Истребление кумиров. Князья и воины

Люди с тревогой ждали того, что могло случиться там.

Они говорили, что если князь покрестится, то тоже станет иноверцем. Но после слов колдуна изменить они больше ничего не могли.

Многие с интересом гадали, поможет ли чужой бог хвори княжеской пропасть или так она и останется при нем и после того самого крещения.

Но даже если чудо и случится, стоит ли предавать ради такого исцеления веру своих предков?

Самые отчаянные ночью пробрались на княжеский двор к Перуну, его все еще не убрали со двора. Принесли они убитую птицу в жертву своему богу, просили, чтобы не позволил он вере чужой верх над ними взять, а еще чтобы спас он князя от того крещения, тогда их князь останется старовером – так себя они уже начали тогда именовать, а чужой бог пусть уходит туда, откуда и появился.

Но кумир был глух к их мольбам да просьбам, казалось, что ему самому интересно было взглянуть на то, что у них там получиться может.

Мефи прекрасно слышал их мольбы, он еще слонялся около княжеского дворца в те дни.

Наверное, он смог бы что-то для них сделать, но не сомневался, что все усилия его окажутся бесплодными, вот и не стоило начинать.

Да и не хотелось ему помогать старым богам, которые сами ничего делать не собирались.

№№№№№№

С благоговением вошла Апраксия в уже готовый к завтрашнему обряду собор, а когда оглянулась – еще больше удивилась и восторгнулась.

Собор был великолепен. Он ничем не был похож на полутемные храмы, к которым она привыкла.

Там именно хотелось преклонить колени и просить о чем-то, а здесь сердце переполнялось каким-то странным восторгом. Можно было подняться к куполу и улететь в небеса.

Вместо страха появилась легкость и радость.

Она вспомнила о горьких слезах и дурных предчувствиях, когда собиралась в дорогу.

Настоятель встретил ее ласково и приветливо и с радостью благословил

ГЛАВА 15 КРЕЩЕНИЕ

Надолго запомнили русичи то утро. Они просыпались впервые от звона колокольного, которого прежде никогда не слышали. Он возвестил о приходе совсем иного времени на русской земле. Странный звон проносился над землями, то пугал он, то радовал, так сразу и не разобрать.

Людские реки вольно или невольно потекли к новому собору, чтобы своими глазами увидеть, что там нынче свершилось.

Направился туда и князь Владимир вместе со своей свитой, чтобы креститься. Шли они медленно и торжественно. Тысячи глаз смотрели за этим ходом.

Потом рассказывали, будто накануне ночью двое парней пытались сжечь новый собор, но так уж получилось, что сами себя они чуть не спалили. Если бы пруда поблизости не оказалось, то сгорели бы и вовсе, а так спаслись в последний момент все-таки.

Мефи знал, что рассказы эти были выдумкой, видел он горемычных тех парней и от души над ними посмеялся.

Он успел заменить и другое, как огонь с лучин на одежду их перекинулся внезапно.

Тогда она и вспыхнула ясным пламенем вдруг. А перепуганный насмерть злодеи, кажется, и вовсе рассудок потеряли, замерли, если бы он к воде их не толкнул, точно бы они сгорели, таким происшествием и вовсе зачарованные.

Потом показывали они ожоги на своем теле, словно кару небесную за крамольные помыслы.

Что не говори, а измельчал народишка по сравнению с древними злодеями. Мефи знал, что не обошлось без вмешательства бога или одного из архангелов его, не пожелавших допустить очередного сожжения храма. Огненный меч поразил несчастных, пронзив души адской болью.

– Чего это ты уродуешь тех, кого хранить должен? – спросил у карателя Мефи, пусть они души заблудшие, сами не знают, что творят, так что их теперь сразу надо убивать, а где же ваше милосердие, а еще про бесов говорите.

– Они не мои вовсе, – протестовал тот, – а за злой умысел должны быть наказаны жестоко, чтобы другим неповадно было. Можно ли допустить, чтобы по их милости храм сгорел?

– По-другому надо было наказывать, – не отступал он, – ведь сам повторяешь, что твари они неразумные.

– Некогда мне разбираться, надо было зло остановить, вот этим я и занялся, и отстань от меня со своими учениями. Бела остановлена, зло наказано, чего тебе еще от меня надо?.

Ему надоел настырный и болтливый собеседник, праздно ходивший по миру, словно дел у него никаких больше не было. Он, правда, помешал до конца осуществить задуманное, но тут ангел сильно противиться не стал, пусть так и будет, меньше жертв, ему же лучше.

№№№№№№№

Вот о том столкновении и вспоминал бес, когда священник вышел к нему навстречу, а рядом с ним оказался князь, и шел он конечно, к Владимиру, тут не стоило сильно заблуждаться.

Князь думал только о своей внезапной хвори, на него вдруг свалившейся. Дорога к храму его сильно притомила.

И взирал на него бог торжественно и спокойно. Художники потрудились над его ликом на славу.

Вглядываясь в его лик, вслушиваясь в слова священника во время обряда, исполняя все, что было велено, заметил Владимир скоро, что болезнь не сразу, но отступила. Он забыл о ней, словно никогда ее и не было вообще. От светлой радости захотелось закричать во весь голос. Но он чувствовал, что не должен этого делать, чудо – это высший дар, не стоит о нем громко вопить.

Рядом с ним шла просветленная и прекрасная его невеста.

Из собора, к своему народу князь выходил счастливым. Люди, его ожидавшие, кто с восторгом, а кто и с ужасом, заметили исцеление и передали ему эту весть. Их кумир бездействовал, а чужой бог, великий и могучий, во всем ему помогал. Они сами в том могли убедиться.

Видел все это и бес, он только раздраженно взглянул на ангела.

– Твоя работа? – тихо спросил он.

Тот молчал. Так оно и должно было быть. Раздражало лишь то, что в последнее время ему часто напоминали о том, что в этом противостоянии он проиграл.

ГЛАВА 16 ИСТРЕБЛЕНИЕ КУМИРОВ

Два дня пировал князь Владимир с ближними своими боярами после крещения и выздоровления. Давно не видели приближенные его таким спокойным и счастливым. Великолепен был княжеский пир.

На этом пиру и было объявлено о венчании князя, и должно было оно случиться все в том же прекрасном соборе.

Но князь заметил, что даже в окружении его не все разделяли радости и восторга от происходящего. Все ждали какой-то беды, и понимали, что не пройдет это гладко, что-то должно с ними случиться скверное. Истребление веры отцов и дедов не может пройти бесследно, не потому ли тревога витала в воздухе страшная.

Владимир в этой суматохе и тревоге еще подлил масла в огонь, когда велел убрать всех идолов языческих, всех кумиров, которым больше не было места в самых видных частях града, рядом с новым собором.

Они должны были быстро и бесследно исчезнуть.

Выслушав княжеский приказ, воевода невольно помедлил. И тогда в ярость неописуемую пришел князь

– А что с твоим Перуном делать, княже? – спросил он.

Владимир успел позабыть о нем, и был уверен, что его убрали раньше еще.