273 дня до лета

Я не хочу судьбу иную.

Мне ни на что не променять,

Ту заводскую проходную,

Что в люди вывела меня[23 - Песня «Когда весна придёт, не знаю», исп. Н.Рыбников, музыка: Б.Мокроусов, слова: А.Фатьянов.].

Сегодня же часть завода прекрасно подходила для игр в пейнтбол. За последние пятнадцать лет заброшенные здания обрели сквозные отверстия в крышах, битые окна и, конечно же, зияющие пустоты на месте покинувших этот мир медных кабелей и станков. Адское пламя турецких сталелитейных заводов стёрло с лица земли орудия токарно-фрезеровочного мастерства. Варварски срезанное государственное имущество ушло за копейки к потирающему руки черноморскому соседу, знающему, что делать с этим добром. Спустя непродолжительное время в виде незатейливых розеток, проводов и шпингалетов русский металл вернулся на Родину, но уже по цене в разы превосходящей лом.

Проходя по пустынному ангару бывшего ремонтного цеха в шуме ветра можно было услышать радостные возгласы митингующих, перевыполнивших производственный план Центрального комитета Коммунистической партии Советского союза – «пятилетку за четыре года». Если бы тогда, в 1974 году, кто-нибудь сказал какому-нибудь работяге, что их завод в 1992 году будет на треть разворован, продан на переплавку, а оставшаяся часть станет буржуйской собственностью, то, наверняка бы получил по зубам.

Тогда взятое у гор сырье служило его истинным хозяевам – гражданам Союза ССР. Из мергельного камня оно превращалось в здания школ, детских садов и растущих микрорайонов, страшно сказать, безвозмездно предоставляемых трудящимся социально ориентированным государством. Однако беспощадная постперестроечная эпоха исправила эту роковую «ошибку», безусловно, в рамках действующего законодательства, презентовав природные недра «господину», в один миг по воле приватизационного джинна превратившемуся в миллионера из колхозника.

Благодаря полезному знакомству и счастливому стечению обстоятельств, Фёдору удалось устроиться на предприятие специалистом по охране труда. Судьба оказалась благосклонна к молодому человеку, осыпав его часами свободного времени при той же зарплате, что и на прежнем рабочем месте. Как правило, после обеда начальник уезжал в город по самым, без всякого сомнения, неотложным делам, что было всем на руку.

В старом административном корпусе было одно неиспользуемое полуподвальное помещение, заставленное списанным барахлом и разобранной мебелью. Глядя на его неприметность, Фёдор не мог избавиться от одной захватывающей идеи, липнущей цементной пылью к чистым туфлям.

Подружившись с завхозом, патриотично расположенным к кубанским винам, Фёдор смог увеличить количество металлических изделий на своём кольце для ключей. По-тихому проведя субботник, избавившись от части хлама, привезя из дома надувной матрас с дорожной подушкой и пушистым пледом, он обустроил спальное ложе в уютной берлоге. В подобных комфортных условиях можно было вступить в интимную близость с какой-нибудь грудастой хохотушкой. Вот только отдел кадров принимал на работу либо взрослых тёток, либо «пышек», у которых излишне пышное было всё, либо откровенных дур. Цех же отгрузки готовой продукции вобрал в себя всё «лучшее».

В рабочий полдень, сразу после заводской столовой, минуя свой кабинет, Фёдор, как правило, отправлялся в сказочную страну сновидений. Сладкоголосый монотонный гул цементной мельницы напоминал пение вьюги в снежную январскую полночь, отчего погружение в царство Морфея сопровождалось неподдельной саркастической улыбкой. «Придавить храпака», в то время когда тебе начисляется зарплата – нечеловеческое удовольствие.

Праздник, который всегда с тобой –

Это отбой.

Не зря говорит народ:

«Солдат спит – служба идёт»[24 - Мультфильм «Про Сидорова Вову» («Союзмультфильм», реж. Э.Назаров, 1985 год).].

