Подозреваются все. Литературный детектив

– Жди нас, потом тебя еще придется оттуда доставать, – резко остановил ее друг. Обойдемся, но никуда не уходи, котик мой.

– Но ты же ни разу не видел его, -выдавила из себя Алена, она готова была разрыдаться снова.

– Не видел, но говорят, что генерала там пока только два, второй килограмм сто весит. Значит, остается только этот твой чудак, – небрежно бросил он, – найдем как-нибудь, и притащим, даже если упираться станет.

– Он гений, – напомнила ему Алена.

– А я о чем говорю, конечно гений, жди, ничего не бойся, к моей машине никто не посмеет приблизиться. Ты в безопасности.

Как хорошо, что сгущались сумерки, когда на другой стороне больницы, что-то упало, как будто мешок картошки в окно выбросили, Алена не поверила, что парни так обошлись с ее гением. Просто выбросили его в окно, и сами потом прыгнули следом.

Но разве у них был другой выбор, если за ними уже гнались санитары. И ведь догонят, и рядом с генералом окажутся, а то и за решетку бросят.

Это Мефистофель может входить и выходить, куда ему хочется, при желании оставаться незаметным. Они – то были самыми обычными парнями. Их видели и уже поняли, что они пока еще не пациенты больницы, а другие здесь не ходят. Как и зачем пробрались сюда, можно было только догадываться, но надо было точно задержать, чтобы потом полжизни не оправдываться и объяснительные не писать, а то и работы лишиться. А ведь им платят значительно больше, чем всем другим санитарам в обычных больницах.

Вот и пришлось бежать Диме и его другу, на ходу сдирая смирительную рубашку с генерала, который стал очень смирным, но явно не соображал, что с ним происходит, кричал про то, что он лишился мундира, требовал, чтобы вернулись и его забрали. Как и золотой кортик, откуда у генерала может быть кортик, да еще золотой, понять было невозможно, но это уже детали, которыми пока не стоило заморачиваться.

– Ты еще кое- чего лишишься, если не будешь ногами перебирать, – оглянулся на него Дима.

Он был зол, как собака, чудик превзошел все ожидания. Только и они теперь были в опасности, реальной опасности. А ведь отец не станет его спасать. Сделает вид, что его просто не существует.

Нет, он был не столько смешон, сколько жалок, Дима уже пожалел, что послушался Алену, но делом чести для него было доставить к подружке этого проходимца. А там пускай делают что хотят, если ее папаше нужен такой зять, так это его проблемы. Но скорее всего для него это будет очень большой сюрприз, а то все над ним издевается, не достаточно он хорош для дочки его, вот этот – лучше не придумаешь. И только теперь Дима понял, что он мстит обидчику, спасая генерала. Но как же глубоко в нем сидела эта жажда мести.

Вот тут и пришлось немного подтолкнуть в окно спасенного, сами —то они со второго этажа прыгнули без всяких проблем, не в первый раз такое вытворяли, а он чего-то все гнездился, шаг вперед, два назад, ну настоящий бесстрашный генерал, хоть комедию снимай, угорит весь народ, на такого любуясь.

А потом, слыша тяжелые шаги за спиной, они легко, как Джет Ли прыгнули за ним, подхватили его под руки и поволокли к машине.

Генерал скулил и стонал, такие слова произносил, что уши у парней вяли, а они были уверенны, что с матерным языком хорошо знакомы, но нет, видно точно нет предела совершенству.

– Если это генерал, то я римский папа, – говорил Диме приятель Макс, тот только махнул рукой. Никогда не знаешь, кого тебе подарит судьба, когда ты вторгаешься в психбольницу.

Надо отдать им должное, их не догнали санитары, а когда назвали милиционерам номер машины, на которой увезли похищенного пациента, то те почему-то догонять не стали, как бы не прозвучало это странно со стороны. Они записали номер, посмотрели друг на друга и застыли на месте

Решили, наверное, что неприятности с психушкой это ничто по сравнению с неприятностями с их собственным начальником. Его-то они прекрасно знали, и что он сделает, если в данном случае они проявят себя активно. Иногда ничего не делать значительно лучше, чем подвиги напрасные совершать.

– Пусть они везут его хоть на луну, это их проблемы, сыночку он ничего не сделает, а мы виноваты останемся.

Видно, так не раз уже случалось во внутренних органах. На том все и закончилось. Крутой погони, как в кино, не получилось. И приуныл Дима немного, особенно поглядывая на Алену и почти голого генерала, – на нем только джинсы и какая-то футболка была. Значит забирали его не в форме, или там выдали эту одежонку, он ведь вопил о том, что надо вернуться за формой назад.

– И куда его теперь? – не скрывал досады он

– На дачу к нам, – не моргнув глазом, отвечала Алена.

Парни облегченно вздохнули. Это было не так далеко от того места, где они находились. А им так хотелось поскорее с ними расстаться, да и отправиться по своим делам. Поиграли в грабителей и хватит, пусть теперь другие играют и разбираются с проходимцами. Но пред воротами дачного поселка Дима тормознул.

– Дальше сами, я не собирался там светиться да еще с этим типом. Мы и так на видеокамеры наверняка попали. Благодарить не надо, детка, это не мои проблемы, а твои.

Что оставалось нашему генералу с Аленой, вышли они из машины, да и пошли на дачу каким-то черным ходом, так, чтобы никто на них внимания не обратил, потому что понимали, что это может плохо закончиться.

– Хоть бы спасибо сказали, – проворчал Дима, – чтобы я еще хоть раз с этими связывался.

