Пылающий остров

Резкое гудение, доносившееся снизу, заставило Бессребреника вздрогнуть. Через секунду прогремел пушечный выстрел, точно отдаленный удар грома.

– Ого! Заметили-таки нас! – произнес Роберто, открывая маленькое отверстие в стенке лодки и смотря в него.

Аэростат несся над укреплением, находившимся на горе и господствовавшим над морем.

Раздался новый раскат пушечного выстрела, и лодка шара получила такой сильный толчок, что пассажиры все попадали друг на друга.

– Черт возьми! – воскликнул Бессребреник, теряя свое обычное хладнокровие. – У них искусные пушкари!

Аэростат заколебался из стороны в сторону и стал опускаться.

Хотя положение становилось крайне опасным, храбрые женщины держались.

Бессребреник снова удалился в машинное отделение, чтобы узнать, что повреждено.

Машина оказалась настолько попорченной, что о ремонте ее нечего было и думать. Шар тихо, но неудержимо продолжал опускаться.

Недолго думая, Бессребреник и механик начали выбрасывать из лодки все лишнее: провизию, снаряды, амуницию и тому подобное.

Облегченный шар снова поднялся метров на тысячу. Ветер снова подхватил его и погнал к морю.

Опасность миновала, но пушечные выстрелы обратили внимание испанских крейсеров. Заметив причину тревоги, они начали кто погоню за аэростатом, кто старался пересечь ему путь, причем те и другие стали стрелять в него.

Началась адская канонада, направленная кверху, в злополучный шар.

«Пеннилес» (так назывался и аэростат) мужественно боролся. Он несся по ветру, точно раненая птица, беспомощно отдавшаяся во власть стихий и предпочитающая скорее сделаться жертвой их, нежели людской злобы.

Машина едва работала. Газ вырывался с такой быстротой, что не успевали накачивать его. Через некоторое время шар снова стал медленно опускаться.

Пассажиры продолжали выбрасывать все, что только можно, и падение немного задержалось, да и ветер был довольно сильный, так что шар все-таки продолжал подвигаться вперед.

Между тем круг, образуемый крейсерами, постепенно сужался, а вместе с тем шар все больше и больше пробивался выстрелами из пушек; газ выходил из него уже со всех сторон.

Вскоре беглецам осталось одно из двух: попасть в плен или утонуть.

По мере приближения крейсеров канонада была все сильнее и сильнее. Одной из бомб изорвало в клочья всю оболочку аэростата, и он быстро стал падать вниз.

Не теряя присутствия духа, Бессребреник крикнул:

– Взбирайтесь в сеть, господа!.. Скорее!.. У нас осталось только тридцать секунд до полного падения!

Женщины и мальчик молча стали карабкаться по снастям, окружавшим шар. Мариус и капитан закинули вокруг них веревку и повисли сами возле них.

– Все там? – спросил Бессребреник.

– Все! Все! – раздалось в ответ.

Бессребреник и его помощник быстро отвинтили скрепы, удерживавшие лодку, которая стремглав полетела вниз, а сам шар, сделав гигантский скачок вверх, снова превратился в едва заметную с земли точку.

Наверху его опять подхватило воздушным течением и понесло в горизонтальном направлении.

Освободившаяся наполовину от газа оболочка образовала парашют и держалась некоторое время на одной высоте, но вскоре шар снова стал опускаться. Теперь уже все было кончено, спасение казалось невозможным. Все приготовились к смерти.

Шар опускался все ниже и ниже… Вот уже концы его канатов окунулись в воду…

Между тем крейсеры приближаются, не переставая стрелять. Над морем носятся облака удушливого белого дыма, со всех сторон вспыхивают огни. Далеко разносятся грозные раскаты выстрелов, ядра, бомбы, ружей ные пули свистят по воздуху и шипят, падая в воду, слышны резкие команды и крики – то досады, то радости и торжества, смотря по тому, задет шар выстрелами или нет.

Вдруг на левой стороне круга, образованного крейсерами, показался небольшой пароход, который несся с такой скоростью, что намного опередил остальных. С него тоже шла беспрерывная пальба, но при его выстрелах почему-то не слышно было характерного свиста снарядов.

Пароход этот был теперь всего в полумиле от опускавшегося шара.

– Нам угрожает плен! – проговорил Бессребреник.

– Лучше смерть! – в один голос воскликнули Роберто и Мариус.

Вдруг Бессребреник, сидевший верхом на ободке, к которому прикреплялась лодка, громко расхохотался.

Веселый смех в подобную минуту, когда жизнь всех висела в буквальном смысле слова на волоске, невольно заставлял заподозрить внезапное помешательство хохотавшего.

Догадавшись по выражению лиц своих спутников о мелькнувшей у них единовременно печальной мысли, Бессребреник сказал:

– Да неужели даже ты, Клавдия, не видишь, что этот пароход, который летит как сумасшедший и так щедро награждает воздух холостыми выстрелами, – наша яхта?.. Всмотрись хорошенько, и ты увидишь, что это «Пеннилес»… Он спешит на помощь своему погибающему воздушному брату. Он поднял испанский флаг и притворяется, будто и он охотится за нами вместе с крейсерами. Они, вероятно, считают его своим наемным пакетботом… Блестящая мысль со стороны моего славного помощника! Клянусь честью, я сумею вознаградить его за это!

Судорожно цеплявшиеся за канаты пассажиры шара радостными криками приветствовали приближавшуюся яхту, с борта которой сейчас же раздалось восторженное ура.

Еще несколько минут, и шар, или, вернее, его скелет, зацепился за мачту подоспевшей яхты. Матросы быстро подхватили его, и воздухоплаватели с наслаждением ощупали под собой надежные доски пароходной палубы.

Забрав погибавших, яхта снова стрелой понеслась в открытое море, между тем как спасенные и спасители обменивались друг с другом объятиями, поцелуями, рукопожатиями и другими проявлениями безграничной радости.

Крики торжества со стороны испанцев сменились воплями бешенства и потоками проклятий, когда они поняли, что их обманули, и что пароход, который они считали своим, был не чем иным, как блокадным шнырялой, на котором, наверное, находятся мятежники или по крайней мере их сообщники.

Действительно, было от чего взбеситься: помощник Бессребреника, управлявший во время его отсутствия яхтой, обманул всех с поразительной смелостью и искусством.

Канонада, приостановленная было в момент захвата шара, возобновилась. Все выстрелы были теперь направлены на «Пеннилес».

Пока яхта не выбралась из района пушечных выстрелов, опасность еще существовала. Один Мариус не хотел признать этого и добродушно посмеивался над «напрасной тратой испанских зарядов».

Но вот один из этих зарядов ударил в металлическую обшивку яхты и разлетелся на мелкие осколки. Несколько осколков попало прямо в грудь Фрикетты. Девушка упала на руки стоявшего возле нее Роберто и тихо простонала:

– Дорогие мои родители! Неужели я должна умереть, не повидав вас еще раз!

Глава XXVII

Перенесемся на залитый солнцем берег прекрасного Прованса, этого благословенного уголка старой Франции, так справедливо названного «лазоревым берегом».

В глубине бухты с ярко-синими, переливающими золотом и серебром волнами приютился прелестный городок Бандоль.

Хорошенькие домики, рассеянные по берегу, грациозные виллы, поднимающиеся одна за другой по террасовидным, вечнозеленым склонам косогоров, длинный водопровод, аллеи, окаймленные пальмами и эвкалиптами, люди со звонким, веселым и мелодичным голосом, так приятно действующим на слуховые нервы, – все это производит чарующее впечатление на путешественника и надолго остается у него в памяти.