Восставший из пепла. Князья и воины

А тем, кто оставался за его спиной непокорёнными, хорошо было говорить, делать все, что хочется, попробовали бы они вот так пожить, как ему приходится. Но союзом с Литвой Михаил на его мельницу воду лил, вот и все везение. Но какая разница, кто и что делал для того, чтобы он, Дмитрий рано или поздно оставался самим собой, в этом не было ничего сложного и необычного. Совесть, конечно, порой напоминала о себе, но он мог ее усмирять. А если она все-таки трепыхалась, то он отмахивался и уходил прочь. Почему-то вспомнились предательские мамаевы слова, о том, что жену было отправить в монастырь. Тот словно бы проверял его на прочность. Ему хотелось понять, насколько связан он с Суздальским князем, и хотел понять, насколько они жестоки к своим женам.

Ведь еще Батый, помнится, дивился тому, насколько стоят непреклонно славянки, и скорее умереть готовы, чем оказаться в плену. Но князья, которым они были верны, часто бывали очень жестокими, и в монастыри отправляли, чтобы они там отмаливали свои грехи. Наверное, даже простому татарину такое не пришло бы в голову, а у русичей нормальным считалось. Но с Евдокией Дмитрий никогда бы так не поступил. Он был так привязан к ней, что ни за что бы с ней не расстался, кто бы и что от него не требовал. Да и митрополит все время твердил, что все должно завершиться мирно. А вот Любаву следовало бы запереть, только ей никакой монастырь не помеха, она сбежит оттуда, никакие стражники не удержат. Но не может он с такой девицей связываться и сражаться, не дело это. Вот в один прекрасный вечер и завернул князь снова к ней, чтобы выяснить что-то для себя важное…

Но если бы тогда там был кто-то из соперников (бог хранил его от такой встречи) то наверное, убил бы его князь молодой и горячий. Вот это была бы еще одна непростительная глупость. Пока опасения его были напрасными, никаких возлюбленных у Любавы тогда не было. Она просто токовала, зная, что князя в городе нынче нет. И при этом кляла его за то, что он так исковеркал ее жизнь, кажется, воли лишил, хотя ничего такого от нее и не требовал. Но и кляня, она не желала ему погибели, потому что с мертвым князем умерла бы и надежда на то, что она может великой княгиней стать, а пока он был жив, она могла ждать и надеяться. Тоска быстро исчезала, она снова улыбалась и оставалась спокойной и рассудительной.

№№№№№№№

А княгиня на рассвете вышла в чистое поле, даже не приказав запрягать коня. Она пошла пешком и стала ждать на перекрестке. Все, что она загадывала, сбывалось чудесным образом. Она не сомневалась, что в этот день Дмитрий должен вернуться домой.

Когда на горизонте образовалось облако пыли, и нельзя пока было различить людей, ей хотелось броситься туда, бежать к ним навстречу, она с трудом сдерживала себя, потому что не могла допустить такого безрассудства. Ведь это мог быть отряд татар, и тогда она только поможет пленить себя и увезти неизвестно куда, а то и убить. Будто у Дмитрия нет других дел, как только вызволять ее из плена, если она вообще останется жива.

Нет, пока она не могла еще на таком огромном расстоянии отличить чужих от своих. А вот укрыться от чужаков, спрятаться в заповедном лесу все еще оставалось время. Можно было и в монастыре укрыться, татары к ним не приближались и не трогали.

Но страхи казались напрасными, это были Русичи. Хотя, кто сказал, что братья князя не страшнее тех самых татар. Тут же припомнила она своего дядю Бориса, который всегда готов был мстить Дмитрию за изгнание. И он забудет, что перед ним родная племянница. И снова на месте оставалась княгиня. Но вскоре она поняла, что это не дядюшка, а ее муж мчится. И она успокоилась и улыбнулась.

№№№№№№№№

Дмитрий приблизился к ней, еще издалека увидев одинокую фигуру. Он подумал о том, что это может быть его любимая жена, кто же еще останется стоять на перекрестке и ждать их возвращения. Тогда он стал сетовать на то, что княгиня одна отправилась в чистое поле и подвергает себя опасности.

– Но отчего она так волнуется, ведь мы и без того раньше срока домой возвращаемся, – дивился он.

– Ей хочется узреть тебя живым и невредимым, чем же это плохо, как вспомнишь Анну Кашинкую, как ждала она домой сначала мужа, а потом сыновей, а привозили только их мертвые тела, то, что говорить о наших женах, – отвечал ему Боброк.

