Восставший из пепла. Князья и воины

Она знала, что погибнет или умрет он раньше. Но ненадолго она его переживет, потому что без него нет ей в этом мире жизни и покоя. Девочка казалась упрямой и самоуверенной. Она точно знала, чего от жизни этой получить она хочет, хотя многие тайны и законы были укрыты от ее взора, но она быстро набиралась ума и все понимала и принимала с ходу. Жаль, что в тот памятный день он не обращал на нее никакого внимания. Эта обида кольнула ее душу и надолго запомнилась. Но она знала, что справится с этим, как и со всеми другими трудностями.

Дмитрий стоит того, чтобы переживать спокойно такие обиды из-за него.

№№№№№

Бес готов был расхохотаться, когда проник в помыслы ее. Как она глупа и наивна, как взлететь высоко собирается. И ничего у нее из этого не выйдет. Но он не собирался ее разубеждать, зная, как упрямы бывают девицы в таком возрасте. Но тем сладостнее для нее окажется наказание. И кое для чего она все-таки сгодится. Пусть пока порезвится, потом видно будет, кто с кем и почему оставаться должен.

Бес знал, что это знаменитый день. Много лет назад в такой же день был замучен в орде князь Михаил Тверской – самый лучший, самый сильный из богатырей того времени. Он вел свой род от Рюрика, и могли о нем такие же былины, как об Илье и Добрыне распевать. Не мог он татарве поганой подчинится ни за что, даже если бы и захотел. Только гордость его оказалась сильнее чувства самосохранения. И так велик, так хорош он был, даже в смертный свой час. Но героическая смерть его ничего не дала этому миру, кроме сожаления, мало, что оставалась в душах людских. Хотя она была необходима, чтобы не пали плененные татарвой русичи окончательно, не забыли о том, каковы они были и какими стать могут, если слепо не станут подчиняться стервятникам.

Бес выкрал тело его, похоронил и отправился в Тверь на могилу последнего князя – истинного героя.

Они не появлялись почти на могиле Михаила, совсем затравлены были, и страшно боялись пробуждения силы и ненависти в затравленных русских душах, а убиенный князь им и мертвый казался опасным.

Бес заботился о могиле героя, она всегда была в порядке. А они верили, что это ангелы над ним пеклись. Ему смешно было слушать рассуждения о тех, кто к этому отношения не имел. Он привык не только на тупость и недальновидность людей не обижаться, но радовался тому, что видел и слышал тут. Это еще один пинок под зад святошам. И без его проделок тут никак не обойтись.

Когда убивали Михаила, ангелы, как и люди, были далеки, им не было до происходящего дела, и только он никак отмахнуться от этого не мог.

И на могиле князя-богатыря, и на Волхва и на Олега похожего, размышлял бес о том, что не во время он появился в их мире. Вот если бы теперь, когда Симеон, приготовив все, для того, чтобы поднялась сила против татар. Или в Святославовы времена, если бы вместо Владимира он появился, тогда другое дело. О нем бы до сих пор былины распевали, и могилу его почитали бы. Но он мог точно сказать, что времена всегда были отвратительными.

– Дмитрий подрос, – говорил бес уже не на могиле князя, а на небесах, по старинному названных Сваргом, когда он отыскал там душу князя Михаила.

– Настал час отмщения за все горести и боли. Вы должны все вместе с ним подняться и в сражение пусть живые вместе с мертвыми идут.

Михаил слушал. Речь беса звучала странно торжественно. Он за это время изучил и прекрасно научился понимать его. Он понимал, чем торжественнее тот говорит о великом, тем яснее, что происходить там будет что-то иное. И мудрый князь пытался угадать, что скрывалось за бесовыми словами.

Говорил он о Дмитрии. Это новый московский князь – внук его вечного врага Иваны Калиты, настоящего его убийцы, будь он проклят. И почему он должен за него мстить? Потому что все его внуки теперь там же, не разберешь, где свои, а где чужие таятся.

– Тебе придется смириться и с тем, что он подчинит сначала твою Тверь распрекрасную, потому что не может быть по-другому. Все еще помнят о битве на Калке, когда все пошли каждый за себя, и не договорились о том, кто над всеми встанет. И получился татарский пир на костях ваших.

Дмитрию только и остается учиться на ошибках ваших, и надо простить и объединиться. Он понимал, что говорит как один из монахов, но иногда и вечные его противники говорят правду, это надо признать.

– Легко говорить тому, кто всем сват и брат, для него нет ни врагов, ни друзей – все едины, а каково ему признать предателя и Москву захудалую столицей. С самого начала был он на крови основан, когда вероломный Юрий убил купца-основателя его и сам стал там княжить. А что потом на проклятой земле творилось, и вспомнить противно. Как мог на том самом навозе какой-то богатырь вырасти, разве может быть он не ущербен?

И почему у них все всегда из дерьма должно было расти? Горькое сознавать было такое.

– У тебя еще будет время для раздумий, – на прощание говорил ему бес.

Время и на самом деле будет. Только что тут думать, с Дмитрием или с чертом рогатым надо подниматься против татарвы. Мальчишка пока ничего дурного не сделал. А если вспомнить его собственного сына, то можно подумать, что его отцом был сам Иван Калита. Но и об этом лучше не думать совсем. Не в прошлом надо копаться, а в грядущее заглянуть.

ГЛАВА 2 НА ЗЕМЛЕ МОСКОВСКОЙ

Еще не отзвучали молебны после похорон одного из самых ярких, странных противоречивых князей московских Симеона, прозванного Гордым, но жизнь уже текла своим чередом. И все, еще живые убеждались в очередной раз, что ей не будет конца и края.

