Пора влюбленности

Мила допила третий бокал шампанского и со стуком поставила его на стол.

– Все! Мне осточертел этот плач славянки! – Она с мрачным видом уставилась на всхлипывающую подругу. – У твоего мужа не только совести нет, у него отсутствует элементарный вкус! А это, дорогуша, страшней, чем дюжина грязных носков, рубашки с губной помадой и запах изо рта по утрам. Если твой, извини за прямоту, козел жрет все, во что тычется мордой, то он и есть самый настоящий козел, а никак не гурман, каким он себя здесь выставляет!

– Но… – Женька от неожиданности раскрыла рот.

– Никаких «но»! – голос Милы приобрел командный тон. – Любая другая на твоем месте уже давно послала бы этого урода вместе с его принцессой туда, откуда никто еще не нашел достойного выхода. Но ты все терпишь! Хочешь, чтобы тебя канонизировали, как святую Евгению? Давай! Если тебе нравится так жить, ради бога, наслаждайся, никто на такой кошмар все равно не позарится. Только сделай всем одолжение, в следующий, стотысячный раз, когда тебе вздумается жаловаться на извращения своего красавца мужа, прежде застрелись, потому что другого выхода из этой ситуации я просто не вижу!

Мила в сердцах бросила салфетку на стол и уверенным шагом направилась к воротам. Мне страшно не хотелось оставлять Женьку в одиночестве, особенно после всего сказанного, поэтому я быстренько плеснула ей в стакан воды и под предлогом, что мне надо взять на кухне успокоительное, ринулась догонять Милу.

– Ты совсем рехнулась? – я нагнала ее уже у самой машины. – Как можно было так разговаривать с Женькой? А если она сейчас на себя руки с горя наложит?

– Не наложит. – Мила нервно закурила. – У нее этого горя сверх башки каждый день. Как видишь, жива – здорова. Наверно, иммунитет выработался. Как у тараканов на яд. Ты их травишь-травишь, а они размножаются и в ус не дуют.

– Только Женька ведь не таракан… – я наблюдала, как наша подруга с понурым видом сидит на том самом месте, где мы ее оставили, и немигающим взглядом смотрит в одну точку, и вдруг почувствовала раздражение оттого, что никто из нас не в состоянии ничего изменить. Женька должна сама понять, что любить человека вовсе не означает позволять этому человеку унижать себя.

Я пошла на кухню, как обещала, и принесла валокордин. Женька залпом выдула тридцать капель залпом и сразу обмякла. Я поискала глазами Александра, но его нигде не было видно, впрочем, как и Елены, поэтому мы с Милой, недолго думая, взяли Женьку и отвезли в Москву. На следующий день Александр, как ни в чем не бывало, явился домой, но его там уже никто не ждал. Женька переехала к родителям. Через месяц они развелись.

Зависть Родена

и горе Пигмалиона

Как-то раз Женька позвонила мне и сообщила новость: объявился ее давний знакомый, который ко всему прочему являлся крестником ее родителей. На мой вопрос, при чем тут я, Женька принялась взахлеб описывать мне его экстерьер в таких красках, что я поневоле представила себе Роденовского Давида, только что сошедшего с пьедестала.

– Зачем ты все это мне рассказываешь? – в самом деле, было непонятно, какое отношение имеет моя скромная персона к явлению подобного чуда.

– Как зачем? – в голосе Женьки послышалось искреннее недоумение. – Хочу тебя с ним познакомить.

Вы когда-нибудь могли себе представить, что ваша подруга, будучи сама в поиске идеального мужчины, стремится познакомить вас с Аполлоном?

– Почему сама не берешь такое «добро»? – я попыталась нащупать хоть какую-нибудь шероховатость в столь выгодном предложении. «Бойтесь данайцев, дары приносящих».