Слова друга показались князю зловещими, он сурово взглянул на него. Но тот просто рассказывал о том, что происходило не так давно, уже в их бытность, хотя они тогда были малы совсем. Они поспешили к перекрестку, чтобы показать, что живы и невредимы.

ГЛАВА 21 СОПЕРНИЦА

Дмитрий увидел жену и соскочил с коня и бросился к княгине.

– Ну и отчего ты тут одна, если я еще раз увижу такое безрассудство, прикажу запереть тебя. Сколько братьев и соседей хотят навредить мне и заставить заниматься не тем, чем должно, а если ты еще станешь им в том помогать? Не знаю, что тогда с тобой сделаю.

Но не было зла или ярости в его словах, он улыбался и обнимал ее. И княгиня гордилась тем, что она тут и за него волнуется. Жена Боброка спокойно дожидалась его дома, она не спешила в чистое поле.

Но счастливый князь даже не заметил фигуры, мелькнувшей в зарослях по соседству. Его встречала и бывшая возлюбленная.

Любава и сама не слышала и не понимала, как ноги привели ее сюда, что она тут могла делать. Но она все видела своими глазами и разрыдалась, не в силах сохранить спокойствие. Прежде с ней такого не случалось. И в тот миг, когда они стояли, обнявшись с князем, и тот упрекал жену за то, что она рисковала напрасно, на нее обрушилась дикая боль. Исчезла надежда на то, что все может перемениться. И ведь это значит, что если она помрет или что-то с ней приключится, Дмитрий не вернется к ней. И так тяжело было, что даже выть хотелось от бессилия. Но ничего такого делать она не стала. Хотя зачем было обманываться и надеяться на то, чего никогда не может быть. Ведь никто, ни дюжина воинов, ни сам князь даже не заметили ее. Хорошо, конечно, что они ее не разглядели. Но стало казаться, что ее вовсе нет в этом мире. Но если и дальше она будет для них невидимой, а это было так несправедливо. Хотелось выть и кричать. Но никто больше не сможет ее развеселить и сделать счастливой.

В тот день, бродя по лесу Любава решила, что она станет ведьмой, злой и беспощадной ко всем, кто отверг ее. Но это позднее, а пока у нее дела поважнее, ей надо другими вещами заняться.

Она еще не знала, что и как делать станет, но готова была отомстить всем, кто был против нее. Она превратит жизнь князя в ад. Вот если бы был хоть кто-то, кто поможет ей в том. Но у нее не оставалось ни одного друга, ни одного товарища, даже хорошего знакомого, чтобы что-то такое можно было сделать. Одиночество – это самое страшное наказание, оно способно привести в отчаяние и не давать больше покоя. Понимая, что у Дмитрия все получилось так, как он хотел. Словно озаренная молнией, она поняла, что должна отправиться к Михаилу. Он мог быть спасением для нее и оружием мести.

Самые черные и страшные призраки закопошились в ее душе и стали появляться на поверхности. А о Михаиле столько говорили, он так решительно действовал против Дмитрия, что только и мог ей сгодиться. Однако Любава не обольщалась, Михаил и без нее справится с князем, но в миг отчаянья. Но она хотела приложить к этому руку и знать, что отомстила. Только после этого она сможет жить. Путь до Твери не так уж долек, если тут ее никто не замечает, она отправится туда, и еще посмотрят и друзья и враги ее, на что она способна, что у нее получится.

Человек, которого князь сделал ничем, должен восстать из пепла, возродиться. Если не хотят, чтобы он творил добро, значит, он должен возродиться для зла. В том, что так будет, ведьма не сомневалась. Только бы не помереть по дороге. А если что и случится, то пусть после отмщения. Если она чего-то боялась, то богини смерти, которая может появиться у нее на пути.

В то время пока Любава мчалась в сторону Твери, радостная, что она, наконец, нашла себе дело, может самое важное в жизни, в то время Москва встречала своего князя. Он въехал в город вместе с княгиней, прихватив ее на своего коня, и так гордо и радостно ехали они к своему Кремлю, что даже те слуги верные, кто не жаловал их прежде, радовались вместе с остальными. Их главного храма вышел Митрополит вместе со своей свитой, он улыбнулся всем многозначительно, приветствовал князя. Они все должны понять, как хорош Дмитрий, как много в жизни он может. Князь показал ему золотой ярлык и тихо сказал о том, что все планы осуществятся, они получат полки, Михаил должен ждать их нападения.