– Татары будут побиты, говорил над могилой крестный юного князя Дмитрия митрополит Алексей.

Но пока он понимал, что слишком велика смута в сердцах людей, только что похоронивших своего князя, и с недоверием всматривающихся в лицо юнца.

Он хотел верить в то, что именно этот мальчик поможет их миру восстать из праха, подобно сказочной птице и обрести новую жизнь. И снова появится удивительный мир, называемый Русью.

Его не было даже при прадедах их, оставались только удельные княжества. Но со временем все должно перемениться. И та страна единая, о которой пели в былинах и протяжных песнях, снова возникнет и в реальности, как во времена Гостомысла или внука его Рюрика, из-за моря по зову деда вернувшегося назад. А потом все распалось, потонуло в крови, когда неразумные внуки и правнуки хотели потопить в крови этот чудесный мир.

Всегда были города и княжества, но никогда единства не было. И от Киева только легенды остались, а от Галича и следа в мире этом не было больше. А что было? Сильный и могущественный Чернигов – приют для всех обиженных и несчастных князей, вечно враждующая гордячка-Тверь, которая никогда не простит москвича своего унижения, всегда битая, униженная, но каким-то чудом восстающая из руин Рязань.

К Москве был ближе Владимир, но разве можно рассчитывать на это гнездовье младших князей, готовых в сражение за власть ринуться? А сама Москва, словно гриб после дождя сначала созданная Юрием, а потом внуком его Иваном Калитой отстроенная заново.

Во всех пророчествах она была обращена в будущее. И то ли пророчества эти сами исполнялись, то ли люди все делали для того, чтобы так было и в реальности. И вот нынче, мальчик, которому впору еще со сверстниками своими играть, он должен принять власть и думать о том, как избавиться от татарвы проклятой, объединить эти земли и двинуться дальше.

Симеон ушел рано. Если бы лет пять продержался, тогда Дмитрию четырнадцать бы исполнилось. Но он ждать не стал. Остался митрополит, которому не своим делом заниматься придется, но он понимает, что нет у него другого выхода. Он хотел уничтожить рабство. Хотя многое переменилось за эти столетия, ханы крестились, желая слиться с русичами, но его не обманешь. Он боролся и дальше будет с ними бороться.

№№№№№№

Бес тем временем пробрался к татарскому стану. Надо было посмотреть, что и как там происходит. Новый хан так и не дождался к себе Симеона. Он наслышан был о гордости и непреклонности его, и был уверен, что тот и помер только для того, чтобы не склонить головы своей перед истинным властелином. Но кто же теперь к нему пожалует. Священник?

Хан был молод, и он боялся служителей любой чужой веры. А этот стар, много пережил, может коварством и хитростью все затмить. Он не собирался принимать христианства, твердо веря, что его предшественники ничего путного не сделали только потому, что взоры свои к чужим богам обратили.

– Дмитрий, – произнес он незнакомое имя, коверкая чужой язык, – говорят, он совсем ребенок, да еще и не сын Симеона, а только племянник его. Старик и мальчишка – хорошая компания ему досталась, никак не решить, какое зло меньше, что будет для него не так позорно: мальчишка или старик.

«Он осторожен, – размышлял бес, – но может и сам себя перехитрить»

Чтобы не терять времени даром, он внушил хану, что стоит подождать и пока не вмешиваться в то, что происходит там, и где сам черт ногу сломит. Пусть они сами разберутся, а когда станет ясно, он и появится.

Возвращаясь из орды, бес прошелся по тем местам, где сначала был замучен Михаил Черниговский, потом Михаил Тверской и сын его. Какими они были богатырями, пришедшими в мир не в то время, когда следовало.

Но просто так пропали. Но память осталась. И можно с уверенностью сказать, что ханские времена уже прошли, тех бесчинств не повторится больше никогда.

И оглядывая путь, который прошли за пару столетий русичи, порабощенные татарами, он понял, каким долгим и невыносимым он был. Но оставалось только вырваться из этого бесконечного болота. И это они должны сделать сами. И он готов был помочь им выбраться, если они сами будут прилагать для этого усилия.

В тот момент около ханского стана появилась худая и изможденная Кикимора. Даже самые неунывающие и веселые духи к тому времени стали уже бессильными и вымороченными. В такой обстановочке весь свой задор они растеряли, от прыти их почти ничего не осталось.

– Не пойму, ты о грядущем герое или о прошлом печешься? – неожиданно спросила его она.

Бес знал, что если она задает вопросы, то это еще не значит, что ей неизвестны ответы. И он промолчал, делая вид, что туговат на ухо.

– Ты оглох никак от всех бед на нас свалившихся, небось? – не унималась она

– Да и у тебя видок не первой свежести, – наконец подал голос ее собеседник – И ты ждешь, не дождешься, пока мы вместе с князем действовать начнем. Ведь даже Кикиморы ведьмами противными становятся от жизни такой, а старые князья – богатыри, помогут нам дух боевой поднять. Тебе это не хуже моего известно.

– Известно, только если они всегда враждовали, теперь от них чего ждать можно?

– Есть в жизни большие и важные дела, из-за которых необходимо старые обиды забыть и объединиться, нынче даже русичи понимают это.

– Скорее солнце среди ночи выглянет вместо луны, чем наши князья примирятся и вместе действовать начнут, и живые и мертвые, одинаковыми они остаются. – она безнадежно махнула рукой.

Но бесу показалось, что она над ним просто смеется или издевается.

Он надеялся на то, что, на этот раз все будет по-другому, а надежда даже у черта умирает последней.

ГЛАВА 3 БЕСКРАЙНИЕ ПРОСТОРЫ