Северный волк. Историческая повесть

Северный волк. Историческая повесть
Людмила Прошак

История – удивительнейшее путешествие по жизни!Выдумываются лишь истории, а настоящая История создаётся.Её нельзя переделать, переписать, её можно только продолжить…Это второе, дополненное, издание.Первое вышло 5-тысячным тиражом в 2002 году. По-прежнему в книге иллюстрации А. Бескровного, фото на обложке из личного архива Ю. А. Спиридонова.

Северный волк

Историческая повесть

Людмила Прошак

Юрию Алексеевичу Спиридонову, Человеку-Путеводителю[1 - Путеводитель – от греч. ?????? и лат. Dux Viae – ведущий по пути, указывающий путь.]

Корректор Борис Соколов

Иллюстратор Аксентий Бескровный

© Людмила Прошак, 2018

© Аксентий Бескровный, иллюстрации, 2018

ISBN 978-5-4485-5272-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мы живём, мыслим, действуем в конце сияющего чувственного дня, длившегося шесть веков. Лучи заходящего солнца всё ещё освещают величие уходящей эпохи. Но свет медленно угасает, и в сгущающейся тьме нам всё труднее различать это величие и искать надежные ориентиры в наступивших сумерках. Ночь этой переходной эпохи начинает опускаться на нас, с её кошмарами, пугающими тенями, душераздирающими ужасами. За её пределами, однако, различим рассвет новой великой идеациональной культуры, приветствующей новое поколение – людей будущего.

Питирим Сорокин

Я – лошадь, везущая воз в одиночку, не приспособленная ни для работы в тандеме, ни для совместного группового труда, поскольку я слишком хорошо знаю: чтобы достичь определённую цель, думать и командовать должен непременно только один человек.

Альберт Эйнштейн

Послесловие

вместо предисловия

2010

…Последняя земная ночь Стефанова прошла в том самом соборе, который он успел вернуть – полвека спустя после уничтожения – на великопермскую землю, не истратив на то ни единой государственной или церковной копейки. Собор, как и диагностический центр, был построен накануне выборов, поставивших точку в карьере Стефанова как Главы Республики Коми. Впрочем, сам он называл это просто работой.

И вот теперь Стефанова вынесли из построенного его стараниями собора под погребальный звон.

Первым печально издал младенчески тонкий, высокий звук меньшой из колоколов. Неспешно отозвался второй по размеру и гласу, затем, сообразно человеческой зрелости и возмужалости, ударил следующий, за ним еще, пока не дошел черед до самого большого и мощного… Каждый колокол ударил по разу, а потом качнулись скорбно все вместе, ибо пресеклась земная жизнь…

На кладбище священник (из-за бороды и рясы немногие узнали в нем предпринимателя, отошедшего от дел лет семь назад) пел печальным, густым басом, кадило раскачивалось с размеренностью метронома.

«Господи, упокой душу усопшаго раба Твоего Федора, в месте светле, в месте злачне, в месте покойне, отнюдуже отбеже болезнь, печаль и воздыхание…»

Вдруг оборвал себя едва ли не на полуслове.

– Думаете, я раба Божиего отпеваю? Я с другом прощаюсь! Он – Батя, а я перед ним – батюшка… Мы все знаем, что умрём. Вы все будете здесь, – рукой, сжимающей крест, указал на свежевырытую могилу. – Ни за какими «мигалками», ни за какими деньгами не спрячетесь! Вот как надо умирать! Как Батя… Ничего перед смертью не попросил, только священника. Я был последним, кому он руку пожал… Извините, если что не так сказал…

Смешался, смолк. Но уже мгновение спустя кадило закачалось в такт тысячелетним словам.

«Всякое согрешение, содеянное им словом, или делом, или помышлением, яко благий человеколюбец Бог, прости, яко несть человек, иже жив будет и не согрешит. Ты бо Един кроме греха, правда Твоя правда во веки, и слово Твое истина…»

I. Глава о Главе

О моем Герое, который не нуждался в имидже, и о Времени, которое движется по кругу час за часом, век за веком

1. 2009

Человек почувствовал на себе взгляд зверя. Странно одеревенели шея, плечи и руки, сжимавшие карабин. Стефанов начал медленно описывать глазами круг в безбрежном море тайги… Он не доверял увиденному, но верил своему чувству. Оно не могло подвести и на этот раз. Стефанову доводилось встречаться взглядом с разным зверьем. Этой осенью он едва ли не каждую охоту натыкался на лосёнка: пара коричневых влажных глаз и ноги, как четыре спички. Уже давно не виделись – вырос, наверное…

Стефанов продолжал описывать глазами круг. Зверь где-то рядом… Взгляд обогнул поваленную сосну, стал шерстить густой ельник. Есть! Из укрытия смотрели два волчьих глаза. Стефанов прищурился, как прицелился. Зверь подобрался под его взглядом, словно перед прыжком.

Человек и волк смотрели в расширенные, остановившиеся зрачки друг друга. Зверь почувствовал, как его затягивает в чёрный колодец человечьего взгляда, и первым отвёл глаза.

