След на весеннем снегу

Слева примерно в километре блестела все еще покрытая льдом, словно слюдяная, поверхность реки Двинки, на фоне которой разноцветные крыши немногочисленных уже построенных здесь новых домиков смотрелись яркими праздничными заплатками. Один из домов – больше, выше, мощнее остальных – выглядел странно. Было в нем что-то необычное, резко выделяющееся из присущего Малодвинску архитектурного стиля, сочетающего в себе архаичную старину с современным вульгарным шиком. Издалека дом был похож на корабль, взрезающий палубой гладь реки, и Миле вдруг ужасно захотелось рассмотреть его поближе.

Из-за проснувшегося не вовремя любопытства она решилась продолжить прогулку и смело шагнула на проезжую часть вместе с Кактусом, которого предусмотрительно держала на поводке. Машин на дороге, ведущей в Кузнечную слободу, было немного, но спускать собаку Мила предусмотрительно не стала. По ее подсчетам, до неожиданно появившейся цели их прогулки можно было добраться минут за пятнадцать. Ветер стих, пригревало солнце, и тепло одетой Миле было даже жарковато шагать по весенней дороге, поэтому она ослабила шарф, замотанный вокруг шеи.

Справа от дороги раскинулся небольшой перелесок, в котором, как рассказывала взявшая над Милой своеобразное шефство соседка тетя Стеша, по осени местные собирали грибы. По заверениям соседки, именно в этом небольшом еловом лесочке водились и белые, и рыжики, и грузди. Осенью она даже принесла оставшейся на зимовку в одиночестве Миле по трехлитровой банке соленых груздей и рыжиков да всю зиму иногда подкидывала пакетики с замороженными порезанными на кусочки белыми грибами, приговаривая, что следующим летом покажет девочке щедрое грибное место, вот только «девочка» теперь искренне надеялась, что к началу сезона ее уже в Малодвинске не будет.

Заяц, выскочивший из леска, стал для нее полной неожиданностью. Она даже не сразу поняла, что это именно он, просто какой-то небольшой рыжеватый клубок выкатился на противоположную обочину метрах в пяти и застыл, встав столбиком на задние лапы. Вот тут Мила и смогла рассмотреть, что это действительно заяц. Кончики его ушей были темнее всей остальной шерсти и смешно двигались, словно антенны.

Мила остановилась, чтобы не спугнуть животное, отчетливо выделяющееся на фоне сероватого снега. Намотав поводок на левую руку, правой она полезла за телефоном, чтобы сфотографировать пушистое чудо и отправить фотографию маме. Но тут зайца заметил и Кактус.

Мила совершенно не учла, что ягдтерьеры – это серьезная охотничья порода. Для начала ее пес встал в стойку, а потом рванул с места, начиная заложенное в крови преследование. Несмотря на то что весил пес никак не больше десяти килограмм, от неожиданности Мила пошатнулась и упала, больно ударившись коленками об асфальт, зашипела от боли, схватилась за ушибленное место, выронив телефон и отпустив размотавшийся поводок.

Очутившись на свободе, Кактус сиганул через дорогу, но тут заметивший кутерьму заяц отмер и тоже метнулся через проезжую часть, метя не в лес, а в расстилающееся слева поле. И именно в этот момент боковым зрением Мила заметила приближающуюся со стороны города машину.

– Кактус, Кактус, ко мне, – закричала она, но пес в раже от погони игнорировал хозяйку, снова метнулся на дорогу, преследуя свою законную добычу, прямо под колеса, – Кактус, стой, нельзя, фу.

От визга колес у нее заложило уши, и Мила, все еще сидя на мокром и грязном асфальте, зажала их руками, одновременно зажмурившись, чтобы не видеть раздавленное тельце своей собаки.

– Вы что, так и будете на земле сидеть, простудитесь же, – услышала она довольно приятный мужской голос и открыла глаза.

Перед ней стоял незнакомец, не намного старше ее, одетый, по малодвинским меркам, весьма странно – в длинное кашемировое пальто, шарф дорогого бренда, обернутый вокруг шеи, узкие брюки-дудочки и, о боже, лакированные ботинки на тонкой, совершенно не зимней подошве, нисколько не подходящей мартовской распутице.

Машина у него тоже была выпендрежная, под стать ему самому, Мила глянула и глазам своим не поверила: «Альфа Ромео». Ни у кого из ее знакомых не было, да и не могло быть такой машины. Только потом ее взгляд скользнул обратно на лицо незнакомца – сердитое, но, надо признать, довольно привлекательное, с глазами неожиданного цвета расплавленного меда. Или янтаря.

От осознания, что она сидит на асфальте и откровенно пялится на человека, только что задавившего ее собаку, Милу бросило сначала в жар, а потом в холод.

– Нет, сидеть на асфальте я не буду, – пробормотала она и неуклюже встала, предпочтя не заметить протянутую ей руку. – Вы не могли бы посмотреть, что с моей собакой, быть может, ей еще можно помочь? Я боюсь сама.

– Я не готов бегать по полю за вашей собакой, – сообщил он нелюбезно. – У меня крайне скромный охотничий опыт, но полагаю, что ваш пес, как и положено ягдтерьеру, отработает на малом круге и, завершив его, прекратит преследование. Кого он погнал? Лису? Барсука? Зайца?

– Зайца, – растерянно сказала Мила и все-таки рискнула посмотреть на дорогу, однако бездыханного Кактуса там не увидела. – Он что, убежал? Спасся?

– Кто? – В глазах незнакомца вспыхнули непонятные искорки, и спустя мгновение до Милы дошло, что он над ней смеется. – Заяц или собака?

– Кактус, – сообщила Мила, чувствуя, что выглядит полной дурой. – Так зовут мою собаку. Кактус. Получается, вы ее не задавили?

– У меня нет привычки давить собак, – сообщил он. – Даже тех, кого хозяева, вопреки благоразумию, отпускают гулять по автомобильной дороге.

– Он был на поводке, – Мила понятия не имела, почему оправдывается. – Просто заяц появился так неожиданно, и я не успела отреагировать. Не удержала поводок. Господи, Кактус… И где мне теперь его искать.

– Он совершит круг и вернется, – терпеливо повторил незнакомец. – Он у вас приучен к охоте?

– Понятия не имею, – призналась Мила. – Он живет со мной всего месяц. А до этого обитал на подмосковной даче, и я понятия не имею, ходил ли его хозяин на охоту. Наверное, надо радоваться, что этот заяц рванул в поле, а не в лес. Так поймать Кактуса, наверное, будет проще.

– Зайцы-русаки живут не в лесу, а именно в полях, – незнакомец вздохнул. Видимо, расстраивался, что зря теряет время, разговаривая на дороге с полоумной девицей, потерявшей собаку. – Они роют в земле небольшие углубления, их еще называют «форма», и все лето живут в траве, где прячут зайчат. Вон, возвращается ваша собака, смотрите.

Набегавшийся Кактус действительно возвращался к дороге, мокрый от снега, в который, Мила видела, проваливался по самые уши. Бедный пес.

– Вам куда? – голос собеседника заставил ее отвернуться от Кактуса и посмотреть на него. – Давайте я вас подвезу.

– Нет, спасибо, – возразила Мила. – Мы просто гуляем, поэтому никуда не торопимся.

– Как же вы будете гулять в таком виде?

Признаться, Мила не совсем поняла, что именно имеет в виду ее собеседник, но, опустив глаза вниз, с ужасом обнаружила на насквозь промокших и грязных джинсах довольно крупную дыру на колене. Жирная грязь щедро размазалась и по подолу пуховика, совсем недавно голубого и нарядного. Да, незнакомец прав, гулять в таком виде значит привлечь к себе невольное внимание окружающих.

– Так вам куда? – деловито спросил тот, видимо, устав препираться.

– А вам? – спросила Мила, чувствуя, что сегодня бьет все рекорды тупости и плохих манер.

Мама была бы недовольна. Она-то бы уж точно знала, как выкрутиться из столь плачевной ситуации. А точнее, как в нее вовсе не попасть.

– Мне – в Кузнечную слободу, – сообщил собеседник. – Судя по направлению вашего движения, вам туда же, поэтому еще раз предлагаю вас подвезти, тем более что вот она, ваша собака.

Мокрый и совершенно счастливый Кактус действительно выбрался из оврага на дорогу, подошел к Миле, волоча за собой по земле отчаянно грязный поводок. Вот ведь негодник. Мила наклонилась и крепко намотала петлю поводка на руку, больше терять собаку она не собиралась.

– Мы шли в Кузнечную слободу, потому что меня заинтересовал вон тот дом, – Мила кивнула в сторону «корабля», – захотелось увидеть его поближе. Но вообще-то мы живем в городе. Наверное, с учетом сложившихся обстоятельств нам лучше вернуться домой, так что вам явно в другую сторону. Да и внутрь машины в таком виде садиться неудобно. Мы с Кактусом… э-э-э-э… немного грязные.

Человек в кашемировом пальто рассмеялся, правда, необидно. Рядом с ним, таким невозможно элегантным, Мила чувствовала себя замарашкой. Впрочем, именно ею она сейчас и была.

– У меня в салоне кожаные сиденья, так что протереть их потом тряпкой нетрудно, – сказал он. – Я бы предложил сразу отвезти вас в город, но не могу, у меня в слободе назначена встреча с заказчиком, на которую я уже довольно сильно опаздываю, а заказчик человек серьезный, ждать не любит. Так что предлагаю следующий вариант. Мы вместе едем в слободу, тем более что меня ждут именно на том объекте, который вы хотели рассмотреть. Я встречусь с заказчиком, это займет примерно полчаса, вы за это время удовлетворите свое любопытство, а потом я отвезу вас домой. Договорились?

Объект? Заказчик? Он что, строит этот необыкновенный дом? Миле действительно становилось все интереснее.

– Да, пожалуй, я соглашусь на ваше предложение, если вас не тревожит судьба ваших сидений, – проговорила она. – Спасибо за предложение и за то, что остановились и не сбили Кактуса.

Вместо ответа он зашагал к машине, распахнул заднюю дверь, приглашая Милу и ее пса внутрь. Стараясь ничего особо не задеть, Мила уселась на самом краешке, разместив Кактуса на резиновом коврике у своих ног. Сиденья, действительно кожаные, оказались бежевого цвета, и Мила, с которой текла грязная вода, чувствовала себя ужасно неуютно.

– Меня зовут Савелий Гранатов, – представился владелец машины, невозмутимо взирая в зеркало заднего вида на осквернение своей машины. – А вас?

– Мила. То есть Камилла Эрнандес.

– Надо же, какое у вас необычное имя.

– Мой папа – канадец. Правда, родители развелись, когда мне было одиннадцать лет, но фамилию мама мне менять не стала. Хотя, надо признать, в повседневной жизни она причиняет много неудобств.

– То есть можно сделать вывод, что замужем вы не были, иначе воспользовались бы случаем сменить фамилию, причиняющую неудобства. Я не очень склонен к политесу, так что простите, если веду себя нетактично.

– Ничего страшного, – Мила пожала плечами, – замужем я действительно не была, хотя и не понимаю, какое это имеет значение. Вы сказали, что заинтересовавший меня дом – это ваш объект. Вы строитель?

– Архитектор. Говорят, довольно модный. По крайней мере, именно поэтому меня нанял на работу местный крупный предприниматель. Оценить то, что я делаю, он вряд ли в состоянии, но имя архитектора, широко известное в узких кругах, для него значит много.

Миле показалось или в его голосе послышалась то ли горечь, то ли фальшь. Да, точно, фальшь.

– А вы кем работаете?

– Я учительница английского языка.

Мила поймала его взгляд в зеркале заднего вида. Очень внимательный.