Новые сказки

Видно ум ей плохо служит.

Я сказал как можно мягче:
«Вам пойти б домой, уснуть бы.»
Странник, солнце светит ярче,
Ты бы шел сюда, взглянул бы.

Беглый взгляд на камень бросил.
С той, обратной плоской грани,
Что не стал смотреть я вовсе,
Словно ангел нежный глянул.

Был прекрасен образ девы.
Ясно – камню нет урона.
Счастье в лике юной Евы.
Но зачем на ней корона?!

ВОЙ ИЗ ЧЕРНОГО ЛЕСА

Житель я городской, и, поживши, не молод.
Как и все устаю от забот и трудов.
А когда уж невмочь, невзирая на холод,
Поезд скорый увозит меня под Тамбов.

Лица все дорогие в поселке одном —
Тетки, дяди, племяшки, деды-старожилы.
Рады мне. Вечерами в застолье хмельном
Через слово твердят, что покамест то живы.

Там, в тамбовском краю, дерева до небес.
В темных чащах, оврагах зубастые рыщут.
Там заснеженный рай, но порою окрест
Средь пушистых кустов перепелки не свищут.

Там трава-мурава и ручьи, и болота.
Нет зверью распривольней и краше земли.
Только кто-то еще, неопознанный кто-то,
Словно демон кривой затаился вдали.

Молвят люди порою из чащи глухой
В ночи темные, в срок волшебства полнолунья,
Будто слышится зов – ужасающий вой.
Может это с обличьем играет колдунья?

Но луна убывает, худеет и вновь
Все полесье объято чудесным покоем.
Но у дальней избы снова найдена кровь.
Здесь никто, никогда не забудет о вое.

То корова уйдет, и найдут колокольчик.
В черных каплях трава. И вокруг тишина.
Тут не выйдет никто в приближении ночи.
И не волки, не лес – неизвестность страшна.

Здесь на волка охотились исстари вольно.
Коли волка бояться, то в лес не ходить!
Серых шкур на базары свезли предовольно.
В страхе этом ночами не волка винить.

Старый дед рассказал про чудное градище.
Где-то в чаще забытой, что в дальних лесах,
Будто духи иль люди на старом кладбище.
Там живут и к кому-то приходят во снах.

Но про это про все откровенно не скажут.
Здесь пожить, и откроется правда как есть.
Иль увидишь глазами, иль кто-то покажет.
Мертвым найден сосед, изуродован весь.

Тело порвано в клочья, и кровь по проулку.
Тихий пахарь земли не умел навредить.
Что за зверь разорвал? Ведь не мягкую булку?!
Но не съел, а как-будто хотел устрашить.

Но кому устрашать захотелось округу?
Не являя себя, ничего не прося?
Только ходит слушок в деревушке по кругу —
Это древние духи, проснувшись грозят.

Ведь убийца не может исчезнуть так скоро.
Не оставив следа, ни ножа, ни тряпицы!
В раз на третий годок, изрыдавшися ором,
Бабы местные в траур спешат обрядиться.

И от жалоб усердных отдачи немного.
Едут, ищут, расследуют – все невпопад.
Много пишут бумаг, и обратно в дорогу.
Был иль не был сыскарь – поприкрыл снегопад.

Тут метель разыграется коли не в шутку, —
Ни дорог не найдешь, ни домов не видать.
Вроде тихо кругом, но спокойствие хрупко.
И ружье из сеней не спешат убирать.

Как луна наберет полномочную силу,
Как прольет на снега промороженный свет,
Будто тени встают из забытой могилы.
Снова вой за окном, а следов то и нет!

Прадед в детстве моем нарассказывал байку,