Женька засопела в трубку и нехотя произнесла:

– Понимаешь… Он мне как родственник. А с родственниками, хоть и дальними, спать как-то не очень…

– Это почему же? – я решила немного ее позлить. – Неужели родственники могут быть хуже тех неандертальцев, с которыми мы знакомимся, где попало?

Женька плюнула и рассказала душераздирающую историю о том, что этот новоявленный родственник, помимо редкой мужской красоты, обладает еще одним качеством – страстным желанием продемонстрировать эту красоту как можно большему числу ее почитательниц. Поэтому он морально не готов на длительные отношения с одной и той же женщиной. Он спешит нести красоту в массы.

Ну, что я говорила? В каждом наливном яблочке, как правило, сидит свой червячок.

– И ты хочешь познакомить меня с этим массовиком-затейником? – я не верила своим ушам. – Вот уж не знала, что ты настолько хорошо ко мне относишься.

Женька принялась оправдываться, что, мол, ничего такого она не хотела, просто предложила мне поразвлечься, поскольку я сейчас все равно одна и все такое прочее.

– К тому же, – продолжала она гнуть свою линию, – разве не приятно провести время с по-настоящему красивым экземпляром? Эстетика в отношениях не последнее дело.

Ну, ты смотри, что делается! Теперь к известному месту эстетику приплели.

– К твоему сведению, ты бессовестно отстала от жизни. У меня уже есть один экземпляр. Конечно, такими выставочными данными он похвастаться не может, зато что касается интеллекта, он неподражаем. И по знаку зодиака он Лев, а со Львами у меня всегда полное взаимопонимание. А под каким знаком зодиака появился на свет твой протеже?

– Стрелец.

– Не люблю Стрельцов, – я не могла вспомнить ни одного мужчину-Стрельца, с которым бы у меня не возникло проблем. – У них столько стрел, что они порой не знают, куда их девать, вот и стреляют куда попало. Да и с меткостью у них неважнецки….

Не так давно у меня был случай с одним моим знакомым. Дима был чертовски привлекателен и ухаживал за мной весьма оригинально. Встречаясь со мной, он успевал крутить роман с девчонкой из соседнего подъезда, морочить голову какой-то начинающей актрисе из Вахтанговского театра, при этом всем клялся в неземной любви и чувствовал себя на миллион долларов. Я быстро раскусила его чудную манеру общаться с женщинами и поставила ему ультиматум, сказав, что, увы, не питаю всепоглощающей любви ко всему человечеству в лице его бесконечных подружек, поэтому пусть выбирает: или я, или все остальное человечество. По непонятной для него причине выбор пал на меня. Наверно, человечество не так уж много и значит, когда одному из его членов (можно рассматривать в самом прямом его смысле) ставят ультиматум.

С того дня и на ближайшие шесть месяцев у нас установились исключительно моногамные отношения. Роман разгорелся нешуточный, но по утрам, встречаясь в институте, мы делали вид, что с трудом узнаем друг друга. Последнее делалось исключительно ради безо-пасности Димы. После одного печального инцидента, когда одна из бывших «одалисок» при всем честном народе залепила ему пощечину, да притом еще с самого утра, так сказать, вместо привычной чашечки кофе, Дима решил, что надо быть осторожнее.

К концу пятого месяца я поняла, что мне становится скучно. Ситуация начала напоминать бесконечное празднование Дня Сурка, как в известной американской комедии – одни и те же разговоры, одни и те же песенки под гитару, а что касается любовных отношений, то они и подавно нагоняли на меня сонливость. Я была вынуждена выслушивать нудные монологи о том, как ему здорово в самый ответственный момент, и что он при этом ощущает. В конце концов, я испугалась, что у меня начинается синдром дежа вю.

– Ты не можешь хоть раз обойтись без комментариев? – наверно я задала тот самый идиотский риторический вопрос.

Дима округлил глаза.

– Это как?

– Это так: заткнуться, – где-то в глубине шевель-нулся зародыш раздражения. – Что ты все время бубнишь, словно тебя попросили лекцию прочитать на кафедре сексопатологии? Я свои ощущения и так знаю, а о твоих прекрасно догадываюсь, так что, ничего нового ты мне не открыл.

