Прощай, бабушка!!! Городские легенды

Прощай, бабушка!!! Городские легенды
Любовь Сушко

Это повествование о жизни, которой не было по многим причинам. Не часто удается обращаться к теме творчества, любви и ненависти в современном мире. При чем здесь художник королей и король художников Рубенс? Об этом можно узнать только в последней части повествования, но не сомневайтесь, что он играет самую важную роль во всем, что происходит и могло бы происходить. Неследует отождествлять героев романа с реальными людьми, уверяю вас, они сошли с разных полотен любимых художников.

Прощай, бабушка!!!

Городские легенды

Любовь Сушко

Жизнь, которой не было никогда

© Любовь Сушко, 2018

ISBN 978-5-4490-7185-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1 Хочу замуж

Предисловие

О, как трудно написать историю своей непутевой жизни. Особенно если первую ее половину ты была погружена в Средневековый мир княжеских пиров, сражений и страстей.

Я чувствовала себя там, как рыба в воде и с реальностью 20, а потом и 21 века сталкивалась постольку, поскольку должна была не только есть, пить, соблюдать какие-то правила приличий, но и общаться с родственниками. Только с течением времени, с появлением седины в волосах, которая естественно, поспешно закрашивалась, я поняла выражение, которое повторяла часто матушка:

– Как хорошо быть круглым сиротой.

И чем старше она да и я становилась, тем повторялось это все чаще и чаще. И со временем я убедилась в том, что родительница моя была не так и далека от истины. Бабушка, слыша эту фразу, фыркала, но никогда ничего не говорила, она считала, что приличной даме, жене заслуженного писателя не принято реагировать на такие уколы. Да и кто вам сказал, что они имели к ней хоть какое-то отношение.

Заслуженный писатель этих слов никогда не слышал, они просто не могли долететь до его ушей, потому что туда долетало исключительно то, что он хотел услышать. И потом, он так много говорил и так мало слушал других, что просто не расслышал бы тихого ропота дочери. Дедушка не страдал глухотой в привычном понимании этого слова, и все-таки чаще всего он был невероятно глух, особенно когда не говорили о его книгах, о его вкладе в современную литературу, о планах издательства, и влюбленных читательских душах. Последние были, потому что, говорят, что у каждого писателя, хоть один читатель да найдется. У дедушки их была дюжина, и все женского пола. Не знаю уж, что там они вычитали в его романах, да простит меня мой знаменитый дед, но разглядели его стать и красоту точно. А этого в те времена, как и в любые времена вполне достаточно для того, чтобы убедить себя, что у такой веселой простушки, как моя бабушка увести знаменитого писателя не составит труда. « О сколько их упало в эту бездну», ни одна из самых умных и проницательных поклонниц, желавших заполучить его себе, представления не имела, с какой скалой она сталкивается, о какой айсберг придется расшибиться этому Титанику.

Но может в этом было их счастье, потому что синяки и ссадины проходят, поломанные руки и ноги срастаются со временем, а вот разбитые сердца не склеить и не заставить биться.

– Эта женщина сделала все, чтобы остаться с этим мужчиной, она бросила на алтарь семейного счастья все и всех, ничто не смогло ее остановить, – такую речь произносил в день похорон дедушки, какой-то высокопарный поэт, слывший его приятелем. И если отбросить пафос, с которым все это произносилось, то поэт был прав по сути своего высказывания.

Но пока мы перенесемся в те времена моей молодости, даже юности, когда все были живы и даже молоды, ведь тогда все и начиналось, все мы вышли из детства и у всех наших бед и одиночеств именно оттуда растут ноги. Начнём сначала… Все начнем с нуля…

Глава 1 Не сотвори себе тирана

Тиранами не рождаются, мы творим их своими руками

    (роман «Исповедь Музы»)

Все началось с пророчества моей бабушки и приговора деда.

Когда они нагрянули в гости и оценили мое взросление и возмужание – тот возраст, когда каждая нормальная девица должна кричать, вопить просто:

– Хочу замуж, возьмите меня, ну возьмите меня замуж, вы не знаете, какого счастья лишаетесь.

Бабушка была немного расстроена, потому что она не почувствовала во мне этого вечного стремления к семейному счастью (скрытому несчастью), но ее ждало еще одно разочарование: она заметила, что я решила стать не музой для поэта или художника, а сама решила писать и упорно этим занималась.

– Дело безнадежное, – сказала она деду, – она сказочница, и где же ты найдешь такого музона в нашем женоненавистническом мире, который согласится ее терпеть в доме? Таких в мире не существует, так что оставь мечты, любой, сюда идущий…

Дед очень удивился, слушая жену. Нет, конечно, он не сомневался в том, что мир был женоненавистническим. Если женщина высовывала свой нос из кухни или детской, но чтобы так думала, озвучила это его жена, которую он соизволил сделать своей пусть и не единственной, но главной Музой, и верил, что при этом она была на вершине блаженства от такого положения. И вдруг такое откровение. Что бы это значило?