В один из суровых будних дней, когда Фёдор, возлегая на воздушной перине, предавался философским рассуждениям об устройстве бытия, на экране его телефона высветился входящий звонок от абонента «Цокотуха».

– Але, – предательски хриплым, сонным голосом сказал Фёдор.

– Привет, ты у себя?

– Да, конечно, я в кабинете, заходите.

Быстро одевшись и потерев ладонями помятое лицо, Фёдор вернулся на своё рабочее место. Через пару минут в дверях отдела охраны труда показалась давняя знакомая по старой работе, в прошлом – начальник юридического отдела, предшественница Саныча, а ныне – заместитель руководителя отдела железнодорожных перевозок Цехатинская Марина Михайловна. В прежнем трудовом коллективе с мягкой подачи Фёдора к интеллигентной дружелюбной молодой женщине, как к матёрому рецидивисту, липли прозвища, о которых она, к счастью, не подозревала – «Мар-миха», «Мац-мац», «Моцарелла», «Цокотуха», «Цеце» и, конечно же, излюбленное «Маца». Если бы каждый начальник мог заглянуть в телефонные книги своих подчинённых, сколько бы нового он для себя мог почерпнуть. А если бы имел прослушивающее устройство в кабинете, в своё отсутствие, без всяких сомнений, обнаружил бы массу «открытий чудных» о своей персоне.

– О, как же я рад вас видеть, проходите, матушка, – радостно встретил гостью Фёдор.

– Да вот, шла мимо, из компрессорного цеха, дай, думаю, зайду, попроведываю.

– Для вас, матушка, двери нашего офиса всегда открыты. Чай, кофе, горячий шоколад?

– Зелёный чай имеется?

– Имеется.

– На новом месте приснись жених невесте. Как работается, соня?

– Ты не представляешь, насколько я тебе благодарен, Мариночка, зарплата такая же, как и была, а головняка вообще никакого. Работы в день на два часа от силы, – добавил Фёдор шёпотом. – Пробежался утром по заводоуправлению, чтоб тебя увидели, две бумажки подписал и всё… Весь день жабу на компьютере гоняй. Хочешь – книжки читай, хочешь – в город езжай, земельный участок оформляй. Боженька, повезло-то как, первый раз в жизни фартануло с работой. Минус только один – бесконечно это продолжаться не может, либо эту должность сократят, либо начальник рано или поздно поменяется, и тогда новый своего племянника сюда засунет.

– Не жалеешь, что не по специальности устроился?

– Так я же с тебя пример беру – ты ведь в ЖД-кружке работаешь после начальника юротдела.

– Приятно, когда современники тебе подражают, – иронично заметила Марина.

– К тому же в свои 26 – считай, пенсия на горизонте – я не вижу своего будущего. Я не знаю, чем дальше заниматься. Наверное, не очень-то и принципиально, лишь бы зарплата была и человеческие условия труда.

– У тебя совершенно отсутствует мания сутяжничества. Ты сознательно на юридический факультет поступил?

– В 17 лет я просился в Краснодар на инженера-строителя, там, кстати, сейчас ребят с третьего курса забирают на работу, но родители мягко «срулили» с этой темы, мотивируя, тем, что в общежитии жить, да ещё и в чужом городе – это невыносимо, почти невозможно. Нищенское существование.

– «Ребёнок без нас пропадёт! На него самолёт упадёт!»[25 - Мультфильм «Про Сидорова Вову» («Союзмультфильм», реж. Э.Назаров, 1985 год).] – усмехнулась Марина.

– Тогда никто не знал, что, окончив самый дорогой факультет в городе, будешь получать «две копейки», да ещё и с трудом устроившись на работу. Рынок труда юристами переполнен. Кризис перепроизводства. Хотя, когда я поступал, эта чёртова специальность была диковинкой. Я знал только: чтобы стать президентом, судьёй или прокурором, нужно закончить этот факультет. А сейчас у любого продавца в супермаркете спроси – каждый второй будет с юридическим образованием.

