Разбойничья злая луна

В следующий миг лица у обоих стали суровыми, глаза – зоркими, а про Царапина они словно и думать забыли. Люди бодро и бдительно несли караульную службу.

Это их спугнул возвратившийся зачем-то Аркадий Кириллович. Кажется, он был чем-то расстроен.

– Боря, – позвал он, – у вас сигареты не найдётся?

– Я не курю, – сказал Царапин.

– Я тоже… – уныло отозвался штатский.

Отсвет гаснущего пожара тронул его обрезавшееся лицо.

– Не могу отделаться от одного ощущения, Боря…

«Ощущения… – тоскливо подумал Царапин. – Тут поспать бы хоть немного…»

– А ощущение такое… – Аркадий Кириллович судорожно вздохнул. – Никакая это, к чёрту, не военная техника…

Встретив непонимающий взгляд Царапина, он усмехнулся и, отвернувшись, прищурился на огромное розовое зарево.

– Ну не дай бог, если я прав!.. – еле расслышал Царапин.

– Аркадий Кириллович, пора! – окликнул кто-то из «уазика». Видимо, всё тот же широкоплечий майор.

– Сейчас-сейчас! – совсем другим энергичным, деловым голосом отозвался штатский. – Тут у меня ещё одно уточнение… Вы же умный парень, Боря, – чуть ли не с жалостью глядя на Царапина, проговорил он. – Вы поставьте себя на их место… Откуда вам знать, что там внизу – граница? Что посадка ваша совпадает с одним из сценариев начала войны! Что нет времени разбираться, кто вы и откуда, – все удары просчитаны заранее!.. Вы хотите приземлиться, а вас сбивают! И взлететь вы уже не можете… Что бы вы стали делать на их месте? Да отбиваться, Боря! Отбиваться до последнего и чем попало!

– Вы что же… – еле ворочая языком от усталости, злобно выговорил Царапин, – считаете, что они к нам – с мирными целями?

– Не знаю, Боря… – сдавленно ответил штатский. – В том-то и дело, что не знаю…

5

Старшему сержанту Царапину снились сугробы, похожие на барханы. Он брёл, проваливаясь в них по колено, и ногам почему-то было жарко. Бело-серые хлопья, падающие с неба, тоже были тёплыми, почти горячими. И Царапин понял вдруг, что это не снег, а пепел.

Потом с вершины самого большого сугроба на совковой лопате без черенка съехал вниз рядовой Левша. Увидев Царапина, вскочил и, испуганно хлопая длинными пушистыми ресницами, вытянулся по стойке смирно.

– Усих вбыло… – оправдываясь, проговорил он.

Нагнулся и, опасливо поглядывая на сержанта, принялся разгребать пепел. Вскоре под рукой его блеснуло что-то глянцевое, чёрное…

– Отставить! – в ужасе закричал Царапин. – Рядовой Левша!..

Но Левша будто не слышал – он только виновато улыбался и продолжал разгребать бело-серые хлопья, пока мёртвый монстр не показался из пепла целиком.

– Усих… – беспомощно повторил Левша, выпрямляясь. Потом снова нагнулся, помогая чёрному мертвецу подняться.

– Лев-ша-а!..

Но они уже удалялись, брели, поддерживая друг друга и проваливаясь по колено в пепел при каждом шаге…

Царапин проснулся в холодном поту и, спотыкаясь о спящих, выбрался из палатки.

Шагах в пятнадцати от входа уже сымпровизировали курилку – там копошились розовые огоньки сигарет. И по тому, как мирно, как неторопливо переползали они с места на место, Царапин понял: с вторжением – покончено. Уэллс… Война миров… А потом подошли по шоссе двумя колоннами тяжёлые, закутанные в брезент грузовики, раздалась команда – и пришельцев не стало…

– Разрешите присутствовать? – на всякий случай спросил Царапин. Среди курящих могли оказаться офицеры.

– Присутствуй-присутствуй… – хмыкнул кто-то, подвигаясь и освобождая место на длинной, положенной на кирпичи доске.

Царапин присел. Вдали, за чёрным пригорком, слабо светились розовые лужицы медленно остывающей раскалённой земли.

– «Фаланги»… – недовольно сказали с дальнего края доски, видимо продолжая разговор. – Чё там «фаланги»? У нас вон старшину Маранова «фаланга» хватанула…

– И что?

– И ничего. Через полчаса очухался, ещё и аппаратуру нам помогал тащить… А что морды как противогаз – вон Гурген подтвердить может…

– Чёрт вас поймёт! – с досадой сказал кто-то. – Пока сам не увижу – не поверю.

– Много ты там теперь увидишь! – прозвучал неподалёку от Царапина мрачный бас. – Видал, как артиллеристы поработали?..

Все замолчали, прислушиваясь к приближающемуся рёву авиационных двигателей. Потом на курилку, разметая песок и срывая искры с сигарет, упал плотный ветер, заныло, загрохотало, и над ними потянулось, заслоняя звёзды, длинное сигарообразное тело.

– Это тот, с дороги, – заметил сосед Царапина, когда вертолёт прошёл. – Загрузился…

– Кишка ты слепая, – незлобиво возразили ему. – Это пожарники патрулируют. Земля-то раскалена – янтак то и дело вспыхивает…

– На что ж они рассчитывали, не пойму, – сказал кто-то, до сей поры молчавший. – С тремя кораблями…

В курилке притихли, подумали.

– А чёрт их теперь разберёт, что они там рассчитывали, – нехотя отозвался бас. – Может, это только разведка была… А вот как шарахнут всем космофлотом…

Царапин встал.

– Не знаете, на бугор выйти можно? – спросил он. – Не задержат?

– Вообще-то, был приказ от палаток не удаляться, – уклончиво ответили ему. – Ты только к вертолёту не подходи.

– А что там?

– А чёрт его знает! Сначала распаковывали какие-то ящики, теперь запаковывают…

Оставив вертолёт справа, Царапин без приключений добрался до бугра.

Он не узнал местности.

То, что лежало перед ним внизу, за чёрной полосой сгоревшего в пепел янтака, было похоже на дымящееся поле лавы после недавнего извержения. Разломанная земля, спёкшаяся земля, полопавшаяся на неправильные шестиугольники, прокалённая на метр в глубину, тлеющая тут и там розовыми пятнами. И ни следа, ни обломочка от панцирных машин пришельцев. Вдали оплывший остов локатора – всё, что осталось от «Управления». «Старт» напоминал розовое озерцо с чёрными островками-глыбами.

«Левша», – вспомнил Царапин и больше в сторону «Старта» не смотрел. Не мог.