И замок в придачу

– А ты тоже от него прячешься?

– От него, – тяжело вздохнул кот и резко вскочил на лапы. – Он знаешь какой?

– Какой? – зацепилась я, изображая внимание.

– Бессердечный! И жестокий. И ужасный! И…

Твердые неторопливые шаги мы услышали одновременно. У кота шерсть дыбом встала, а глаза вдруг расширились настолько, что были похожи на два фонаря.

Священный ужас – вот что читалось на его наглой морде, тогда как у меня сердце заходилось от волнения. Непонятно, что оглушало больше – шаги или мой пульс. Стены и пол вокруг покрывались тонким слоем изморози. Пришлось даже с бочки слезть, чтобы и меня ненароком не задело.

Жались с котом друг к другу, пока кто-то остановился прямо за дверью. Айлиан тихонько поскуливал, спрятав морду у меня под рукой. Я же онемела от страха. И вот вроде бы не трусиха, но здесь мне делалось жутко. От неизвестности, от волшебства, которое происходило наяву.

Ручка двери скрипнула и начала медленно поворачиваться. Не выдержав накала, кот обмяк в моих руках, бессовестно свалившись в обморок, а я…

Я спихнула его обратно на полку и вооружилась метлой. Не прибью, так хоть по морде надаю!

Дверь начала открываться, щель увеличивалась с каждой секундой. Крепче сжав черенок, я сцепила зубы и размахнулась как следует…

И именно в этот момент загорланил деревенский петух. Заорал так, что мне вновь захотелось его прибить! Даже кот очнулся!

– Ура! – запрыгал по полке этот ненормальный, едва ли не сваливаясь, поднимая в воздух пыль. – Мы еще один день поживем!

– Насчет тебя я бы не была так уверена… – обернулась я, направляя на кота черенок. – Или ты говоришь, что это за мужик в маске, или я из тебя сделаю облезлый коврик.

– Ну я же сказал… Я не могу… – забился кот в угол шкафа.

– Зато я могу!

Кота я гнала до самого холла. С первыми рассветными лучами замок снова погрузился в тишину, а я наконец-то вновь могла считать себя нормальной. Никаких разодетых в старинные наряды гостей! Никакой музыки! Никаких ароматов еды! И даже никаких карет, появляющихся прямо из воздуха!

За прошедшую ночь я устала даже больше, чем за весь вчерашний день. Была мысль сесть и прямо сейчас дочитать последнюю страницу дневника, раз она настолько важная, но я от себя ее временно отогнала.

Отставив к стене метлу, я решила ни в чем себе не отказывать и завалилась обратно спать, поднимая с пола свое одеяло. Уснула, едва голова коснулась подушки, а проснулась оттого, что кто-то стучал молотком по моей бедной голове.

Не в буквальном смысле, конечно, но ощущение появилось именно такое. Глаза открыла кое-как, но, когда увидела накрытый столик рядом с диваном, утро, а точнее день, если судить по солнцу за окном, резко заиграл новыми красками.

У меня глаза разбегались, но руки сами собой потянулись к душистому хлебу и тонким пластам красной копченой рыбки.

– И мне! И мне дай! – запрыгнул снова облезлый кот на мои колени поверх одеяла. – Они мне ни кусочка не дали!

– И правильно сделали, – пробурчала я с набитым ртом, запихивая зеленый лучок и соленый огурец. – Предателей не кормят!

– Кто предатель? Да я грудью тебя всю ночь в чулане защищал! – оскорбился Айлиан, сцапывая кусочек рыбы.

– Ага. Так защищал, что аж в обморок упал.

– Ничего ты не понимаешь в рыбных костях. Это была такая стратегия!

Пока мы ели, замок жил своей жизнью. На улице на подъездной дорожке снова играли дети. Деревенские сновали по холлу туда-сюда: что-то приносили, что-то уносили, кто-то воду бегал менять. Дочка старосты сказала, что, пока я спала, они отмыли вторую зеркальную комнату и начали отмывать бальный зал.

– Вы – большие молодцы, – старательно покивала я, скрепя сердце радуясь успехам деревенских. – Только платить мне вам все равно нечем.

– Потом расплатитесь, – лукаво улыбнулась девушка, провожая меня в бальный зал. – Ваша бабушка тоже сначала платить не могла, а потом деньги нашлись, так что не беспокойтесь.

