Последний герой. Князья и воины

Князь молчал, Дракон подал знак, что он готов взлететь.

Князь еще не верил, что они смогут подняться в воздух, но ведь не должен этот Дракон считать его трусом, потому и не заставил он уговаривать себя дважды.

Но тот проворно взмыл в небеса. Он догадывался, что должен испытывать всадник, который ни разу не поднимался в небеса.

Вот и повернув к нему одну из голов, он следил за князем.

Всеволод старался сохранить спокойствие, хотя земля с высоты драконьего полета его поразила.

И только когда они уже отлетели на приличное расстояние, чело князя омрачилось думой – он заметил литовских рыцарей в броне, пробиравшихся к их владениям. Они как раз расположились на привал, веселились, радовались, судя по всему,

На небеса они не смотрели, потому дракон оставался незамеченным, да и сумерки сгущались над землей.

Князь потребовал, чтобы Дракон возвращался назад, ему надо было отдохнуть и все обдумать.

– Опасность ближе, чем казалась.

Дракон немного расстроился, как могли какие-то земные дела оказаться для него важнее полета, словно бы он через день и каждый день летает. Но он уже отвык от этого мира и ничего не понимал, как они устроены, что у них там творится, осталось для него темным лесом.

– Еще увидимся, – рявкнул Дракон, но князь торопливо его поблагодарил. Тот сначала обиделся, а потом махнул лапой, да и забыл про такие мелочи.

ГЛАВА 16 СРАЖЕНИЕ С ЛИТОВЦАМИ

Медлить не стоило и часа. На рассвете дружинники, пораженные такой поспешностью, уже уходили за ворота своего града.

Они торопились, шумели, пытались что-то понять.

Даже провожающие не поспели, чтобы проводить их в путь, как было принято прежде. Но что же случилось в тот миг, когда князь вернулся со своей одинокой прогулки таким странным, возбужденным, ничего и никого не слышавший, и сразу же потребовал, чтобы они собирались в поход. Он, кажется, даже спать не собирался укладываться. Но младшие его сыновья были с ним, как когда-то Федор и Александр.

Мефи присоединился к ним просто потому, что в последнее время он пристально следил за князем и не позволял себе оставить его без внимания.

Когда они одолели половину пути, навстречу вырвались княжеские лазутчики, которые немного запоздало, сообщили о появлении литовцев, и были удивлены увиденному – откуда князю может быть все известно.

– Ну что же, значит и для противников это не станет неожиданностью, а это уже не так безнадежно.

Как же точно, словно зверь лесной, князь направился к месту, где должно было начаться сражение. Тут же стали говорить о том, что рядом с князем есть чародей или хотя бы колдун, который и указывает ему на врагов, предупреждает о грядущей опасности.

Не оттого ли он кажется таким спокойным, беззаботным?

Ярослав на эти слухи не обращал внимания, чего только не придумают люди, если им нравится, пусть так и думают. Нет, ему придется поразмыслить о том, как еще сражаться с литвинами.

Сколько раз те нападали, даже на его веку, до сих пор у них ничего не выходило, но ведь все может измениться.

№№№№№№№№

Литовцы, хотя и были предупреждены о появлении князя и дружины русичей, но толком так и не смогли собраться, не ожидали, что такое получится, думали, что их обманывают.

Вот и смешалось все в их рядах, когда послышался храп коней, и разговоры воинов рядом.

Их князь вдруг понял, что с самого начала все будет не так, как ему хотелось и мечталось.

Но он был старым воякой и из-за такого поворота дел отступать не собирался.

Они бросились в схватку, которую сами первой и начали, куда же теперь отступать?

Ярослав преследовал их недолго. Он резко остановился и повернул своих дружинников назад, уверенный, что литвины не вернутся.

Надо было возвращаться домой, неизвестно, кто и зачем может пожаловать.

Какая-то странная тишина царица кругом, и она нависла над полем сражения. И только раненные и умирающие воины стонали то там, то тут, с ними надо было что-то делать, кому-то помочь, кого-то просто отнести в город, чтобы совершить обряд погребения.

Какие-то диковинны девы-птицы парили над ними в небесах, потом все ниже опускались на землю.

Когда-то в детстве ему рассказывали о валькириях, уносивших убитых в небесные чертоги. И хотя никому больше он этих историй не рассказывал, но был уверен, что нынче узрел их не случайно.

Князь не чувствовал приближения беса, даже не подумал о нем. Но именно тот показал ему эту великолепную картину, будто прося прощения за то, что не слишком высоко ценил его.

Оторвать взора от небес было почти невозможно, пока последние девицы не исчезли, растворившись где-то в облаках. Но когда они исчезли, и князь мог только вспоминать о них, ему показалось, что девы над ним смеялись. Они оставили его навсегда, подчеркивая, что его ждет совсем другая дорога. Только муки адские у него впереди, а не белые бескрайние небеса.

Ну что же, разве не ведал он, что любая победа всегда влечет за собой поражение, волхвы советовали никогда особенно не радоваться победителю, тогда и побежденный не станет огорчаться.

Нужно было хоронить убитых и приводить эту поляну в порядок.

Он не удивился, что к вечеру, когда по христианскому обычаю могилы были вырыты, появился священник. Хотя встретил его князь холодно, но порадовался, что святой отец не убоялся появиться тут на ночь глядя.

Священник был угрюм и молчалив, догадывался, как относится к нему князь. Но священник жил долго, многое повидал, и чувствовал, что этот князь ничему не отличается от остальных.

Он служил другому древнему богу. Даже и желая того, не могли они по этим законам жить, все рушилось, разрушалось.

Но они верили, что в один прекрасный миг все переменится, и в душах бедняков, и в княжеских душах проснется то, о чем они говорили упорно всю жизнь.

Хотя в минуты отчаянья он не сомневался, что князья так и останутся чужими и страшно далекими от его бога.

Но вот уже отзвучали слова панихиды. Усталые и измученные воины уселись у костров, чтобы здесь встретить рассвет в чистом поле. Живые оказались рядом с мертвыми, и все в ту ночь были едины. Вспоминали прошлое, о чем-то негромко рассказывали, уверенные, что огонь убережет их от злых духов.

ГЛАВА 17 ПОБЕДА

Бес перемещался от одного костра к другому. Он легко мог перепутать имена воинов и воевод, убеждал себя в том, что русичи по-прежнему сильны, почти неодолимы, никакие литовцы и даже татары им не страшны.

Как прекрасно хотя бы ненадолго вернуться к славным временам. Чувствовалось небывалое давно вдохновение. И оно необходимо в том беспросветном ужасе, который на них надвигался.

Сам же он, втиснулся в тело одного из воинов и веселился с княжичами от всей души.

Они носились по полю так, что все сотрясалось вокруг.

Ярослав следил за ними, радовался тому, что творилось вокруг, и отдыхал от трудов и забот тяжких.

Но волна грусти захлестнула его в один миг, как резко менялось у князя настроение. Но татарская тьма вдруг в видении его надвигалась и все заполоняла собой.