Сказ о богатыре Добрыне и Змее Горыне. Волшебные хроники

– Почему Владимиру так везет с воинами, – спрашивал он, – словно бы какой – то маг великий отбирает их для него и заставляет верить в то, что должно быть, но чего нет и в помине. Но он умен, он все увидит своими глазами и разберется сам, и не потребуется ему для этого помощи, – подумал князь.

ГЛАВА 25 СНОВА В ПУТЬ

И дальше была мирной дорога. Ни один зверь лютый и человек злой больше не появлялись перед ними. Лишь черная ворона, когда богатырь проснулся, кричала где-то рядом, перепрыгивая с одной ветки на другую. Он сразу же припомнил события прошлого дня и был уверен в том, что это Маринка никак не может оставить его в покое. И хотя Добрыня не сомневался в том, что она получила по заслугам, но ему было искренне жаль ее. Он – то знал, что значит, не моргнув глазом, оказаться в чужой шкуре, знать, что ты пленен и от тебя больше ничего не зависит.

Настроение испортилось. Добрыня понимал, что каждая черная птица, встретившаяся на его пути, снова воскресит в его памяти то, что пришлось пережить ему недавно. А это веселья не прибавило. Тревожило и другое – долго, может быть, всю жизнь будет он держаться в стороне от женщин, и, благодаря этой черной бабе, никогда не будет доверять им, как бы они с ним не поступали, какими бы добрыми не казались. Отрава слишком сильна.

№№№№№

А тем временам в его Рязани разные непонятные вещи рассказывали об его чудесном воскрешении. И то, что они не видели его живым и невредимым после исчезновения, заставляло многих усомнится в том, что это правда. Сама княгиня таинственно молчала, другие путали и сомневались во всем происходящем. Впервые живой и юный воин позволил сочинить о себе бесчисленные легенды и домыслы. И долго еще не смолкнут эти рассказы.

Многие сначала робко, а потом все смелее и смелее начали наведываться в дом Маринки, чтобы убедиться в том, что она исчезла. Сколько они не наблюдали – она там на самом деле не появлялась. Зато родилась еще одна легенда – о ведьме, ставшей вороной и ею пугали детей, не желавших слушаться родителей. Говорили и о том, что серый волк, еще несколько дней проживший в пустом доме, покинул его и тоже исчез где-то бесследно. Никто его больше никогда не видел. Но это было преувеличением, просто опознать Маринкиного волка в лесу было не так – то просто.

Рязанцам оставалось только ждать новостей из стольного Киева, чтобы убедиться в том, что их богатырь жив и невредим. Некоторые утверждали, что они их никогда не дождутся, или это будут сказки, другие были уверенны в том, что Добрыня даст о себе знать и очень скоро. А жизнь шла своим чередом.

№№№№№№№

Перун был благодарен Чернобогу за то, что тот откликнулся и исправил все бесовы ошибки. И хотя они давно соперничали, он был уверен, что на любую его просьбу тот ответит решительным отказом. Так оно и случалось прежде. Но то ли он снизойти до Перуна решил и оказал ему услугу, то ли почуял, насколько опасность сильна, но не вредничал и сделал все, как нужно. И спрашивал себя Перун, что было бы, останься Добрыня туром, и не нашлось бы мага или бога, способного его расколдовать. Но все замечательно завершилось.. Ворона не смогла испортить настроения Перуну и его воину. Правда, когда один из воинов достал свой лук, он запретил ему стрелять.

– Она и без того уже наказана, и никакого вреда вам принести не может. А обо мне не стоит заботиться, – оборвал он строптивца.

Появился для них новый закон – в ворон не стрелять. От собственного благородства настроение богатыря значительно улучшилось. До Киева было рукой подать. Удача ему не изменяла пока. И стоит побеспокоиться о том, чтобы не изменяла никогда. Он был молод, силен, красив и ничто не могло омрачить души его.

– Все замечательно, – всем своим видом показывал воин.

И на самом деле пока все было для него замечательно.

