Мужской гарем

– Давно?

Девушка пожала плечами:

– Месяц назад. Или два.

«Значит, есть шанс, что продавец ее вспомнит», – предположила Далила и оптимистично воскликнула:

– Отлично. Раздевайся, и чай пошли пить, везучая. Ты почти спасена.

– О чем ты? – поразился Евгений.

– Потом расскажу, – пообещала Далила. – Но прежде ваш рассказ услышать хочу.

Про свое неожиданное открытие она решила пока промолчать.

«Завтра утром Красноволосую расспрошу, в каком кафе она девиц в своей куртке видела, а потом уже окончательно сделаю вывод, убивала Вета или жертва сама. И чем ей можно помочь», – планировала Далила, сидя на кухне и с интересом наблюдая за девушкой.

Пока все говорило за то, что Вету «подставили», но Далила – пуганая ворона. Обладая открытой душой, она частенько боролась со своей детской доверчивостью и старалась быть осторожной. Вот и на этот раз осадила себя, решив не спешить.

Бесспорно, был прав Евгений в одном: девушка явно из неуверенных в себе, из стеснительных. Рассказывая о путешествии в Москву, она нервничала, запиналась, с трудом подбирала слова.

«Налицо все признаки „серой застенчивости“: нерешительность, желание спрятаться от чужих глаз, – констатировала Далила, механически предположив:

– Не купалась Вета в родительской любви. Наверняка в ее семье есть младший ребенок, которого все обожали в ущерб старшей дочери».

Глава 10

Не надо быть психологом, чтобы увидеть несоответствие того, как девушка ощущала себя и как она одевалась. Скромной и даже пугливой Виолетте должно быть неуютно в тех броских эффектных вещах, которыми изобилует ее чемодан.

Спрашивается, зачем Вете вызывающе одеваться? Зачем внимание к себе привлекать? Чтобы ежесекундно вспыхивать от любопытных взглядов? Чтобы прятать глаза и страдать?

Из рассказа девушки Далила ничего нового не узнала. Лишь уточнила название кафе, в котором произошло второе убийство.

Впрочем, если Вета не убивала, она ничего особенного и не могла рассказать. Собралась в Москву, села в автомобиль и поехала. Проголодалась в пути, зашла в так называемый ресторан «Старый замок», во время обеда заметила в окно машину милиции. Из любопытства хотела на улицу выбежать и случайно увидела в приоткрытую дверь туалета труп любовника. Он лежал на полу с дыркой во лбу. В шоке Вета застыла, а следом узнала, что чуть раньше погиб второй ее бывший бой-френд. Что испытала? Паника, в мыслях хаос. До Питера добралась на автопилоте, точно не помнит как.

«Просто чудо, что ее не задержали прямо в кафе, – поразилась Далила. – Явно сам господь ей помогает».

Закончив рассказ, Вета робко, с надеждой промямлила – иначе не скажешь, так тиха и невнятна была ее речь:

– Далила Максимовна, почему вы сказали, что я везучая и почти спасена?

– Да, почему? – оживился Евгений.

Далила озабоченно глянула на часы и устало произнесла:

– Поздно уже, ребята, а мне рано вставать. Завтра поговорим. Точнее, уже сегодня. Вечерком заскочу.

Евгений, хмурясь, спросил:

– Обещаешь?

– Обещаю, – кивнула она, направляясь к двери.

Вета проводила ее скорбным испуганным взглядом, а Евгений бодро пошел провожать тетушку до машины. Едва прикрыв дверь квартиры, он торопливо спросил:

– Ну, как впечатление?

– Ох, вряд ли эта девочка способна убить, – вздохнула Далила. – Но влипла она капитально.

– А что я тебе говорил! – торжествуя, воскликнул Евгений и, вдруг оборвав себя, угрюмо осведомился:

– Говоришь, не способна убить?

– Да, я почти уверена.

Он удивился:

– Даже так? Ты уверена? А почему?

– Я нарисую ее портрет, а ты сам суди. Начнем с голоса. Тихий, невнятный. Впечатление, что Вета даже своего голоса пугается.

– И что из этого следует? – насторожился Евгений.

Далила поняла: «Боится, что буду Вету ругать».

– Из этого следует, – сообщила она, – что Виолетта человек сентиментальных чувств, но отнюдь не активных действий. Речь ее слабая, неуверенная, то и дело голос переходит в шепот. И заметь, это в тот самый момент, когда она возбуждена, даже нервничает. Как же она должна разговаривать в нормальном своем состоянии. Мямлит наверняка.

– Ветка в прострации.

– Сильный человек в таком состоянии пребывает в первые два-три часа. А она у тебя живет несколько дней. За это время можно уже и прийти в себя. Она меланхолик, самоедка, впечатлительна чрезвычайно.

Евгений ядовито прищурился:

– Еще что?

Далила пожала плечами:

– Если мои выводы тебя оскорбляют, я помолчу. Или ты думаешь, что я нарочно на нее наговариваю?

– Я просто с тобой не согласен. Ты рохлю и мямлю какую-то мне расписала, а Вета совсем не такая.

– Да знаю. Ты веришь только своим глазам, а они видят то, что ты хочешь. Кстати, памятуя о прежних твоих увлечениях, я ожидала найти нечто гораздо смазливей, а увидела серую мышку.

– Да, она не красотка с обложки журнала, – нехотя подтвердил Евгений, – но, согласись, есть в ней особая красота, чистая, беззащитная…

Он запнулся, подыскивая слова.

– Тусклая, – подсказала Далила.