фуражных веревок! – Затем, указывая товарищам на вершину утеса, он кричит: – Человеческую пирамиду! Ну, живо, поворачивайтесь!

Подобные упражнения им знакомы. Они кладут на землю ружья, мешки, амуницию, и Понтис, настоящий Геркулес, прислоняется спиной к скале. Дюлонг влезает к нему на плечи, Роберт становится на обоих и, наконец, Бокамп – на всех троих.

Все это проделывается с такой быстротой и изяществом, что вызывает крик удивления у артиллеристов. Сорви-голова берет веревку, обвязывает ее вокруг пояса и с ловкостью обезьяны карабкается на плечи Бокампа.

Его поднятые руки на высоте почти семи метров. Дальше утес более отлог, и несколько камней образуют выступ. Помогая себе руками и ногами, Сорви-голова успевает подняться еще на три метра.

Радостный крик вырывается из его груди.

– Браво! Здесь площадка!

Он развертывает веревку, бросает ее вниз одним концом, а другой держит в руках и командует:

– Лезьте! Живо!

Один за другим четверо зуавов с помощью рук поднимаются наверх и становятся подле Жана.

– Мешки и ружья сюда!

Артиллеристы привязывают к веревке все требуемое. Зуавы втаскивают и продолжают подъем.

Через пять минут все они на вершине.

Перед ними расстилается обширная площадь, где можно отлично расположиться и отдохнуть после утомительного восхождения.

Зуавы бегут вперед, не обращая внимания на гранаты, которые поднимают целые тучи пыли.

Площадка кончается обрывом, зигзагами спускающимся вниз. Рискуя сломать себе шею, Сорви-голова бросается вниз, летит, как вихрь, попадает в терновник, ругаясь, вылезает из него и оказывается лицом к лицу с генералом Боске и его свитой.

– Откуда ты, черт возьми! – кричит изумленный генерал.

– Сверху, генерал!

– Невозможно!

– Совершенно верно. Я искал дорогу для артиллерии и нашел ее!

– Молодец! Ты сделал это? Живо! Живо! Людей сюда! Расчистить тут, рубить!

В две минуты с помощью топора и сабли тропинка доступна.

– Господин Барраль, – говорит Боске прибежавшему начальнику артиллерии, – следуйте за этим зуавом, узнайте состояние дороги и возвращайтесь!

Начальник идет с Жаном. Они влезают на холм, потом офицер бежит к генералу.

– Генерал, – говорит он, – мы пройдем! Не знаю как, но пройдем!

Во второй раз Боске кричит:

– Людей сюда! Людей! И орудия! Смирно… без шума! Занять позицию, открыть огонь!

Первое орудие поднимается по откосу. Безумная мысль! Но какое одушевление, какое неистовство! Зуавы, охотники, пехотинцы лезут под лошадей, под лафеты пушек, под фуры и помогают тащить. Все тянут, тащат, поднимаются… Пояса, галстуки, веревки – все пошло в ход. Иногда орудия ползут вниз. Люди колотят лошадей, подкладывают мешки под колеса и лезут, лезут. Эта толпа, задыхаясь, обливаясь потом, перемешивается в одну живую кучу тел, оружия, форм, и все подвигается вперед.

Наконец орудие – на площадке. Вздох облегчения вырывается у людей. Внизу темные группы русских войск.

– Пли! – кричит лейтенант.

Раздается оглушительный выстрел. Офицер следит за гранатой, обрушивающейся на неприятельскую пушку. Пушка валится. Прислуга изувечена.

– Браво! – восторженно кричат зуавы.

Русское орудие готовится отвечать.

Пятеро зуавов кладут карабины на плечо, прицеливаются.

– Пли! – кричит Сорви-голова.

Раздается пять выстрелов. Пять русских артиллеристов убиты.

Великолепные стрелки!

Французские канониры вновь заряжают пушку, вооружаясь банником.

– Браво, зуавы! – кричит лейтенант.

Они, в свою очередь, заряжают карабины.

Их стальные палочки звенят: глин, глин! Сорви-голова находит даже время сказать офицеру:

– Господин лейтенант, извините за смелость, знаете ли вы, что мой карабин бьет не хуже вашей пушки?

Лейтенант не успел ответить. Налетел целый ураган ядер. Две лошади убиты, четверо солдат ранены. Орудие падает со сломанным колесом.

Спокойно и уверенно канониры заменяют колесо другим. Теперь не до разговоров. Зуавы стреляют без остановок. Наконец появляются другие пушки, занимают позицию.

Раздаются звуки трубы. Эти дьявольские звуки зажигают кровь, поднимают на ноги, заставляют сильно биться сердце, толкают вперед, опьяняют…

Наконец англичане готовы и атакуют с другой стороны. Боске не может сдержать людей. Они бросаются на приступ, цепляются руками и ногами, держатся за камни, растения и лезут… лезут.

– Вперед, да здравствует Франция!