№№№№№№№№

Тверской князь тоже прекрасно это понимал. Он знал, что Дмитрий не оставит его без ответа, Перед его прибытием Любава сообщила об удачном походе Дмитрия в орду. О том, что Мамай все еще верит ему, и отдал ярлык во второй раз. ОН только усмехнулся, когда она появилась на пороге его дворца.

– Можешь не называть себя, я знаю, кто ты – одна из его наложниц, брошенная после его женитьбы на Суздальской княжне.

ГЛАВА 22 СГОВОР

А потом князь услышал:

– Ты проницателен, словно ты ждал меня, – усмехнулась девица.

– Я всегда жду предательства от женщин. Среди них есть и великолепные. Княгиня Анна богиней была. Но большинство только и годны для предательства.

– Я могу уйти, и не о чем будет говорить.

– Ну почему же, оставайся пока, я должен тебя выслушать, недаром же ты такой долгий путь проделала?

– Недаром, – подтвердила Любава, – думаю, что мы на самом деле друг другу нужны.

Говорила она долго до самого обеда. Когда князю доложили о том, что его ждут, он только усмехнулся.

– Я не приглашаю тебя к столу ради твоего же блага, если найдутся там те, кто тебя знает, тебе же хуже будет. Но в комнате, для тебя отведенной ты получишь все, что требуется.

Он многозначительно улыбнулся, а потом удалился.

Трудно было понять, что он для себя решил. Как воспримет все о чем было сказано. Хотя хотелось верить, что он примет помощь от нее.

№№№№№№

Михаил уселся во главе стола рядом с княгиней, взглянувшей на него косо. Ей было известно, что он на глазах у всех уединился с девицей, как долго он был с ней там, что даже тупые служанки не сомневаются в том, чем он там с ней занимается.

Но сказать ему она ничего так и не смогла.

– Все женщины предательницы, а эта не лучше остальных.

Княгиня отвернулась. Она знала, что муж ее не доверяет женщинам и с ними не церемонится. И только теперь, когда ревность немного утихла, она поняла, что Московской княгине грозит беда. Это пожаловал кто-то из москвичек, как всегда коварных и беспринципных. От этого на душе стало совсем скверно.

– Не ходи против Дмитрия, я дурной сон видела, – тебе не сладить с ним, не сладить, в том нет сомнения.

Но говорила она это скорее для самоуспокоения. Князь Михаил ее не слушал, и слышать не собирался. Он как раз обдумывал то, о чем говорил с девицей (он так и не узнал, как ее зовут, да это ему было и неинтересно). Но он чувствовал, что она ждала от него ответа, и он должен что-то ответить.

Михаил понимал, что нужно делать – отправиться в орду и всеми правдами и неправдами получить ярлык на великое княжение. Но возможно ли это после союза с Ольгердом, что вообще в его власти, если бы это можно было знать заранее.

№№№№№№

Тем временем на площади Московский князь выслушал все радостные речи и приветствия, и объявил о том, что они должны идти против Михаила Тверского. Он тут же оглянулся на митрополита.

– Я знаю, что моему крестному и учителю не понравится, что я скажу, он всегда учил меня все решать миром, но не может быть никакого мира, мы против Твери стоим и никак не можем с ними договориться. Нам не удастся жить спокойно, все время обороняться придется. Не раз еще Ольгерд и те кто с ним к нам пожаловать могут. Но если еще и татары переменятся, то со всеми нам никак не сладить. Самое малое, с чем надо справиться – это Тверь.

Дмитрий вспомнил о недавнем времени, когда им вместе с митрополитом удалось заманить тверского князя в Москву на третейский суд, даже в темницу его отправить. Но пришли татарские посланники. Дмитрий понял, что голова мятежного князя не стоит того, чтобы Татары раньше срока, а срок он хотел определять сам, шли против него и были в ярости от того, что он договоренности нарушил. Потому, как не противился этому митрополит, знавший, что если выпустят Михаила, то жертв будет значительно больше, как не хотелось ему, чтобы укрылся в подземелье князь навсегда от глаз их, а они о Твери хоть на какое – то время забыли, но Дмитрий приказал выпустить его и отправить подальше. Но не говорила ли ему ведьма во сне, что все зло возвращается, и ему такая темница будет светить, что Михаил свою темницу райским островом считать станет. А если зло возвращается, то не сможет он доказать, что хотел доброго, и ни о каком зле не помышлял даже.