Волхв, сын Славена. Славянская сага

Он умел заставить смутиться любого, она побледнела, потом покраснела.

Радовало же его то, что это не его жена, да и не доставит она им столько хлопот, что следить надо за ней неустанно.

– Я ведаю, что никогда он меня не полюбит, – лепетала Марфа, – он говорил вчера о том, скажи, она была очень красивая и боевая?

Дубыня не сразу понял, о ком она спрашивает, да и не думал он, что князь будет ей о том говорить. Но она оказалась не такой уж глупой, как казалось сначала.

– Анфиса была смелая и красивая, – говорил он, я даже боялся ее иногда, она была равной ему во всем, и с ней не просто было справиться, она бы не потерпела его жестокости и грубости.

Дубыня думал о том, что останься она в живых, он не смог бы просто так тут находиться. Потому если не для князя, то для него все оказалось к лучшему, когда ее не стало.

– Но тебе повезло больше, чем многим, – тут же прибавил он.

Марфа готова была ему поверить.

– Если бы мы тебя не выбрали, ты и близко бы ко дворцу не подошла, а нынче ты тут хозяйка. Ради этого стоит и потерпеть немного.

Но тут и появилась тень Сречи. Кажется богиня судьбы сама решила побродить по княжескому замку. Хотя она привыкла к тому, что ее звали и ждали.

– Жизнь твоя будет долгой и спокойной, – услышала Марфа ласковый голос, если не станешь противиться происходящему, сыновья у тебя чудесные родятся, память о них в веках сохранится. Им ты и подаришь любовь, которая князю не нужна. Это беда, но беда поправимая. Княгиня тут одна, когда тебе тяжко станет, не забывай о том, дорогая.

Среча растворилась в воздухе, но слова ее Марфа запомнила крепко.

Князь весь день провел в чистом поле. не хотел он поворачивать коня назад. Когда от хмеля не осталось и следа, он все увидел так ясно, и такая тоска схватила душу, что он готов был волком завыть.

Он порадовался, что сказал своей жене обо всем. Пусть она не заблуждается.

Она ждала его ночью напрасно. Но нет, в другой раз, пока он не мог смириться с новым своим положением.

Глава 31 В покоях Перуна

Кащей поспешил к своему богу с приятной, как ему казалось новостью – Славен женился на худшей из дев и теперь не знает куда бежать, вот и гуляет в чистом поле, не желая возвращаться домой.

Перун ничего не ответил на его радостное сообщение, только все время смотрел в одну сторону и думал о чем-то своем.

Кащей поспешил удалиться, он был страшно обижен из-за такого невнимания к своей персоне. Нет, не хотелось ему попадать под горячую руку, а то и под молнию Перуна, это всегда для него оборачивалось бедой. Но Кащей ошибся, Перун думал совсем о другом. Он досадовал на странного этого парня, который вовсе не был глуп.

Почему же он не покорится и не признает, что был неправ, не стоит с богами спорить до хрипоты. Ведь он уже и смерти из-за своей спеси доспорился. Каждое разумное существо должно остановиться и признать, что был не прав, а Бог останется богом.

А он только дитем его. Если богу захочется расправиться с ним, то он так ипоступит и добьется своего. Но какая-то чудовищная сила заставляла его противодействовать, и он никак не мог остановиться.

Погруженный в свои помыслы, он не заметил перед собой Морену. Онавсегда появлялась бесшумно и незаметно.

Она знала, что Кащей только что ему обо всем поведал. Но кажется Перунаэто не обрадовало.

– Ты добился своего, мой сын несчастен все всем, – призналась богиня, – но и тебе самому это принесет большое зло. Все возвращается и к богам тоже, может

Славен и не доживет до того дня, но мы —то с тобой бессмертны. Я не отдам вечности ради мгновения, чтобы посмотреть, как и ты полетишь с небес ко всем своим чертям.

А ради того, чтобы это случилось, я готова с кем угодно союз заключить, пусть потом и со мной это же случится, но сначала я посмотрю, как рухнешь в пропасть ты.

– Что ты несешь, ведьма, – Перун с ходу стал заводиться и яриться, – никогда не бывать этому.

– Все сбудется, и ждать не так долго, ты это и сам ведаешь. Но может Среча побоялась сказать тебе главное? Ты спроси у нее, ей-то все ведомо.

Прежде чем Перун успел метнуть молнию в ее сторону, Морена пропала без следа.

– Но разве кто-то и когда-то посмеет меня свернуть?

Перун знал об участи скифских богов., они исчезли вместе с народом. Но если его народ останется, то когда должен пропасть он? Но она говорила так, словно знала наверняка, издевается, или все так и будет? И все рухнет из-за ее упрямого сынка? Да возможно ли такое. Нет, именно Славен станет ее главным оружием в борьбе с миром. Он сам позаботился о том, чтобы парень познал и небеса и землю, и воду, везде был невредим, чтобы он был с этой Ехидной на равных, потом он заставит ее лишиться бессмертия и сметет с лица земли. После этого Громовержец успокоился, словно он уже отомстил Морене.

Тогда у него снова будет сила и неограниченная власть, к которой он так привык. Перун верил, что Сварог никогда не пойдет против него. Он вызвал к себе Змея они долго говорили о жене Славена, о парне, который еще не появился на свет. Он должен стать оружием мести.

– Он будет не его, а твоим, – говорил Перун Змею, – но если он не так делать станет, или не тому ты его научишь, тогда не проси о пощаде.

Змей зашевелился:

– Жена у него больно сера, даже Кащей такую отказывается воровать.

– Ничего, – усмехнулся Перун, – какая есть, ты в точности все исполнитьдолжен, потому на себя пеняй.

Змей озадачился, такого поручения не было прежде. Он ведал, как может быть страшен гнев бога, но отступать было некуда.

Так должен был появиться самый могучий из чародеев. Горыныч радовался жизни, в то время, когда многие из его товарищей уже головы сложили. Например, в схватке с Кием. И все только для того, чтобы доказать, что у них герой появился.

Для этого богини змеями и жертвовали и сколько еще жертвовать будут. А он творцом станет. Но пока можно немного передохнуть, в последнее время после бунта Славена, как —то все завертелось, закрутилось, встало с ног на голову, о покое им оставалось только мечтать.

Вот и заставил их сын Даждьбога и сам страдать, и их суетиться… Тогда впервые ощутил Змей странное одиночество в этом мире.

Весь мир со злом или добром на него взор обращал, только на него и надеялся, его просили, любили, молили и боялись порой. Величие и одиночество – вот его удел.

Часть 2 Детство чародея

Я волк одиночка, не стать мне послушным щенком,
У ног твоих снова замру и растаю вдали.
Но кто-то еще приручить все пытался волков,
И кто-то хотел подарить эту прелесть любви.

Я волк одиночка в просторе безбрежном степей,
Холодная влага мне лапы омоет и снова,
Я буду метаться и выть на луну – я ничей,
Меня не пугает каприз и не ранит вдруг слово.

Едва повстречав тебя, я попрощаюсь опять.
И буду в тревоге, и буду в пути я и знаю.
Не быть на цепи, нет, мне Велеса снова встречать,
И в схватку идти, эти вольные дни вспоминая.