Героями не рождаются

Санька на цыпочках подкрался к двери и посмотрел в глазок. За дверью и впрямь стоял Барсиков собственной персоной, покачиваясь из стороны в сторону, при этом глупо улыбаясь.

– Похоже, что у Степаныча был шикарный банкет, – Санька отошел от двери, приглашая Аркадия самому оценить действия противника. – Интересно, кто это его величество так облагодетельствовал? Смотри, его от счастья прямо штормит!

Тут Барсиков, почувствовав, что на него смотрят по ту сторону двери, предпринял попытку разжалобить публику. Он припал лбом к дверному глазку и проблеял:

– Аркашенька, голубчик… Открой дяде Васе… Дяде Васе так плохо… – тут он всхрюкнул и взвыл, что есть силы. – «Снег да снег кругом, путь далек лежит. В той степи глухой замерзал ямщик!»

Санька заржал, держась за живот.

– Во дает! Прямо филармония на выезде!

Аркадий распахнул дверь и впихнул Барсикова в прихожую.

– Ты что это вытворяешь? Какого хрена ты тут разорался? Мало того, что ты, гад такой, оказался предателем, так ты еще имеешь наглость орать под дверью как последний алкаш?

Барсиков недоуменно оглядел Аркадия и возмущенно потряс головой.

– Это классика. Имею право…

Тут он потерял равновесие и сполз на пол.

– Приехали… – Аркадий сунул руки в карманы брюк. – Теперь он о правах заговорил! Что дальше будет? Жалоба в Европейский суд по правам человека? Давай, Санек, его оттащим в комнату, пусть проспится. Завтра будем выяснять, где носило этого борца за чужое добро.

Оказавшись в своей берлоге, Барсиков осторожно открыл правый глаз и медленно обвел им окружающее пространство. Пространство было пустым и темным. Василий Степанович осмелел и открыл левый глаз. Окончательно удостоверившись, что в комнате кроме него и одинокой мухи на окне никого нет, он поднялся с кровати и ехидно улыбнулся.

…Утро началось по-будничному серо, с нервными покрикиваниями под дверями ванной комнаты, чтобы задержавшийся там постоялец, быстрее освобождал столь нужное всем помещение. Так как постояльцев было всего четыре, а не десять, как в прежние счастливые времена торжества мирового коммунизма, процесс выдворения из ванной происходил не столь агрессивно.

Раиса Сигизмундовна успела положить на тарелку десятый по счету сочный сырник, когда на кухню, зевая и потягиваясь, ввалился Санька.

– Доброе утро, мамаша! – бодрым голосом поприветствовал он, жонглирующую сковородками женщину. – Ого! С утра и такие разносолы… – он попытался схватить с тарелки пышущий жаром сырник, но тут же был пойман с поличным.

– Тоже мне, сынок выискался! А ну! – Раиса Сигизмундовна сердито указала хулигану на табурет. – Садись за стол, как все приличные люди и жди, когда я на стол накрою.

– Сдаюсь, сдаюсь… – Санек смешно задрал вверх руки и покорно занял свое место за столом. – А где ваш отпрыск? Дрыхнет?

– Нет. Пошел к Василию Степановичу выяснять, где тот вчера околачивался. По мне, так какая разница, где этого пьяницу носит? Главное, чтобы он пожар здесь не учудил, а так…

– А вот и мы! – с этими словами, Аркадий втолкнул на порог Барсикова. – Наш уважаемый Василий Степанович зашел пожелать нам всем доброго утра, так ведь? – Аркадий воззрился на Барсикова с выражением всепоглощающей любви к ближнему. – Василий Степанович вчера совершил подвиг.

Раиса Сигизмундовна презрительно хмыкнула и уверенным движением мастера перевернула очередной сырник на сковородке.

– Сейчас он нам все расскажет, правда, Степаныч? – Аркаша настойчиво подтолкнул Барсикова к столу. – Присаживайся…

Санька подвинул Барсикову табуретку.

– Да я это… Не голоден, – промямлил Василий Степанович, пожирая взглядом уложенные стопкой румяные сырники. – Мне идти пора.

Аркадий подмигнул Сашке, и они оба с силой усадили сопротивляющегося Барсикова на табурет.

– Никуда вы, драгоценный наш, не пойдете, пока мы не позавтракаем все вместе, как старые добрые друзья, и вы нам не расскажите, как вчера, не желая тревожить меня лишний раз, вы провели целую разведывательную операцию с целью спасения одной очень милой девушки.

– Брехня!

Барсиков попытался подняться, но Аркадий вновь усадил его на место.

– К чему эта пошлая скромность, Степаныч? Стране нужны герои. – Аркадий пододвинулся вплотную к Барсикову. – Давай, партизан, рассказывай, как на тропу вышел. И записка, кстати, все еще у тебя?

Барсиков нервно дернул шеей.

– Какая записка?

– Маленькая такая, беленькая. Ты ее из дверей той девушки спер.

– Клевета! Не знаю я никаких девушек с дверями и записками!

Раиса Сигизмундовна поставила на стол тарелку, полную сырников и испуганно посмотрела на сына.

– Аркаша, что случилось? Какая еще девушка? И может, ты мне объяснишь, при чем тут Василий Степанович?

– Ни при чем! – заорал Барсиков. – Твой сын, Риска, совсем на своих бабах свихнулся! Подцепил очередную цыпочку, а у той ворованный бриллиант оказался! А хозяин этого камушка, между прочим, очень злится!

– А ты откуда знаешь о том, кто хозяин камешка? – Аркадий зло сощурил глаза. – Значит, ты, подлец, у него уже побывал?! Ну, говори, мерзавец, где девушка! – Он схватил Барсикова за лоснящийся от грязи воротник рубашки и потянул на себя. – Ты понимаешь, что на языке уголовного кодекса, ты проходишь как сообщник похищения человека?

Раиса Сигизмундовна испуганно взвизгнула и схватилась за сердце.

– Господи! Да что же это делается! Василий Степанович… Аркашуля… Ой, мне плохо…

– Мама, уволь меня от своих приступов! – прикрикнул на нее Аркадий. – Санька, в шкафу над мойкой аптечка, плесни ей тридцать капель валокордина!

– Не надо. – Раиса Сигизмундовна встала и, вскинув голову, направилась к двери. – Я не думала, что ты настолько черствый! – с этими она вышла из кухни.

– Так даже лучше, – Аркадий вновь вперил взгляд в мутные глаза бывшего партнера. – За сколько же ты меня продал, нехристь?

Барсиков заерзал на табуретке и посмотрел на часы над столом. Аркадий перехватил его взгляд и напрягся.

– Мы кого-то ждем?

– Нет…

– Чего ты тогда на часы пялишься? У тебя что, встреча в Белом Доме назначена?

Барсиков судорожно сглотнул и молча уставился себе под ноги. В кухне на какое-то время повисла гнетущая тишина. За окном начал накрапывать дождик, такой же скучный, как физиономии сидящих на кухне собеседников. Неизвестно сколько бы продолжалась эта невнятная тишина, если бы в дверь настойчиво не позвонили. Настойчивость заключалась в том, что кто-то не просто пару тройку раз нажал на кнопочку, а бессовестно облокотился о нее.

– Ну, кто там так заливается?! – Раиса Сигизмундовна поспешила на призыв немедленно открыть дверь.

– Мама, не подходи к двери! – Аркадий вскочил и бросился в коридор.

Но было поздно. Раиса Сигизмундовна уже распахнула дверь, даже не удосужившись спросить свое банальное «кто там?».