Если серьезно, разговор я этот начала совсем неспроста. Просто… Вот не верилось мне в бескорыстность и добросердечность деревенских. Слишком много в них было энтузиазма. Казалось, что за этим энтузиазмом что-то скрывается. То есть им определенно от меня было что-то нужно, но что именно…

Теперь хотя бы понятно. Правда, проблем с деньгами это совсем не отменяло. Если дочка старосты говорит, что деньги появятся из воздуха, это совсем не означает, что подобное случится. Я привыкла верить в то, что вижу своими глазами.

До вчерашнего дня.

– Мама дорогая!

Бальный зал, конечно, еще не сверкал чистотой, но уже начинал принимать свой первостепенный облик. До этого момента я не представляла, как можно дотянуться до потолка, чтобы почистить люстру, но для деревенских, как оказалось, не было преград.

Люстру, что висела на тяжелой цепи, они просто-напросто спустили вниз, почти к самому полу, а картины и стены оттирали, забравшись на самодельные стремянки, выставленные в несколько уровней.

Яркие краски обретали и ступени, сделанные из мрамора, и красные ковровые дорожки. Настенные и напольные канделябры сверкали и радовали глаз огоньками. На одном из окон уже появились тяжелые шторы из темно-синей, будто бархатной ткани, а прямо напротив лестницы, на том конце зала, откуда-то притащили длинный стол и шесть массивных резных кресел.

Еще немного, и я действительно поверю в сказку, а вместе с ней в Деда Мороза, Пасхального Кролика и в то, что ближайшая психбольница уже отправила на мои поиски санитаров.

– Нравится? – спросила дочка старосты.

– Очень, – кивнула я, шаря рукой по воздуху, чтобы обо что-нибудь опереться. – Если я вам здесь не нужна, то я, пожалуй, пойду. У меня там книжка не дочитана.

В холле я не осталась. После того, что произошло ночью, предпочла выйти на улицу и снова посидеть на ступеньках – мозги проветрить. Кот продолжал доедать наш завтрак, а точнее обед. Его облезлая тушка наполовину скрывалась в кастрюле, в которую он, судя по всему, забрался вместе с лапами. Никакого воспитания!

Забрав книжку, я натянула пальто и забрала с собой чужой тулуп, так и оставшийся здесь со вчерашнего дня. Воздух был свежим, морозным. Щеки зарумянились в тот же миг, но, завернувшись в чужую одежку, я приступила к чтению.

«…Мы прокляты… Все мы прокляты!

Наместник сошел с ума, разъярился, когда понял, что я не дам ему ответа. Стояла перед ним, молчала, ожидая любого наказания. Была готова даже к мгновенной смерти, но он сделал еще хуже. Он проклял всех нас. Абсолютно всех, кто в этот момент находился в Тауршире.

Его сила, его мощь так велика – я не представляла, что ледяные драконы на такое способны. Не предполагала, что кто-то из ныне живущих вообще способен на подобное. Я и мои гости – теперь мы узники этого замка. Узники до тех пор, пока я не дам ему свой ответ, но я не дам.

Потому что не хочу, чтобы мои люди погибли. Потому что не хочу быть его рабыней! Потому что не желаю принадлежать ему!

Никогда… Никогда я не дам ответ! Будь проклят Наместник одного из пяти ледяных королевств! Будь проклят тот день, когда я открыла бальный сезон! И я, будь проклята я и моя красота!

Сегодня я сама поставлю эту точку. Моя смерть снимет проклятье, потому что некому будет дать ответ. Все закончится сегодня…

Леора Лиаст, Маркиза де Король».

Оторвавшись от страницы, я сделала вдох. Да, даже не дышала, пока читала. И без намеков понимала, девушка покончила с собой, желая снять проклятье, но почему-то это не помогло. Правда, записи в дневнике на этом не заканчивались. В самом низу страницы совсем другим почерком, другими чернилами была оставлена еще одна запись.

Глава 5

«…Я не понимаю, что я здесь делаю! Приняв внезапно свалившееся наследство от дальней родственницы, я не представляла, что именно получу! Ровно в полночь этот замок оживает, здесь появляются незнакомые люди, которые толком ничего не могут объяснить. Они просят, чтобы я сняла какое-то проклятье, деревенские жители не дают мне уйти, а наглый кот, который разговаривает, как человек, съедает всю еду! Но хуже всех – он!