кофе с коньяком он пил устало.
И шептались девочки о нем,
Женщина курила и молчала.
Все хотела снова подойти,
только не решилась, в час заката
Он сидел задумчиво один,
и смотрел рассеянно куда-то.
Пусть его покинули стихи,
музыка за окнами смолкает,
Только желтый- желтый лист летит,
и о ней опять напоминает.
– Маргарита, – шепчет он в плену
Страсти отгоревшей, не забытой.
Словно этот лист, к нему прильнув,
кружится во мраке Маргарита.
Там другие все шумят опять,
отмечая что-то, торжествуя,
Молча будет кофе допивать,
об ушедшей женщине тоскуя.
Белый вальс, конечно, белый вальс,
только он взирал на них сердито.
Это страсти прорастают в нас,
и к нему прильнула Маргарита.
Сигарету молча достает,
зажигалка гаснет в полумраке,
И уже отчаянно встает,
и огонь – предвестник новой драмы.
Он охватит души и умы,
всех, кто с ним сегодня повстречался.
Только снова растворились мы
в облаке иллюзии, в печали.
Как красив мой Фауст в этот час,
и уже трагедия забыта.
Он встает, идет его встречать,
воплотившись снова, Маргарита,
И улыбка дивные черты
озарила, и тоска забыта,
Где-то там им Дьявол с высоты
машет на прощанье деловито.
Сон во сне, и пусто наяву,
и никто ни грозный, ни сердитый
Их не разлучит, и в даль плывут,
затерявшись в облаке обиды.
Там Другие все шумят опять,
отмечая что-то, торжествуя,
А они над бездною парят,
От любви и нежности ликуя.
Поэтесса. Изгнанница
Как в этот миг прощенья и прощанья
Была ты далека от торжества,