– А я тебе скажу почему: потому что в конце девяностых все как с цепи сорвались – начали отдавать детей учиться на юрфак. Стереотип был такой, что юрист сидит в козырном офисе, вхож в самые высокие кабинеты, владеет тайными жреческими знаниями и решает все вопросы. По ОРТ ведь не говорят, что страну лихорадит от коррупции и без денег ничего не решается, будь ты мозгами хоть трижды Анатолий Вассерман.

– По сути-то и профессии такой нет. Есть законы, которые постоянно меняются, и есть работник, который либо их знает, либо нет. Всё. Зачем тут ВУЗ нужен? Что он даёт?

– Нет ответа, – пожала плечами Марина.

– Думаю, юрфак можно в «юмфак» переименовать: юмористический факультет имени Евгения Петросяна. Пять лет бестолковой информацией мозг насиловать, а практического применения ей никакого – такой вот весёлый розыгрыш получился. Со мной одна девочка училась, на красный диплом шла, четвёрку получит на экзамене – слёзы в три ручья. Ставьте мне «два» – я пересдавать буду. Мать её в коридоре валерьянкой успокаивает. Зачем такие жертвы, спрашивается? Вот у тебя когда-нибудь работодатель оценки в дипломе смотрел?

– Я когда в Земельный комитет устраивалась, даже копию диплома не принесла – в нашем отделе кадров меня об этом забыли попросить. А сам диплом у меня в то время в Одессе был.

– А предметы какие «нужные» изучают: социология, философия, культурология, бюджетное право, водное право, муниципальное право. Это же существуют авторы, которые по муниципальному праву научные работы пишут, книги издают!

– Хотя его минут за десять доступным языком объяснить можно, – согласилась Марина. – Всего два вида документов: Решение городской Думы и Постановление главы города. Всё. Зачем это «счастье» на полгода растягивать и зачёт сдавать?

– Преподаватели такие же, как и предметы: ни о чём, «вафельные стаканчики». Кто его знает, кто он такой? Профессор или обычный прохожий? По какому принципу их на работу берут? Приехал какой-то дед, неизвестно откуда, по учебнику лекцию пробубнил, «капусту» с населения собрал, экзамены всем поставил и уехал, никто его больше никогда не видел. Или вон у нас три девочки-голубушки, мои однокурсницы, в июле диплом на руки получили, а первого сентября в родном ВУЗе уже учителями устроились. «Не отходя от кассы».

– «Матёрые» специалисты.

– Дедушке ведь экзамен сдали.

– Этот твой дедуля мне чем-то Маркова напомнил, Вадима Георгиевича, капитана «Адмирала Нахимова». Сначала не ушёл от явного столкновения с сухогрузом – лайнер утонул за 8 минут. Потом, благодаря нашей гуманной амнистии, отсидел целых 6 лет вместо 15, а после освобождения вернулся в Одессу на должность капитана-наставника в Черноморское пароходство, преподавать спасение судов на море. И вряд ли кто-то из его слушателей мог предположить, что по вине этого с виду безобидного старичка погибло более четырёхсот человек.

– Ой, блин, что делается? – Фёдор схватился за голову.

– Зато тот, кто с ним трудовой договор подписывал, прекрасно знал и о его тюремном прошлом, и за что он срок получил. ВУЗы, ректоры, преподаватели, факультеты, предметы – всё это корявые звенья одной цепи. Всё какое-то нелепое, глупое, ненужное, а главное, не связанное с зарабатыванием денег.

– А факультеты-то в ВУЗах какие! Один полезней другого: государственное и муниципальное управление, художественно-графический факультет, охрана окружающей среды, связь с общественностью…

– Всё закономерно, – согласилась Марина, – в стране индустриализация идёт полным ходом. Промышленный бум, как при Сталине, куда ж тут без связи-то с общественностью?