Истории, написанные при свече

Молодой раб, дрожа, умолял:

– О, великий царь, умоляю, проявите милосердие…

Олимпиада сидела в своих покоях в золотых украшениях и плакала, обращаясь к Птоломею и Гефестиону:

– Мудрец Птоломей, сынок названный Гефестион, сделайте что-нибудь! Я не понимаю, что случилось с Александром, он таким никогда не был! Ему нужна помощь! Вдруг он болен?!

– Царица Олимпиада, я лично предлагаю позвать лекарей, по-моему, Александр болен… – тихо сказал Птоломей, но его вдруг остановил Гефестион, обратившись к Олимпиаде:

– Великая царица Олимпиада, я вас убедительно прошу: не надо звать лекарей, я лучше знаю Александра, я поговорю с ним по душам, только вы и Птоломей должны позаботиться, чтобы нас не подслушивали, и всё наладится, вспышки гнева пройдут…

Олимпиада посмотрела на Гефестиона и заметила, что юноша как будто бы повзрослел, в его красивых карих очах появилась мудрость бывалого человека, и ответила:

– Что ж, я доверяю тебе, иди к Александру, и можешь меня называть матерью…

– Благодарю, многоуважаемая матушка… – изрёк Гефестион и поднялся в покои Александра, где и стоял крик…

Александр, увидев Гефестиона, прекратил крики, поставил несчастного раба-юношу, которого держал за шиворот, на пол и виновато сказал:

– Прости, Гефестион, брат, я знаю, что ты не любишь крики…

Гефестион взглянул в глаза Александру и увидел в них не гнев и жестокость, а скорбь, боль, страдания, отчаяние…

– Александр, когда ты ведёшь себя так, то напоминаешь мне некоторые качества твоего отца, причём далеко не лучшие, но я же вижу, что ты переживаешь из-за чего-то, поэтому так себя ведёшь. Скажи же мне, как брату, в чём причина. И отпусти ты беднягу раба, он ни в чём не виноват… – изрёк спокойно Гефестион.

– Ты, как всегда, прав, брат Гефестион… – со стоном ответил Александр, а потом обратился к молодому рабу, – Вот тебе деньги за несправедливые обвинения, можешь идти…

– О, великий царь, благодарю вас! Вы – образец милосердия и справедливости! – воскликнул раб, получив деньги, и тут же исчез…

– Теперь, Александр, мы вдвоём, и я тебя внимательно слушаю. Раньше ты был лидером в нашей дружбе, но, видно, временно мне придётся взять эту роль на себя, брат… – ласково промолвил Гефестион.

– Гефестион, брат, понимаешь, я очень сейчас переживаю, нервничаю так, что готов сорваться на любом из окружения. Мне больно смириться с уходом отца, хотя он принёс много зла нам, но всё же я его очень любил, с ним мне было спокойнее, и мне очень стыдно перед ним, что я такой никчёмный правитель, ведь он учил меня, и не раз: «Царь должен внушать людям страх, трепет, лучшие его украшения – это боевые шрамы! С теми, кто не повинуется, царь должен быть непримирим, и жестоко наказывать. А ещё царь не имеет права ни любить, ни жалеть, ни плакать!», а я не в силах взять себя в руки и выполнять его заветы. И, если честно, слёзы так и накатывают… – тихо рассказал Александр.

Гефестион усадил Александра на бархатную тахту, приобнял за плечи и ласково ответил:

– Александр, брат мой, я понимаю тебя, разделяю твою скорбь по отцу, но с чего ты взял, что ты – плохой правитель или полководец? Отец тебе это говорил? Но ты же понимаешь, что его жестокость была неадекватна, и брать с него пример не нужно ни в коем случае? И что за дикость он тебе внушил по поводу того, что царь должен внушать страх, не жалеть, не любить не плакать? Это – абсолютная глупость, даже боги Олимпа любят, жалеют и плачут, не говоря уж об обычных людях. Поэтому, братик милый, если хочешь исполнить свои мечты, стать величайшим полководцем и царём, то забудь слова отца, как страшный сон! И лучше поплачь, чем кричать на всех…

– Правда, можно поплакать? Я не опозорюсь? – спросил тихо Александр.

– А кто нас видит? Разве я, твой названный брат, кому-то расскажу? – с улыбкой отметил Гефестион, Александр уткнулся ему в плечо и зарыдал…

… После этого братья обнялись, и Александр с улыбкой сказал:

– Спасибо, Гефестион, правда, стало легче. Обещаю больше не срываться на прислугу. Только у меня теперь такая физиономия красная, что лучше на люди не показываться, а советники и военачальники ждут меня. Не мог бы ты, Гефестион, надеть мою мантию и выступить от моего лица?

– Конечно, разберусь, не волнуйся… – ответил Гефестион, накинул мантию Александра и вышел в зал к знатным советникам и вельможам.

