Синдром выгорания любви

Возраст – мерзкая вещь, и с каждым годом она становится все хуже.

    Д. Купер

Наши дни.

Надежда Метеля часто оставалась на работе: что ей делать дома, одной? С котом разговаривать? Так он человеческого языка не понимает, ему только «Кити-кэт» подавай. Нажуется своего кошачьего лакомства и скачет по дивану. Кот, конечно, существо живое, и без него, единственного обитателя квартиры, не считая ее, хозяйки, была бы совсем тоска зеленая. А на работе она всегда загружена. Бог обделил ее талантом писать тексты, зато корректор, то есть на латыни «человек, исправляющий ошибки», она отличный. Любой письменный текст, которому суждено увидеть свет в газете, должен быть изложен безукоризненно грамотно. Журналисты напрасно надеются на какие-то компьютерные программы с функцией правописания, лучше корректорской правки нет ничего. Нет у Метели доверия к корреспондентам: перепутают они фамилию известного государственного деятеля, а это ни больше ни меньше попахивает скандалом.

Каждый день корректор Надежда Метеля должна быть бдительна, потому что журналисты так и норовят что-нибудь отчебучить. Вот буквально вчера она «словила» заголовок: «По сусексам поскребем». Как потом объяснить читателю, что имелось в виду совсем другое – «по сусекам», то есть по закромам? Хоть плачь, хоть смейся с этими журналистами.

В свои сорок лет Надежда жила одна и всегда находилась в состоянии ожидания женского счастья. Последние семь лет это счастье не давала устроить мама, которая жила с ней в одной квартире. Именно семь лет назад мама вышла на пенсию и заболела. К больным маминым суставам добавилась сердечная недостаточность, потом болезнь Альцгеймера. Мама хорошо помнила прошлое: как была девчонкой, ходила на танцы с подружками, пела в хоре, а вот про сегодняшний день она не знала ничего.

– А это чья квартира? – Мамин вопрос был из разряда «любимых». Она могла задавать его через каждые пять минут. Вначале Надя терпеливо объясняла, что в этой квартире они с мамой живут всю свою жизнь. Здесь жил папа, пока не умер.

– А кто твой отец? – мама смотрела на нее такими невинными глазами, что Надежде хотелось выть. Ее терпение заканчивалось, тогда она просто отговаривалась.

– Мам, да какая тебе разница, чья это квартира и кто мой отец!

– Как же! – возражала мама. – Придут сюда чужие люди, нас попросят.

– Не придут!

Мама качала головой и замолкала. Надя понимала, что мать живет в какой-то другой реальности, где сбиты ориентиры времени и пространства, и с этим ничего поделать было нельзя. Выручала мамина младшая сестра, которая часто заходила в гости. Ее мама всегда узнавала и разговаривала подолгу.

– Намаешься ты с ней, Надюха, – как-то сказала тетка. – Несет всякую чушь, еле слушаю.

Тетка сама была не очень здоровым человеком, но вот от маминого старческого слабоумия бог ее уберегал. Родственница была права: Наде скоро пришлось нанять сиделку, потому что оставлять маму дома одну было невозможно, да и просто опасно. Она все время открывала кран, а закрывать, конечно, забывала. Мама разрезала подушки и раскидывала содержимое по квартире.

– Это очень красиво, это праздник, – утверждала она.

Такой «праздник» Надежде не нравился совсем. Ночью мама будила дочь со словами:

– Доча-а-а, ты мне лекарство забыла дать!

– Мама, я все лекарства тебе дала. Ты выпила! Мама, иди спи, пожалуйста.

Но мать не сдавалась.

– Не помню я, чтобы ты мне лекарство давала. Ты забыла про меня, Надя! Дай таблетку!

Подобные ночные диалоги были постоянными. Надя убеждала себя, что мама не всегда была такой. В молодости она была очень веселой, красивой, никогда не жалела денег на дочку и баловала ее, но это было давно, а сегодняшний день был тяжелым и мучительным.

Днем мама прекрасно высыпалась, а корректор Метеля не могла работать – буквы перед глазами расплывались, рассыпались, теряли контрастность. Наде хотелось только одного – спать, спать и спать. Врач, которого она вызывала, только разводил руками.

– Дегенерация нервных клеток. Симптомы являются необратимыми. Если вам будет легче, то скажу, что те, кому за восемьдесят, болеют Альцгеймером в пятидесяти процентах случаев.

Наде было не легче. Когда мама через каждые пять минут спрашивала «сколько времени», это еще было можно терпеть, а вот ночью терпение заканчивалось, и она грубила.