Впервые со времени их свадьбы он задумался об этом глубоко и надолго, и страшно даже представить какие выводы сделал в итоге.

Если бы не проблема со мной и моим замужеством, то бабушка так и унесла бы эту страшную тайну в могилу. А она невольно проговорилась. Так и инсульт любимому тирану получить недолго, а ей прямо сейчас вдовой стать. Но он вырвал из нее когда-то клятву о том, что жить они будут долго и умрут в один день, как в сказке, довольно страшной сказке, скажу я вам. Потому что древние князья воплощали ее в жизнь, убивая в такой день жен и любовниц, не спрашивая их о том, хотят ли они того или не хотят.

Хорошо, что при ней и при мне осталась еще более страшная тайна – о том, что бабушка успела написать три классные романа, и они были значительно круче писанины деда. Возможно, романов было значительно больше, но эти я тайком читала и не один раз, когда они жили на даче.

Когда я тайком читала ее рукописи, запрятанные лучше, чем заначка у любого из мужей – только мне их и удалось найти, я это понимала, и однажды сказала о том бабушке в пылу нашей ссоры.

Она меня чуть не прибила тут же, за то ли что я нашла рукописи, или за то, что прочитала и так оценила? А может за все вместе. Тогда, помнится, долго она пытала утюгом, хорошо, что в доме не было паяльника, и требовала, чтобы я никогда, даже если лишусь рассудка, не рассказала деду свою и ее тайну.

– Я унесу их с собой в могилу, пусть он знает, что Писатель он, а я его тень и Муза. Так было всю жизнь, так будет на этом и том свете.

– Ты так любишь Маргариту? – удивленно спросила я, не зная, что думать и как к этому всему относиться.

– Я ненавижу ее, но пусть все так останется, потому что я этого хочу.

Тогда я сразу насторожилась, понимая, что она унесет рукописи в могилу в прямом, а не переносном смысле, бабушка была способна и не на такие жертвы, а потому отсканировала тайком, благо, она ничего не понимала в компе, и вернула шедевры в тайник.

На трех дисках, спрятанных в разные места, хранились мои украденные сокровища. Надеюсь, не проклятые, как сокровища нибелунгов, хотя если дед обнаружит их, сможет оценить, то проклянет, обе мы в том не сомневались, хотя не хотели даже призываться в этом под пытками.

Такие откровения погубят деда, и они не смогут умереть в один день, а я стану виновницей нарушенной клятвы, можно не сомневаться, я была всегда и во всем виновата, даже когда это не касалось основополагающих законов нашей жизни. Вот в такие минуты и я думала о том, что хорошо быть круглой сиротой.

Вот и теперь, когда мы говорили о моем страстном желании выйти замуж, я была недостаточно убедительна в этом страстном желании создать свой семейный очаг и наслаждаться жизнью, как моя бабушка.

Бабушка вынесла свой приговор, дед, чтобы заглушить другое разочарование заговорил о своем:

– Она никогда не выйдет замуж по другой причине, потому что никто ее не будет любить так безумно, как ее отец, которого воспитала, кстати, ты, я же в это время творчеством занимался, культуру обогащал своими шедеврами.

Если вы думаете, что произнося эти фразы, дед шутил, то ошибаетесь, он говорил совершенно серьезно, он свято в это верил.

Мне хотелось заступиться за бабушку, сказать о том, что папа – это лучшее, хотя не единственное ее творение, настал мой черед пнуть немного деда, но так ведь недолго было выдать ее страшную тайну. Потому я медлила, а дед между тем несся дальше в своем стремлении спасти и окультурить мир и выдать меня замуж – это задача минимум на этот год.

– Есть у меня один парень, хороший парень, писатель, правда, так себе, до меня ему далеко (дед не шутил, он в это верил), но тебе сойдет. При одном условии, если ты никогда не скажешь ему, что хоть один стишок и рассказик настрочила, бери пример со своей бабушки, она сразу забросила эти глупости и стала мне служить верой и правдой. Потому всю жизнь пробыла замужем и гордится этим. А я ей роман посвятил и не один, обессмертил на века, чего еще может желать женщина?

Я молчала, перебирая в уме трех возможных кандидатов в мужья, рядом с которыми и мой дед может оказаться Пушкиным, по меньшей мере, и содрогалась от ужаса, что скоро получу такое счастье в свое полное распоряжение.

– Обещай мне, поклянись, что никогда не проговоришься о том, что марала бумагу своей бредовой бабской писаниной. Потому что ни одну дуру это до счастья не доводило, а мы тебя растили не для этого.

Я не боялась писателя-тирана (а именно таким он у нас и был), но клятвами разбрасываться не собиралась. Зачем давать клятвы, а потом нарушать их безжалостно? Какой в этом прок?

Бабушка тяжело вздохнула:

– Ты не только сына моего испортила, еще из внучки сотворила черт знает что, так в девках, в старых девках и останется, ни мужа, ни кола, ни двора, писательница с большой дороги.