Дима выглядел крайне озадаченным.

– Может, мы еще мало встречаемся? – Вот это самонадеянность! – Ты просто не успела ко мне привыкнуть?

Да как я вообще могла потратить на эту рутину столько времени?! Не иначе, некоторые отношения и впрямь похожи не то на болото, не то на зыбучие пески. Раз ступишь – и все, пиши, пропало. Без посторонней помощи на поверхность никак не выкарабкаться.

В качестве «посторонней помощи» Мила была незаменима. Она всегда могла сказать то, что заставляло тебя выныривать из любого любовного омута на раз-два-три.

– Ну, ты сама подумай, – говорила она, покачивая ногой в ультрамодной туфельке. – Что он может тебе дать? Секс три-четыре раза в неделю, пока молодой? Да такого богатства у каждого пятого выше крыши. Ни работы приличной, ни денег, ни воли к победе над трудностями. Ничего у него нет. Где он подрабатывает? В кабаке на Ленинском? Развлекает песенками состоятельных толстопузов с их девочками? Значит, скоро сопьется. И не говори мне, что это не так. Не он первый, не он последний. Я не удивлюсь, если он на наркотики подсядет. Это одна прямая. Когда у человека нет воли к победе, у него нет воли как таковой, а значит, его сломает кто угодно или что угодно. Так зачем тебе этот поломанный больной сучок?

Конечно, моя жизнь и так не была усыпана розами, поэтому больные сучки были в ней совершенно излишним хламом.

Увы, но с Димой нам все же пришлось расстаться.

Так вот, возвращаясь к тому, о чем говорилось выше, Женька все же добилась своего. В один прекрасный день, она чуть ли не за руку привела обещанного «крестника» в кафе неподалеку от института и со словами: «Надо же, какая встреча!» плюхнулась на стул рядом со мной, указывая горящими глазами на оставшегося стоять молодого человека. Мне пришло на ум, что наверняка именно с таким восторженным выражением лица довольный коннозаводчик демонстрирует своего лучшего племенного жеребца-производителя.

Тем временем юноша всем своим видом выражал готовность немедленно войти в контакт с объектом знакомства. Он как-то странно таращил глаза, всячески стараясь показать, насколько он восхищен моей персоной, при этом он не преминул пару раз картинно их закатить и призывно раздуть ноздри.

– Слушай, кого ты привела? – я сделала вид, что у меня упала салфетка, и быстро наклонилась к Женьке. – Это не человек, а какое-то больное животное. Ты видела его ноздри? Они у него двигаются, как у гончей. И вообще, ему прививки от бешенства давно делали?

– Тебе не угодишь, – Женька изо всех сил старалась сохранить атмосферу непринужденности. – Даже если он слегка смахивает на гончую, то согласись, на весьма породистую. И потом, тебе ведь не замуж за него выходить…

– Это точно, – с готовностью согласилась я. – Общение с подобными экземплярами мужского рода в больших количествах опасно для женского здоровья. Да сядет он, наконец, или так и будет копытами бить?! – От всех этих сексуальных флюидов, которые новоиспеченный ухажер пускал в мою сторону с завидным постоянством, мне вдруг стало дурно, словно я сожрала коробку шоколадных конфет и заела все это банкой сгущенки.

Юноша легким движением опустился на край свободного стула и как ни в чем не бывало продолжил строить мне глазки.

– Мы с Димой старые друзья, правда, дорогой? – Женька светилась, словно героиня фильмов о целине, которая узнала, что непонятно каким образом выполнила пятилетний план за один год и теперь ей светит почетная грамота из рук председателя райкома, в которого она тайно влюблена.

Так…. Еще один Дима на мою голову. Видимо, рано я радовалась, когда с избавлением от первого Димы решила, что избавилась и от дежа вю.