Но скоро они уже позабыли об этой парочке, у парней были большие и очень важные дела. А так как ловить и задерживать их пока никто не собирался, то и надо было заняться ими поскорее.

Глава 17 Днем погоня, ночью засада

И шли беглецы, солнцем палимые по дачному участку. Аленушка, и великовозрастный Иванушка, – узнать в нем генерала не смог бы никто, даже Влад, который позорно сбежал и отказался ей помогать. И были беглецы немного грустны. Вот об этом Алена и рассказывала сейчас ему. Она сказала. Что Влад в трудный момент позорно сбежал и предал его, не задумываясь.

– Ну и пусть, я буду за него молиться, – говорил ей чудом спасенный Вадим.

А потом она рассказала ему, с чего все это началось.

– Они меня не поняли, ты же знаешь, что настоящие психи у нас никогда не сидят в больнице. Они на свободе, а там только хорошие, честные, порядочные люди остаются.

Слезы заблестели у него в глазах, а потом потекли по щекам ручьями. Наверное, генералы тоже плачут, иногда, когда им становится нестерпимо больно.

– Поэтому я тебя и спасла, – согласилась девица.

– Жаль, что форма моя там осталась, где же мне новую взять? И как я к командованию без нее явлюсь,

В тот момент казалось, что он правда собралась в штаб какой отправиться, чтобы доложить о месте своей дислокации. И смех и грех, недоумение эти слова могли вызвать у любой женщины, только не у Аленушки нашей.

– А у тебя был только один комплект формы? – удивленно спросила Алена.

– Так остальная же в столице, я ехал то сюда на несколько дней, кто же знал, что так все обернется, там есть все и парадная, и обычная.

И снова все выглядело более, чем убедительно, так умеют нам лапшу на уши вешать только настоящие аферисты.

Он хотел еще что-то про кортик прибавить, но замолчал. А вдруг Алена не так глупа, как кажется на первый взгляд, она может знать, что кортики не генералам, а адмиралам полагаются. Не хотелось ему терять единственную подругу дней суровых, которая ему все еще верила, бедняжка. Хотя бояться ему нечего. Когда он начинал врать, то искренне верил даже сам, а что уж про других говорить. Но все-таки надо быть осторожнее, всякое может быть.

Вот уж точно женщины измены и непостоянны.

Как только Аленка определила своего друга в избушку садовника, который был в отпуске. Она объяснила, что в дом пустить не может, ведь у нее нет ключей, да и кто его знает, отец нагрянет сюда в любое время суток с друзьями, а то и с женщинами, тогда будет еще хуже, он снова окажется там, откуда они его только что вытащили. А он-то размечтался о шикарном доме с камином и баней, дурак. Избушка на курьей ноге – это все, что тебе полагается и радуйся, что не палата номер шесть.

– А ты со мной не останешься? – удивленно спросил освобожденный генерал, и на лице его нарисовалась обида, как у маленького ребенка. Кажется его снова приговорили к пытке, только теперь пытке одиночеством, тот, который жил в Москве на Новом или Старом Арбате, оказался в Сибирской глуши и должен был тут оставаться, ждать у моря погода, да что вообще творится-то. Это называется жизнь. Хотя разве мало Пушкин жил в изгнании в том же Михайловском, а он то покруче Пушкина будет. Придется ждать и терпеть. Но там же была медовуха, бражка или что там у него было, а тут ничем спиртным и не пахнет.

Он повернулся к Алене, чтобы сказать о самом главном, и услышал.

– Как же я могу тут остаться? – воскликнула она.

На девушку, как и на Влада недавно нашло просветление. В одежде садовника, другой тут не было, бывший генерал казался тем самым бомжом, о котором рассказывала ей гувернантка со слезами на глазах. Как тот скитался по подвалам, писал стихи на коробках от папирос и разбрасывал их, где придется. А потом все каким-то чудом собрали да издали люди добрые. Может он все-таки и станет после смерти гениальным поэтом, а может и не станет. Но при жизни, надо было признаться, впечатления он больше не производил. Девице казалось, что все это время она была под наркозом или наркотиком, на миг наступило отрезвление, которое должно было закончиться ломкой, и ущербом если не для ее здоровья, то для ее положение и кошелька тоже, ведь он шантажировать начнет ее наверняка, зная, что ее отец не бедный человек. И возможно не только деньги потребует.

Аленка вспомнила про симпатичного пацана, который был вместе с Димой, прикинула, где она с ним может случайно встретиться, и теперь торопилась только туда, понимая, что Амур выстрелил в ее душу и смертельно ранил. Пока они были в психушке, общее дело сближает, она, кажется, влюбилась на этот раз по-настоящему. Его надо разыскать, поблагодарить, а там глядишь и получится что-то серьезное. Потому она и поторопилась сбежать, и заверила Вадима, что вернется сюда уже завтра.

Но врала Алена неубедительно, он не поверил ей, хотя это ее больше не напрягало, как говорят молодые. Какая разница верит он или не верит, она что не сделала для него больше, чем могла бы, сколько времени потратила, чуть с отцом не поссорилась, чтобы остаться с этим. И хорошо, что у них сексу не случилось.

Алена тогда еще не знала, что никакого секса быть просто не могло, потому что для этого нужно то, чего у него давно нет- стоящего кортика. И когда он говорил о кортике, то думал вовсе не о том оружии, которое к форме морских офицеров прилагается, а о том самом, при помощи которого детей и делают. И бред его, как сказал бы дедушка Фрейд, имел под собой вполне определенную форму.

Но Алена думала о парне, у которого не было проблем со всем этим, потому ее даже немного удивил голос генерала, она была еще там, как странно это сознавать.