– То-то, – усмехнулся про себя Стефанов, – в тайге со мной лучше не встречаться.

2. 1997

В пиар-агентстве «ДомИНо» мне обрадовались, как родной. «ДомИНо» – Дом Информационных Новаций. Но мы – имиджмейкеры, психологи, социологи, журналисты – между собой называли его просто «домино», не столько из-за самой аббревиатуры, сколько из-за черно-белого характера занятий. Хотите чёрный пиар? – Пжалста! Белый? – Нет проблем. Словом, всё как в той самой табличке, которая красовалась на столе генерального директора агентства Лёвочки Окуня: «У вас есть деньги? Мы вам поможем!». Последний раз я работала вместе с «доминошниками» года два назад.

Тогдашняя компания была смешной, бестолковой и очень денежной. Депутат Госдумы Салтыков заказал выборы «под ключ» и отказался ехать в регион: «Я вам столько заплачу, что смогу стать губернатором и не покидая Москвы». Пока я разглядывала плохо растущие усы кандидата и его слабый подбородок, наше руководство – Лёвочка Окунь и Инна Щиголева – созерцало колонки цифр в только что утвержденной клиентом смете. Во взглядах читалось: «Клиент богат до невменяемости, берём стопроцентную предоплату и делаем всё, что скажет, но шансов на победу нет». Хотя не всё так просто.

Оказалось, что в Салтыкове нуждаемся не только мы. «Вы на него, как на человека конченного, не смотрите, – предупредил нас Лёвочка, – из Белого дома звонили, беспокоятся, и о-очень просили расстараться!». Но, разумеется, надрывались мы не слишком. Компанию столичного кандидата вели тоже из Москвы, рука об руку с круглым, как колобок, помощником молодого, да раннего вице-премьера, отрядившего наблюдать за ходом компании ещё и американских имиджмейкеров-консультантов.

– Каждый не использованный для агитации день оборачивается потерей одной десятой процента голосов, – в первое своё появление провозгласил их босс Майкл, оторвавшись от блокнотика с калькулятором. – Мы потеряли уже три процента!

Майкл появлялся в «ДомИНо» с изнуряющей периодичностью: раз в три дня, ровно в семнадцать, с калькулятором наготове. Сосредоточенно кивающий Лёвочка, на все готовый безбородый кандидат и их взыскательный иностранный босс запирались втроем в кабинете. Изредка к ним присоединялся кругленький помощник вице-премьера. После очередного такого совещания ко мне примчалась радостно взволнованная психологиня:

– Майкл решил добавить клиенту мужественности. Гениально, да? Надо, чтобы с клиентом рядом была женщина, – продолжила психологиня с клиническим спокойствием. – Ты.

Я поперхнулась. Тут в дверях появился Майкл:

– Forget it! I can’t talk him into it[2 - Забудь об этом! Я не могу уговорить его (англ.).].

– Sorry! – «сокрушённо» качаю головой. – Very sorry!

Пора было сматываться, дабы «и невинность соблюсти, и капитал приобрести». Как будто такое возможно! Но тем не менее, я забила себе нишу: «Давайте-ка я лучше буду мочить его конкурентов. Наверняка, найдется за что. А вы уж тут без меня над его мужественностью трудитесь…» Я зачастила в регион, и однажды меня подвела нелюбовь к лифту – на лестнице в гостинице скучали двое молчаливых мужчин. Помахав перед носом красными корочками, они вытащили из моего портфеля ноутбук, но не тронули деньги и документы. Старший вкрадчиво спросил: «Хотите, я вам билет до Москвы забронирую, но не позже, чем на завтра, а ещё лучше – на сегодня?» Кто они были, эти двое? Да кто их разберёт, если в наше время бандиты «косят» под агентов, а последние не гнушаются походить на бандитов.

…Однажды, вернувшись из командировки, я включила телевизор и попала аккурат на вечерний выпуск новостей. В кадре – накрытый простынею труп. И голос диктора: «В полдень убит депутат Госдумы Салтыков, следствие считает это преступление заказным убийством, связанным с бизнесом погибшего». На экране промелькнул портрет моего бывшего клиента и снова сменился стоп-кадром мёртвого тела. Из-под простыни выглядывали жёлтые ботинки, казавшиеся очень большими. Наверно, всё дело в ракурсе…

И вот сейчас «доминошники», угробив едва ли не месяц на то, чтобы разыскать мою скромную персону в бесконечных командировках, пытались заинтриговать меня «новым потрясающим предложением».

– Тебе ведь интересно в дебрях Севера побывать, – убеждала Инна, сама вырывавшаяся за пределы Садового кольца, как и её шеф, лишь за тем, чтобы слетать куда-нибудь на Багамы или в Париж. – Тут один нефтяной магнат попросил нас поучаствовать в выборной компании, в поддержку действующего руководителя.

Инна сделала паузу, чтобы я успела туда вставить междометие, выражающее если не восторг, то любопытство. Не дождались. Лёва кивнул Инне, мол, хватит, и продолжил, но уже в тональности «всё хорошо, прекрасная маркиза»: