Расколотое королевство

Расколотое королевство
Людмила Георгиевна Головина

Разве мы всё знаем о себе? Вот и Софи жила спокойно и даже счастливо и понятия не имела, какие тайны хранятся в её семье. И необычный предмет, надёжно спрятанный от чужих глаз, и тайна её рождения, и даже то, что только от неё одной зависит спасение двух миров. Нашего и ещё одного… А такая задача даже взрослому не по плечу, не то что девочке-подростку. И всё же, надо всегда верить в победу, не отчаиваться и не сдаваться.

Людмила Головина

Расколотое королевство

1.Болезнь

Софи придирчиво рассмотрела своё отражение в зеркале и вздохнула. Нет, она решительно себе не нравилась! Это и не удивительно. В самом деле, покажите мне тринадцатилетнего человека, который был бы доволен своей внешностью! Ну скажите, как могут понравиться эти выпирающие коленки, эта нескладная фигура, никак не укладывающаяся в общепризнанные стандарты красоты? И эти белокурые кудряшки, которые не желают слушаться расчёски и фена и ни за что не хотят струиться по плечам шелковистым каскадом? Софи вздохнула ещё раз. Хорошо хоть, что знакомые перестали называть её куклёнышем и пупсиком. Софи просто терпеть не могла, когда с ней начинали сюсюкать и разговаривать, как с несмышлёным младенцем.

Вот ещё! Софи совершенно не ощущала себя глупенькой фарфоровой куколкой. Она обожала книги про приключения и отважных путешественников, про тайны и чудеса, про опасности и необыкновенные происшествия. Как бы ей хотелось самой испытать что-либо подобное! Но что удивительного и таинственного может произойти в жизни современного ребёнка?

Однако оказалось, что может. Вот уже год прошёл с той поры, как Софи узнала одну тайну, и эта тайна касалась её самой.

Произошло это так. Год назад папа заболел той самой ужасной новой болезнью. Впрочем, как показали потом тесты, заразилась вся семья. Но мама только пару дней походила с небольшой температурой, Софи – та вообще ничего не почувствовала. А вот папа был совсем плох. Он надсадно кашлял и задыхался, жар был такой, что чувствовался на расстоянии. Мама то и дело прикладывала к папиному лбу холодный компресс, но это не помогало. Сначала папа решительно отказывался от вызова врача, но потом сдался. Медик, едва зайдя в комнату, где лежал больной, сразу же объявил, что требуется срочная госпитализация и по телефону вызвал скорую помощь. После чего спешно удалился. Мама отправилась собирать вещи и документы для больницы, а Софи стояла рядом с отцом, не понимая, чем она может помочь. Она взяла больного за руку. Та была горячая и влажная. От этого прикосновения папа приоткрыл воспалённые от жара глаза.

– Софи, доченька, хорошо что ты здесь… Я должен тебе сказать одну очень важную вещь… А то,.. вдруг я не вернусь из больницы… Пока нет мамы… А ты должна знать…

– Папа, не надо! – Софи была готова заплакать.

– Не перебивай. Мне и так тяжело говорить. Посмотри. Видишь там,  на верхней полке толстую книгу с синим корешком? Достань её…

Софи придвинула к шкафу стул и сняла с полки тяжёлый том.

– Поставь книгу на стол, раскрой её и загляни внутрь корешка. Что видишь?

– Там бумажки какие-то…

– Там моё письмо для тебя на всякий непредвиденный случай, записка твоей мамы и одна вещица, которую она просила передать тебе, когда тебе исполнится шестнадцать лет. Тебе сейчас двенадцать, Но я знаю, что ты разумная девочка и сумеешь сохранить тайну. Если меня не станет, то ты должна знать, где всё спрятано… И об этом не должна знать ни одна душа. Не говори никому… Пока я жив, оставь всё, как есть… Если я поправлюсь, всё тебе расскажу сам… А если,.. тогда поступай, как знаешь. Только помни – никому…

– А маме сказать можно?

– Ей особенно нельзя. Помни – никому…

В этот момент в дверь позвонили.

– Скорее, верни книгу на место! – попросил отец.

Софи едва успела спрыгнуть со стула и отодвинуть его от шкафа как в комнату в сопровождении мамы вошли двое медиков в «космических» скафандрах, полностью закрывающих фигуры и лица. От этого они показались Софи похожими не на людей, а на зловещих вестников беды…

Софи из окна наблюдала, как отца увозит скорая помощь. Девочка ушла в свою комнату. Впервые она осознала, что жизнь в любой момент может круто измениться, что может случиться страшное…

Мама тоже переживала. Но у неё было испытанное успокаивающее занятие: уборка. Мама обожала наводить чистоту и порядок и занималась этим каждую свободную минуту. В доме уже давно не было ни единой пылинки или соринки. Но мама усердно тёрла, скоблила, перетряхивала и перекладывала все вещи. Софи как-то раз даже пожаловалась папе, что мама всё время убирает в её комнате, а Софи потом не может найти какой-то книжки или игрушки.

– Знаю, знаю, – улыбнулся отец. – Понимаешь, мама у нас медик, а многие медики просто помешаны на чистоте. И, в конце концов, чистота – это совсем неплохо, так ведь?

И вот сейчас папу увезла скорая, мама в полном молчании затеяла уборку, а Софи в своей комнате сидела и размышляла сначала о том, смогут ли врачи спасти папу (она очень на это надеялась!), а потом и о том, что же лежит за корешком синей книги. И почему нельзя говорить маме, если сама же мама попросила передать ей, Софи, в день шестнадцатилетия какую-то вещь? Сколько Софи ни ломала себе голову над таким явным несоответствием, придумать ничего не могла. Наконец она сказала себе, что у папы был сильный жар, и он не смог правильно выразить свою мысль. Или Софи не разобрала его слов из-за хрипов и кашля. Но, как ей ни было любопытно, она твёрдо решила до того, пока не станет ясной судьба папы, не трогать синюю книгу и даже не смотреть на неё.

Мама справлялась о самочувствии папы на специальном сайте по нескольку раз в день, и даже дважды ездила в больницу, хотя к папе и к другим больным не пускали. Софи она с собой не брала: инфекционная больница – неподходящее место для ребёнка. Софи вообще не разрешалось выходить из дома. Она училась на дистанционке. Было скучно, а тут ещё страх за папу…

Сначала прогнозы врачей были очень тревожными. Папа не мог сам дышать. За него это делал какой-то аппарат. Потом ситуация стала медленно меняться к лучшему. И вот, наконец-то, медицина и папин организм победили, и отца выписали из больницы.

Софи еле узнала в бледном, слабом и истощённом человеке своего папу. Она чуть не заплакала, увидев, что сотворил недуг с её отцом. Но всё таки папа жив! Это главное. Спасибо врачам.

Восстанавливался больной очень медленно. Врачи прописывали разные лекарства, но они почти не помогали. По ночам его продолжал мучить кашель, а днём одолевала одышка…

Конечно, в таком состоянии, наверное, было не совсем красиво просить папу рассказать о той тайне. А сам отец, очевидно, совершенно забыл об их разговоре.

И всё таки как-то раз, когда мама ушла в магазин, а папа выглядел немного пободрее, Софи решила напомнить ему о волновавшей её загадке.

– Да, – кивнул папа. – Я и сам всё время об этом думаю. Ты должна знать. Невозможно предугадать, что со мной может случиться. Я не хочу, не имею права унести это с собой и должен всё рассказать, хоть и знаю, что наверняка огорчу тебя.

Так вот, дочка. Я уже тебе говорил, что в корешке той книги спрятаны три вещи. Там моё письмо к тебе. Я его написал на всякий случай для тебя, чтобы ты знала обо всём, если я не смогу рассказать сам. Ещё там прощальная записка твоей мамы и одна маленькая вещица, которую я должен отдать тебе в день шестнадцатилетия.

Софи уже открыла рот, чтобы спросить: почему папа говорит, что записка прощальная, но отец заговорил снова.

– Софи, девочка моя, я сейчас скажу тебе что-то очень важное. Прими это мужественно и разумно. Твоя мама… она тебе не родная. Я никогда бы не стал рассказывать тебе эту печальную историю, но обязан выполнить просьбу твоей настоящей мамы.

– Она… она… моя настоящая мама умерла? – с дрожью в голосе спросила Софи.

– Я этого не знаю. Она исчезла. И сейчас я всё тебе расскажу.

2.Тайна

– Случилось это давно, ещё до твоего рождения. Я тогда жил в другом городе и работал на другой работе. И вот, как-то раз меня послали по делам службы в отдалённый небольшой городок. Там я должен был провести довольно долгое время – несколько месяцев. Я был молод, семьи у меня не было, поэтому поездка не была мне в тягость.

Гостиницы в том городе не имелось, и я снял комнату в доме одной пожилой, даже старой женщины. Она жила с молодой девушкой, которую я сперва принял за внучку старушки, но потом выяснилось, что это воспитанница.

Альтина, так звали девушку, понравилась мне сразу. Она была не только очень красива какой-то особой, нежной красотой, которую я раньше не встречал, но и скромна, трудолюбива, и я никогда не замечал, чтобы она на что-то сердилась или даже просто проявляла недовольство. Она очень любила воспитавшую её старушку, звала её бабушкой и неусыпно о ней заботилась. А о пожилой женщине и говорить нечего – вся её жизнь была в приёмной внучке.

Как-то раз бабушка Альтины рассказала мне историю о том, как под её кровом появилась эта ставшая её единственной отрадой девушка.

Мужа моя квартирная хозяйка потеряла очень рано и замуж больше не выходила. Детей у неё не было. Жила потихоньку в своём маленьком домике, сводила кое-как концы с концами. Однажды, шестнадцать лет назад, ближе к вечеру в дверь кто-то постучал. Женщина открыла. В их маленьком городке все знали друг друга, и никто никого не боялся.

Но через порог перешагнул незнакомый мужчина с девочкой двух-трёх лет на руках, которую он прикрывал полой своего плаща. И сразу же заговорил:

– Не пугайтесь, я не причиню вам зла. У меня к вам необычная просьба. Я знаю, что вы добрая женщина. Прошу, умоляю: разрешите мне оставить у вас мою дочь. Нам грозит опасность. Я вернусь за ней так быстро, как только смогу. Поверьте, я вас щедро награжу за такую услугу. А пока, – и он бросил на стол кошелёк. Затем он посадил девочку на стул, снял со своей шеи медальон и надел его на шею дочки, поцеловал её, что-то прошептал и скрылся за дверью.

Женщина не знала, что и думать. Незнакомец невольно внушал уважение. Он был строен и высок, очень хорошо одет, в его осанке, манере держаться было что-то такое, что наводило на мысль о его знатном происхождении. В маленьком городке таких никогда не видели. Одежда и обувь девочки тоже были самого отменного качества. Из-под капора выбивались белокурые волосы (точно такие, как и у мужчины). И она не испугалась, а с улыбкой и любопытством рассматривала стоящую перед ней женщину. Та спросила девочку, как её зовут. Она ответила (не вполне разборчиво) что-то похожее на «Альтина». Так и стала звать она свою воспитанницу.

Долго ждала женщина, когда же вернётся отец ребёнка. Но он так и не пришёл за дочерью. Она не могла даже мысли допустить, что родитель подкинул ей своё дитя, да и был таков. Нет, она видела этого человека всего одну минуту, но сердцем поняла, что он на такое не способен. Значит с ним что-то случилось.

Денег в кошельке было много, но всё рано или поздно заканчивается. Так что жили они небогато. Девочка полюбила свою приёмную бабушку, а та и вовсе души в ней не чаяла. Так и прошли эти шестнадцать лет. И всё бы хорошо, но здоровье старушки стало в последнее время сдавать. И с каждым годом всё больше её тревожило: что будет с её любимой воспитанницей, когда её не станет? Надежду на возвращение отца девушки она уже потеряла. Конечно, выходом могло бы стать замужество. Но где взять хорошего, надёжного жениха? К Альтине уже несколько раз сватались местные жители, но и она сама, и её приёмная бабушка отвечали отказом. Один жених любил приложиться к бутылке, другой слыл драчуном и грубияном, третий был беспечным гулякой без гроша в кармане, но зато сразу стал интересоваться, какое же приданое дадут за невестой… Был ещё и явившийся неизвестно откуда самоуверенный тип, обещавший засыпать невесту золотом, лишь бы она вышла за него. Но девушка почувствовала безотчётный страх и отвращение к этому человеку, поэтому даже не захотела его слушать.

Бабушка сознавала свою ответственность перед отцом девушки. Она предполагала, что её воспитанница имеет непростое происхождение и достойна лучшей партии. Об этом говорила и тайна медальона. Это было не совсем обычное украшение. Когда женщина захотела посмотреть, нет ли внутри медальона каких-то сведений о девочке, она обнаружила, что не может к нему прикоснуться – украшение обжигало руку, как будто было расплавленным металлом. Но удивительно! Медальон висел на голой шейке ребёнка и не доставлял ей никакого неудобства. В этом была какая-то тайна. Женщина решила, что медальон – это талисман, хранящий ребёнка от всякого зла…

День моего отъезда приближался, и я прекрасно сознавал, что не могу покинуть Альтину. Наконец, я решился признаться ей в своих чувствах, и к моей радости она ответила согласием. Я по всем правилам попросил руки Альтины у её бабушки, и она благословила нас. Единственное условие, какое поставила моя невеста – взять с собой бабушку. Она понимала, что оставшись одна, старушка долго не протянет… Понимал это и я. Оставить человека на старости лет одного для меня было немыслимо. Бабушка Альтины была согласна ехать с нами, но её беспокоил вопрос: если всё таки отец Альтины вернётся за дочерью, как он её отыщет? Я предложил отставить мой адрес у соседей. Возможно я зря это предложил…