– Гефестион, выскочка из Греции, ты почему в мантии царя? – возмущённо спросили полководцы.

– Потому что царю Александру не здоровиться, и разговаривать вы будете сегодня со мной! Я расскажу вам о планах Александра подавить восстание в Греции без войны и обогатить казну Македонии, а за одно рассчитаться с долгами Филиппа, с помощью похода на Персию…– ответил смело Гефестион.

Знатные македонские полководцы остались недовольны, но смолчали и стали слушать Гефестиона, скрипя зубами.

На следующий день Александр появился снова на людях, блистал своей необычной для македонянина красотой голубых очей и золотых кудрей, общался со всеми спокойно и приветливо, будто и не было этих временных вспышек гнева. И, конечно, в государственных делах его сопровождал Гефестион.

Птоломей и Олимпиада, люди, повидавшие много на своём веку, с удивлением спрашивали Гефестиона:

– Что это было и как тебе удалось вернуть Александра в благополучное состояние?

Гефестион улыбнулся и ответил:

– Иногда вылечить может простая искренняя беседа по душам, сочувствие и поддержка близкого человека…

Но покой длился недолго, нужно было решать первый возникший вопрос перед молодым царём. Дело в том, что долгое время Греция находилась под жёсткой властью Филиппа, который в силу деспотичного нрава умел держать гордых греков в ежовых рукавицах, но, как только они услышали, что у власти новый молодой царь, греки решили поднять восстание и получить свободу.

Александр как царь амбициозный, не собирался давать грекам свободы, но и воевать ему не хотелось, ведь Гефестион – тоже из Греции…

Поэтому, чтобы найти верный компромисс, Александр позвал к себе только Гефестиона и Птоломея и начал разговор:

– Так, дорогие мои, вы оба знаете о восстании в Греции, и оба прекрасно понимаете, что я, как царь, не могу допустить освобождения греков, но и оружие в ход мне пускать не хочется, всё-таки это – твоя родина, твой народ, Гефестион, так что давайте искать выход, компромисс, хитрость…

– Ну, – начал неуверенно Гефестион, – Я же был принцем Греции. Если привести мой внешний вид на греческий манер, и я бы выступил перед подданными с приказом добровольно признать власть Александра, возможно, меня послушали бы…

– А что, идея просто блестящая, так и будем действовать! – довольно объявил Александр.

Птоломей же нахмурился, встал в позу «руки в боки» и изрёк:

– Ой, ребята мои, заклиная всеми богами Олимпа, не делайте лучше этого! Поймите, Гефестион уже долго живёт в Македонии, что в Греции думают по этому поводу, мы не знаем, возможно, его могут встретить, мягко выражаясь, неприветливо! Хорошо, если вы всё продумаете, и Гефестион отделается ссадинами и синяками, но я предупреждаю, что может быть и хуже!

– Ну, Птоломей, учитель, что за глупость? Конечно, риск есть, но я на то и великий царь, чтобы уметь рисковать! Гефестион, брат, что скажешь? – воскликнул Александр.

– Мне кажется, что другого выхода мы не найдём, поэтому рискнуть стоит, хотя слово «риск» мне не очень нравится… – с волнением протянул в ответ Гефестион.

Скоро всё было готово: Александр накинул поверх вооружения плащ, чтобы скрыть оружие и быть неузнанным, приготовил на всякий случай боевой отряд, а Олимпиада снарядила Гефестиона по греческому образцу: золотые сандали, белоснежное одеяние с пурпурной лентой и золотыми украшениями и золотой лавровый венок…

Сначала поход по горячей Греции шёл удачно: Гефестиона слушали и исполняли его приказ подчиниться Александру. Они волновались, как этот трюк пройдёт в Афинах, но и там всё было благополучно…

– Отлично, Гефестион, брат, из крупных городов остался только Фивы, дальше будет проще! – радостно воскликнул Александр.

Наконец, ворота города Фивы открылись, Гефестион выехал вперёд и начал речь:

– Подданные мои, обращается к вам ваш принц, Гефестион, по воле богов Олимпа, я принял подданство молодого царя Македонии Александра и приказываю вам поступить так же, так как это выгодно нашей же стране…

Вдруг толпа похватала камни, палки, стали оттеснять Гефестиона от Александра с отрядом и неистово кричать:

– Да какой ты принц?! Ты – ничтожная подстилка этого зазнайки Александра, у тебя нет ни совести, ни чести, ты призрел наши законы!!! Раб, прислуга, любовник Александра!!! Забить за такое нужно!!!

Александр и Гефестион застыли в ужасе, а народ сначала пустил в ход палки и камни, а потом стащили Гефестиона с коня, стали добивать с криками, рвать на мелкие лоскутки роскошное одеяние, а Гефестион сжался и почему-то не сопротивлялся…