ЧАСТЬ 2 В КИЕВЕ

ГЛАВА 1 В СТОЛЬНОМ ГРАДЕ

На подходе к граду (за лесом появились его стены) бес присоединился к богатырю и подал глас свой:

– Ну, вот мы и приехали

– Где же ты до сих пор был? – поинтересовался богатырь, – наверное, ты очень удачно укрылся от всех трудностей.

– Ничего я не укрывался, – обиженного говорил тот, – только я никогда не участвовал в том, что мне не по зубам, и заклятия и все такое прочее- это не по моей части. Я только мог поинтересоваться, кто к Чернобогу за Нием носился, как не я, – при этом говорил он.– Кстати, в подземном царстве даже Демоны самые грозные предпочитают не отпускаться.

– Значит, это сам Ний был? – удивленно спросил он об одном из самых жутких богов, – но мне он не показался таким уж ужасным.

– Правильно, он на этот раз благодушно настроен, да и были у него по отношению к тебе свои интересы.

Добрыня молчал. Он понятия не имел, радоваться ему или нет оттого, что грозный Ний к нему был благосклонен. Он многого не понимал, например того, почему к его бедной персоне такое внимание приковано. Как ни молод и не наивен он был, но знал, что с ним такое вряд ли случилось. И все хорошо бы закончилось, если бы от него слишком многого ожидали. Но что же он – воин великого князя – такого особенного сделать должен был. Даже сам он в те минуты не знал. И надо было отдать должное Добрыне, он скорее тревожился, а не гордился. И ему казалось, что все это суетно, а не важно и необходимо для него. Но понятия он не имел, что тень Олега часто около него витает.

Тайны, тайны. Сплошные тайны. Сколько их было. И стольный град должен был еще увеличить их число. Скорее всего, так оно и будет.

№№№№№№

Огромные киевские врата предстали перед путниками. Воины, с ним следующие, обрадовались тому, что с ними ничего страшного не приключилось. Они могли порадовать свою многострадальную княгиню. Добрыня, словно по знаку, забыл обо всем, что оставил за спиной своей, и всей душой, каждой клеткой устремился вперед. И в какой- то другой жизни осталось и мертвое тело первого врага его – Тугарина, и женщина – наложница, ставшая вороной. Он открестился от того мира, хотел того или нет.

За городской стеной бурлила, кипела жизнь. Город показался богатырю невероятно большим и красивым. И все рассказы, им слышанные, казались лишь бледной тенью того, что он видеть мог. И он ощутил себя Олегом, в первый раз въезжающим в град, в котором он на долгие годы князем станет. Правда, он и представить себе не мог, что Олег, правда, лишенный тела, вместе с ним снова въезжал в этот град. Но Олег оглянулся по сторонам и понял, что город совсем другой. Из Сварга он давним – давно не заглядывал сюда и был поражен тому, как он расстроился, переменился и таким красивым стал. Но что же, может быть, стоило пару веков жить в неведении, чтобы вместе с юным воином сейчас от души полюбовался его красотой. Их взору открылись десятки улиц, базарные и просто площади, истукан Перуну, перед дворцом князя, подальше – кумиры и капища другим богам. Самое большое капище (он не помнил такого, оно было построено после его смерти) возвышалось выше самого дворца княжеского. Во многих местах строительство только начиналось – надо было признать, что славяне и киевляне – именитые мастера – приложили к этому свою руку. Город был великолепен. Это отметил Олег, знавший его очень хорошо. Добрыня пришел в неописуемый восторг. Он знал, что поселится здесь, и что его дворец будет не меньше и не хуже княжеского (может быть самую малость), а главное, он хорошо понимал, почему так долго и так упорно стремился сюда. Он должен был стать защитником и украшением этого города. Но и город достоин такого богатыря, как Добрыня.

Воин опомнился. Он заметил, что долго стоит неподвижно, словно окаменевший, и с открытым ртом смотрит на то, что взору его открылось. Никогда прежде ничего такого с ним не случалось. Безграничное любопытство уступило место самодовольному спокойствию и достоинству. Он не даст себя провести и заинтриговать, даже в таком великолепном городе.

– Олег, – послышалось где-то рядом.

Он так и не понял, удивленно взглянув на кричавшего, кого звал тот. Может, это его перепутали с великим князем? Странное чувство охватило душу Добрыни. Он был уверен, что его преследует какая – то тайна, и будет еще долго сопровождать. Он гордился этим знаком, но сделал вид, что не обратил внимания, и тронул с места коня своего.

ГЛАВА 2 В К И Е В Е

Город распахнулся перед Добрыней. И богатырь, очнувшись от первого потрясения, направился прямо к княжескому двору. Хотя робость все еще жила в его душе, но он радовался всему увиденному.

Девицы с разных сторон на него взирали, дивясь красоте и силе его. Он очень быстро понял, что не только проигрывает тем, с кем ему предстояло встретиться, но и сам способен привлечь к себе внимание. И с этим чувством робость растворилась окончательно. Быстро он почувствовал себя достойной частицей удивительного этого мира, и чувство это не покидало его больше.

Город жил своей обыденной жизнью, на первый взгляд она могла показаться шумной и суетной. Но она была по-своему замечательно организованна. И никто из взиравших на богатырей, еще и представить себе не мог, какую роль придется ему сыграть во всей их жизни.

Киевляне давно привыкли к тому, что чуть ли не каждый день в град их приезжают чужестранцы, воины и торговцы из разных земель. И никого бы это не удивило. Когда произошло смятение, среди горожан, Добрыня напрасно полагал, что оно связанно с ним, в тот же миг он услышал за своей спиной имя великого князя и невольно оглянулся. Взоры многих были устремлены туда. Даже те, кто успели привыкнуть к тому, что юный Владимир поселился в княжеских палатах, и они невольно сбегались взглянуть на юного князя, о котором столько слышали невероятных рассказов. И вот уже несколько лет могли созерцать его выезды здесь, в родном граде.

И Добрыне в толпе царедворцев сразу же выделило его. Хотя он и не был самым высоким, ни самым ярким из всадников. Но держался он с таким достоинством, и так ярко сверкала на солнце его багряница, что только этот человек из десятка мог слыть великим князем. Всем это стало ясно.

Взор Владимира невольно упал на всадника, стоявшего, близко к нему. Он почувствовал, что тот впервые тут, потому хотя бы, что, увидев его даже однажды при дворе, уже невозможно было позабыть. Если что-то и смутило Владимира, то только то, что новичок держался поразительно гордо. И во всем его облике чувствовалось достоинство, которое невозможно было приобрести за несколько лет, если ты не рожден был в боярских палатах. Князь не мог не порадоваться, что этот парень пожаловал к нему на службу, ему не хватало родовитых воинов. Многие из них были всегда на стороне его братьев Ярополка и Олега, и не хотели ему служить. Сколько горьких минут пришлось ему пережить из-за упрямства этих людей. Он радовался каждому случаю, когда его горькие разочарования не подтверждались – это было чертовски приятно. Юноша был лишь на год или два младше самого Владимира, и это тоже подкупило князя.

И хорошо, что бес не особенно праздновал его с самого начала, узрей он его рожу теперь – его ждало бы странное разочарование. Видя все его чувства, тот откровенно насмехался над Владимиром. Все, о чем тот мечтал, было не осуществимо. Он предугадал многое, и жизнь заставила его быть проницательным. Но, угадывая события и лица, Владимир не мог заглянуть немного дальше, чем хотелось бы. В те дни, когда он записал в свою дружину Добрыню, он понятия не имел о том, какую роль в его судьбе суждено было играть этому княжескому сыну. Бес потом над ним потешался.

– Радуйся, радуйся, ты самому себе яму копаешь, – произнес он ядовито.

Но совсем иной была Олегова реакция. Незримый, он не мог не присутствовать при всем этом. С близкого расстояния, взглянув на Владимира, о котором хотя и начали говорить недавно, но говорили много, даже назойливо, когда Олег увидел его так близко, то был разочарован. Никогда прежде не видел он такого безвольного и жестокого человека. Никто не был так бессилен и беспечен и ничтожен, как князь. И он возмутился. Он негодовал и ярился. И хотя радоваться надо было, понимая, что Добрыне достался не грозный соперник. Он, еще считавший себя Киевским князем, видел того, кто сменил легендарного Святослава, казавшегося полубогом. Уж героем сей князь был наверняка. И вдруг рабское желание, быть выше и казаться умнее, чем есть на самом деле. Забыв о Добрыне, князь возмущался превращению. Даже самозванцы Аскольд и Дир, которые были воинами, и они казались значительно мужественнее и прекраснее, чем этот князь. А каковым должен выглядеть в Олеговых глазах Добрыня, которого ставил он с собою вровень.

№№№№

Толпа замирала вокруг своего молодого князя. И он казался вполне приличным, от Святослава они отвыкли, и многие обижены на него были за то, что он бросил Киев и не считал его домом своим родным, а старался в Переславле своем оставаться, лишь иногда сюда возвращаясь. А Владимир был с ними. Он дрался и упорно за них боролся, и клятву дал в том, что покуда сердце его стучит, он с ними останется. Толпа замирала, ожидая того, что скажет князь. Смотрел он на них спокойно и радостно, словно старался внушить, что все это его, им отвоеванное и испокон веков ему принадлежащее.

Вместе со всеми смотрел Добрыня на княжеский выезд и на свиту княжескую. Он радовался тому, что видит князя. Но где-то в глубине души он пообещал себе, что пройдет время. И он сам будет такими же почестями пользоваться, и так же привлекать к себе пристальное внимание всех, кто толпился сейчас на этой площади. И при одном его появлении они все бросят свои дела, чтобы почтительно перед ним склониться. В тот свой первый день в Киеве, он понял, как сладостна власть и какое огромное значение для человека, вождя и князя она имеет. Все, что ему казалось ценным до сих пор, испарилось, растаяло где- то в синем тумане. Власть – вот что может какое – то значение Он был поражен и очарован. И это очарование осталось в его душе до последнего дыхания.

ГЛАВА 3 ЗН А К О М С Т В О

Как только радость немного спала, князь обратился к Добрыне и кратко произнес приглашение на пир во дворец. Решив, что он и без того слишком много внимания уделяет незнакомцу, быстро помчался перед расступившейся толпой. И еще одного человека в княжеской свите заметил Добрыня, и спросил у незнакомца, рядом с ним примостившегося:

– А тот, в черном плаще, кто это?

– Это Дунай, княжеский любимец, лучший из воинов. Трудно сказать каков он с мечом в руках, но за княжеским столом он один из первых, по правую руку от князя восседает.

Так Добрыня распознал в толпе того, кто должен был на долгое время стать его главным соперником, а потом и другом задушевным.

В отличие от самого князя, этот воин был его намного старше, высок и поразительно хорош собою. Он и в самом деле считал себя первым. И никто не посмел бы из воинов княжьих оспорить это. Он знался с магами и чародеями. Многие побаивались его влияния, и в спор с ним никогда не вступали. И сам князь хорошо понимал, что многое и в сражениях и в мирной жизни будет зависеть от настроения Дуная. Ему не могло нравиться такое влияние богатыря, но у него не было выбора. Он один на всем белом свете знал, как ему великий стол достался. Упускать что-то и терять только потому, что он поссорился с первым своим богатырем, было не в его правилах. Он и не собирался этого делать. Несмотря на свою молодость, Владимир многому научился.

Дунай хорошо понимал, что хотя юный князь не слишком умен, но то, что касается власти, он усвоил очень хорошо и защищать ее будет до конца. Но он не собирался уступать ему ни в чем. Если бы кто-то в этот день сказал Дунаю, что с появлением незнакомого юноши положение его может пошатнуться и очень сильно перемениться, он никогда не поверил бы этому