– Отстань ты от меня!

– Ты оставила открытым холодильник! Продукты могут испортиться. Надо относиться к продуктам бережно, я тебя этому учила. И ты мне опять забыла дать таблетку.

– Отстань со своим холодильником, мать! Отстань со своими таблетками!

Мать не отставала, и каждая ночь была почти пыткой.

На работе ответственный секретарь газеты Мила Сергеевна очень ей сочувствовала.

– Может, тебе оформить мать в дом престарелых?

– Что ты, это чудовищно!

– А жить с таким монстром – это не чудовищно? Ты себя в зеркало видела? Кожа да кости остались. Это у нас в стране дурацкая установка, что отдавать стариков в дома престарелых, мягко говоря, плохо и непорядочно. А если родительница съедает жизнь дочери? Когда ты последний раз в театр выходила? Ты ведь занимаешься только тем, что маму обслуживаешь – готовишь, подаешь, а мама в маразме закатывает истерики, бросается в тебя тарелками. Зачем ты кладешь на этот алтарь свою жизнь? Ты думаешь, что у тебя будет несколько жизней? А на личную жизнь ты махнула рукой? Мужчину привести, когда мама не в себе, просто невозможно!

– Я не знаю, что мне делать. Я не смогу отдать ее в дом престарелых.

Мила Сергеевна только махнула на Метелю рукой.

– Живи как знаешь. Только какая это жизнь? Жизни-то никакой нет!

А потом мама умерла. На поминках ее отозвала в сторонку тетка и начала разговор издалека, но Надежда поняла сразу, куда она клонит.

– Болею я сильно, ночами не сплю. Боюсь, помру в одиночестве. Найдут потом через месяц тело в квартире.

– Да что ты говоришь, живи уже!

– Я чувствую, я знаю, что мне недолго осталось. Ноги плохо ходят, давеча до кухни полчаса шла. Я вот что думаю, Надюшка, племянница ты хорошая, добрая, вон как за матерью ухаживала, терпела ее чудачества. Может, мне к тебе переехать, а мою квартиру сдавать будем? Ты же знаешь, что я одинокая, квартиру потом тебе отпишу.

Надю такая перспектива совсем не устраивала. Мать она терпела из последних сил – мать все-таки. Но тетку она не вынесет, для нее это слишком большая нагрузка. «Боливар не вынесет двоих» – пришла ей на ум классическая фраза.

– Нет, не получится, уж не обижайся. У меня с матерью своей личной жизни не было. Дай мне в себя прийти! Может, я жизнь устрою наконец, замуж выйду.

– Да я и не говорю, что завтра к тебе перееду, – засуетилась тетка. – Ты подумай, подумай.

– Нет, нет и нет.

Надежда сейчас была настроена совсем на другую волну – личного счастья. Она мечтала, что встретит настоящего мужчину. За сорок лет она так и не обустроила личную территорию и верила в интернет-знакомства. У нее перед глазами был замечательный пример – журналист Юля Сорнева, которая по Интернету познакомилась с американцем Кевином, и он прилетел в Россию делать Юлии предложение, но что-то потом не сложилось у молодежи, потому что американец уехал в свою Америку, а Юлька опять одна и погружена с головой в работу.

Сорнева ей нравилась: журналист она толковый, грамотный и читать ее тексты – одно удовольствие, практически никаких правок. Надя как-то пыталась расспросить Юльку про бывшего жениха, но та разговор не поддержала, обронив:

– Там хорошо, где нас нет.

Что Юля имела в виду, Надя не поняла – то ли что Россия лучше Америки и ехать туда не стоит, то ли что свадьба не случилась и это к лучшему? Впрочем, что ей истории молодых девушек, у которых еще уйма времени, чтобы устроить личную жизнь, у Надежды этого времени нет, поэтому ей дорог каждый день, каждый час. Действовать нужно незамедлительно.

К фотографии, которую Надя планировала размещать в социальных сетях, она подошла ответственно – заказала фотосессию, сделала макияж. О потраченных деньгах не пожалела – с фотографии на нее смотрела миловидная блондинка с лукавой улыбкой, девушка непонятного возраста, но с загадкой. Метеля осталась довольна. Может, она наконец найдет свою вторую половинку? Ее фотографию заметил мужчина со статусом «вдовец», а также мужчина, «интересующийся женщинами», они писали письма и восхищались красавицей Надин.

Когда через месяц тетка позвонила Наде, то плакала в телефонную трубку:

– Надюшка, приезжай, совсем мне плохо. Я на тебя завещание написала. Помру скоро – квартиру мою продашь.